Создавая нации: масса как суверен и равенство как фикция

На протяжении более ста лет мыслители и исследователи ломают голову над вопросом о смысле понятия «нация», но до сих пор не выработано однозначное и общепринятое его определение.

 

W.:

1. Проблема ещё и в английском языке: там нет отдельных слов "народ" и "нация".

2. Тему запутывали и нечаянно, и специально. В современности есть научное понимание нации как этноса, развившегося до суверенного государства, и антинаучное -- "гражданской нации" по бюрократическому, а не научному признаку гражданства. К этому всё сводится.
Но, как уже говорилось, автор -- либерал.

 

В европейских языках существует термин «nation», происходящий от позднелатинского «natio». Его древний корень — глагол «nascere», означающий «порождать». До наступления XX века этот термин использовался в основном для характеристики групп людей разной величины и внутреннего устройства. В Древнем Риме, к примеру, это было общепринятое и распространенное обозначение чужеземцев (а также различных видов животных). В Средние века так называли группы студентов, прибывших издалека. В Англии на пороге Нового времени он обозначал аристократическую прослойку. Порой он употреблялся для обозначения групп населения, имеющих общее происхождение, иногда — группу людей, объединенную общим языком. Этот термин использовался на протяжении всего XIX века весьма разнообразным образом.
...термин «nation» переводится на иврит поочередно словами «леом» и «ума»; оба слова, как и многие другие, почерпнуты из богатейшего библейского словаря.

«Лексикон» — народ и этнос

Почти во всех опубликованных в Израиле исторических книгах понятия «народ» и «нация» являются взаимозаменяемыми. Ивритское слово «ам» (народ), также почерпнутое из библейского лексикона, должно считаться аналогом таких европейских слов, как «volk», «peuple», «people». Однако в современном израильском иврите слово «ам», в отличие от приведенных выше европейских аналогов, не имеет прямой связи со словом «люди»; оно лишь указывает на некое неразрывное единство. В любом случае как в древнем иврите, так и во многих других языках слово «народ» кодирует чрезвычайно размытый термин (употребляется в самых разнообразных значениях — клан, племя, толпа на городской площади и даже войско).

Стратегия образования правящих коллективов вокруг административных центров государственной власти в аграрных обществах, равно как и отработанная технология насаждения веры, взятая на вооружение религиозным истеблишментом, не имела ничего общего с политикой формирования идентичности, начавшей зарождаться с образованием национальных государств в конце XVIII века.

W.: Здесь автор явно смешивает de facto и de jure: очевидно (с научной т.з.), что нации начинали формироваться ранее образования соотв. государств. Увы, типичное современное гуманитарное смешение "быть" и "называться".

В досовременных письменных источниках, исторических и иных, именование «народ» присваивалось группам людей, обладавшим самыми различными характеристиками. Иногда это были могущественные племена, иногда — общества, жившие под властью мелких царьков или князей, в иных случаях так обозначали крупные и малые религиозные общины или же нечто совсем иное — низшие социальные слои, не принадлежавшие к политическим или культурным элитам (отсюда презрительное ивритское «народ земли» — «простонародье»). ... С усилением городов и созданием более эффективных транспортных и коммуникационных систем в Западной Европе XV века между крупными языковыми общностями обозначились более четкие границы. С этого момента термин «народ» стал прилагаться преимущественно к ним.

 

W. Именно что шла естественная синергетическая эволюция, и формировались языки как средство общения всё более крупных групп, при этом одновременно формировался менталитет и прочие особенности этносов. Переход от разрозненных племён к естественному объединению наиболее близких и формированию их культуры. При этом всегда имелись свои особенности: скажем, сибиряк впоолне понимал малоросса, несмотря на разные диалекты, в Германии пришлось изобретать литературный немецкий искуственно, а в Дагестане (чуть более 3 млн намеления) и сейчас имеются четыре языковые группы, 14 коренных народов, некоторые из которых разделяются на народности (аварцы -- на 14), а также горские евреи.

Т.е. не "уже были крупные общности" -- важно именно их естественное формирование.

 

С возникновением в конце XVIII — начале XIX века такого явления, как национализм, одновременно идеологии и мета-идентичности, распространившейся в современную эпоху на все человеческие культуры, новой идеологии пришлось немедленно воспользоваться термином «народ», в основном чтобы подчеркнуть древность и историческую непрерывность нации, которую она пыталась вылепить. Поскольку в основе образования наций почти всегда лежали различные культурные элементы, языковые или религиозные, пережившие более древние исторические формации, можно было, прибегнув к тонкой инженерии, превратить их в крючки, а затем с профессиональным усердием подвесить на них «истории народов».

В национальных культурах XIX века этот относительно мягкий термин неоднократно пытались связать с гораздо более жестким и проблематичным термином «раса». Эти термины зачастую воспринимались как пересекающиеся, подкрепляющие или дополняющие друг друга. ...выдуманное единство происхождения служило эффективным фильтром, препятствовавшим нежелательному смешению с враждебными соседними нациями.

 

W.: С чего бы это выдуманное?! Очень даже естественное: в те времена практически не было мобильности населения, и носителей языка автоматически объединяло кровное родство.

Прим.: я не могу не указывать на подобные ляпы, но цель этого конспекта -- рассмотрение именно и только вопроса "являются ли евреи нацией в научном смысле термина", и подробно разбирать глюки "нации от гражданства" и такие вот я не буду.

 

После того как первая, увы, необычайно кровавая половина XX века сделала фактически невозможным употребление в исторической литературе термина «раса», историки и иные исследователи взяли на вооружение более солидное понятие «этнос» (или «ethnie») в надежде не потерять прочный и интимный контакт с затерявшимся во времени прошлым. Термин «этнос» (по-древнегречески — «народ») еще до Второй мировой войны служил эффективным заменителем слов «раса» и «народ» или же связующим их промежуточным понятием. Однако массовое (как «профанное», так и «научное») употребление этого термина началось лишь в 50-е годы прошлого века, причем с тех пор он используется все чаще и чаще. Источник его притягательности состоит в том, что он изящно и систематически мешает культурные связи с «узами крови», языковую общность с биологическим происхождением или же, попросту говоря, исторические обстоятельства с фактами, требующим того же почтения, что и явления природы.

W.: Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Не "смешение", а именно что понимание единой системы, наличия биологической основы с культурной "надстройкой". Этнос -- это именно система. Можно взять, скажем, русского младенца и воспитать в немецкой семье -- получится немец, ибо индивид белой расы с немецкой культурой на уровне бессознательного (со взрослым так не получится). А вот, скажем, в японской семье он всё равно останется гайдзином, потому что имеются расовые отличия: пусть и не будет знать культуры, кроме японской -- с японцем его никто не перепутает.

Некоторые именуют этим словом некую досовременную историческую сущность, рой общих стихийных культурных проявлений, дошедший из глубокого прошлого, который, даже переплавленный временем, продолжает, пусть в измененной форме, присутствовать в настоящем. По их мнению, этническая общность — это всего лишь группа людей общего культурно-языкового проис-хождения, не всегда четко распознаваемая, однако способная предоставить ряд первичных материалов для национального строительства. Однако другие ученые авторитеты (таких тоже немало) цепляются за понятие «этнос», пытаясь с его помощью протащить через черный ход «первородную субстанцию» или же просто концепцию народа-расы...

W.: И таки в чём проблема? Понятно, что народ -- это не раса, но этнос -- часть расы, и не может быть этноса, состоящего из предстваителей различных рас (может быть устойчивая метисация, но это другой вопрос).

...«этнос» стал не только культурно-исторической единицей, но и некой расплывчатой сущностью, корни которой уходят в глубь времен, тогда как ее сердцевина — субъективное чувство близости, внушаемое тем, кто верит в ее существование ...

W.: Расплывчатость тут потому, что естественные системы всегда имеют, образно говоря, размытость переферии. И таки да, важно субъективное чувство близости -- но при чём тут вера?! Скажем, в том же СССР мало кто, кроме специалистов, знал термин "этнос". И что, русского от грузина кто-то отличить не мог? Или наглядно видные отличия -- это типа вера в них?

Вполне возможно, признают эти исследователи, что «этнос» как фундамент современной нации не более чем миф, не имеющий достоверных оснований, но вместе с тем у нас нет иного выхода, кроме как сосуществовать с ним, и любые попытки поставить его под сомнение бессмысленны и даже нежелательны.

W.: Это какие-то странные исследователи, либо вообще изобретение чучелка для избиения. Этносы существуют, что, извините, очевидно. Под сомнение надо ставить всё! Но таки этносы имеют устойчивую систему, включающие генетику и культуру -- научный факт. Причём важно и то, и то.

Потрясающих результатов на этом поприще достиг Энтони Д. Смит, потомок беженцев из Германии... он решил отвести «этническому» принципу центральную роль в своем анализе и даже назвал предложенную им систему «этносимволической». ... С точки зрения Смита, этническая общность — это «группа людей, имеющая имя, мифы об общих праотцах, общие исторические воспоминания, один или несколько элементов общей культуры, связь с родиной и определенную степень солидарности, по крайней мере среди элиты» (Smith A. D. The Ethnic Revival. — Cambridge: Cambridge University Press, 1981. — P. 66. См. схожее определение в следующей книге: Hutchinson J. Modern Nationalism. — London: Fontana Press, 1994. — P. 7.).

Итак, по мнению прилежного британского исследователя, «этнос» уже не является языковой общностью, члены которой ведут коллективный образ жизни; «этнос» не обитает на определенной территории, ему достаточно связи с ней; «этнос» не обязан иметь широкий набор общих культурных черт — ему вполне достаточно лишь одной; у «этноса» может не быть реальной истории — архаические мифы исполнят свои и ее функции столь же эффективно. Общая память — вовсе не ментальный процесс, идущий из настоящего в прошлое (ибо неподалеку всегда найдется тот, кто его правильно организует), — это «природный» (стало быть, не религиозный и не национальный) процесс, свободно текущий из прошлого в настоящее. Таким образом, предложенное Смитом определение «этноса» полностью соответствует представлениям сионистов о еврейском присутствии в истории, впрочем, как и восприятию собственного прошлого панславистами, «арийцами», индоевропейцами или даже «черными евреями» в США. Вместе с тем оно имеет мало общего с привычной интерпретацией этого термина традиционными антропологами.

Не удивительно поэтому, что теория Смита служит спасительной соломинкой для сионистских историков, стремящихся подыскать подходящее определение еврейской нации. См., к примеру, книгу Шимони Г. Сионистская идеология. — Иерусалим: Магнес, 2001. — С. 4-18 (на иврите), а также его статью «Еврейская нация как этническая общность» в книге Еврейская национальная идея и политика — новые перспективы. — Иерусалим: Центр им. Залмана Шазара, 1996. — С. 81-92 (на иврите).

 

W.: Тут всё верно -- ни разу не научный подход, по сути возможность произвольно назначить "нацией" что угодно, если т.н. элита (пусть даже инорасовая) будет иметь хотя бы один элемент сохранённой культуры праотцов.

Однако далее начинается гон:

 

На исходе XX и начале XXI века «этничность», которую Этьен Балибар (Balibar, Балибар Э. Нация как форма: история и идеология // Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. — М.: Логос-Альтера, Ессе Ното, 2003. — С. 112.) справедливо определил как абсолютно фиктивное понятие, пережила новый всплеск популярности. Этот французский философ неоднократно подчеркивал, что нации не являются этническими общностями и даже их так называемые этнические корни — вещь весьма сомнительная. Именно «национализация» человеческих обществ превращает их во все более и более «этнические»: население «начинает представлять себя в прошлом или в будущем так, как будто является естественным сообществом». К несчастью, этот критический подход, предостерегающий от ловушек, расставленных этнобиологическими или этнорелигиозными определениями нации, не стал доминирующим в исторической науке.

 

W.: Обратите внимание: аргументация "фиктивности" не приводится. Философ (читай: идеолог) вещает по теме социальной истории и психологии. Выражается сожаление: ой-вей, учёные не хотят слушать правильного философа!

И в самом деле: если группа людей имеет общность происхождения, язык, культуру, менталитет, различные связи и проч., и проч., чем действительно отличаются от соседних групп, причём всё это образовалось в процессе исторического развития -- и при этом не естественно?! Верую, ибо абсурдно?

 

Во многих случаях лишь случайные исторические обстоятель¬ства, связанные с соотношением политических сил, определили, где именно пройдет разделительная черта между «народами».

 

W: Важно понимать: это не имеет значения. Да, на уровне формирования союзов племён вопрос "куда кто присоседится" на границах таких объединений был, можно сказать, случайным. Но речь-то идёт об уже давно сформировавшихся этносах, которые имеют системные отличительные особенности.

Аналогия: современные виды животных когда-то имели общих предков, и какие именно виды образовались -- во многом дело случайности. Но это же не значит, что виды животных -- это "как будто" естественные виды, а так -- всё пофиг, что жираф, что медоед? Ладно, тут можно придраться формально, слишком большое расхождение; но возьмём, например, развитие стилей музыки -- точно также исторически появлялись от общих "предков" и обособлялись. При этом даже есть "метисы" :-)

Показательно, что в следующем абзаце раскрывается, как всё было, историчиски:

 

Культура английского «народа» стала доминирующей в Великобритании, в точности как культура Иль-де-Франса и административный язык династии Бурбонов постепенно восторжествовали на всей территории французского королевства. Наоборот, такие «народы», как гэльский, бретонский, баварский, андалузский или даже идишский, были практически полностью уничтожены в ходе этого процесса.

W.: Именно так. Не каждое племя становится этносом, в процессе идёт объединение/поглощение культур и генотипа.

...Израиль, при всех различиях между ними, — прекрасные тому примеры. Но, несмотря на своеобразие каждого конкретного случая, в конечном счете все способы национального строительства имеют под собой единую основу безотносительно того, что является его исходной точкой — религиозная община или «народ». Хотя религиозная составляющая и играет важную роль в процессе формирования нации, не следует забывать, что именно национализм во многом определяет характер и динамику современного религиозного темперамента. Следовательно, для того чтобы крупные человеческие сообщества и прежде всего их интеллектуальные и политические элиты взяли собственную судьбу в свои руки и начали «творить» национальную историю, древний религиозный фатализм должен существенно ослабеть.

W: Тут надо понимать, что не так уж и давно по историческим меркам нерелигиозных культур попросту не было, поэтому разделять религию и культуру в то время (а в некоторых странах и сейчас) -- некорректно.

Народы, народности, сельские сообщества, племена и религиозные общины не являются нациями, даже если их иногда и именуют таким образом. Хотя они и являются жизненно важными резервуарами тех самых исходных культурных форм, из которых вытесываются новые национальные идентичности, у них тем не менее еще нет решающих качеств, возникающих лишь под тотальным, могущественным натиском современности.

W.: Ну таки да, нация -- это вам не просто так, а этнос, который обрёл государственность. Напомню проблемы с переводом "the nation", да и в иврите, как я понял, тоже сложности. А вот на русском "нация" и "народ" различаются отчётливо, даже если не закапываться в "этносы" как научную терминологию.

ОК, посмотрим, что там у автора дальше. Похоже, придётся в комментариях параллельно тему раскрывать и в общем виде.

Нация — определение термина и его границы

W.: Автор начинает перечислять различные кривые определения. Пока не знаю, зачем :-) Комментирую по мере прочтения.

В 1861 году Милль писал: «Определённую группу людей можно назвать нацией, если ее члены объединены чувством солидарности, не связывающим их с другими людьми, — чувством солидарности, побуждающим их кооперироваться друг с другом охотнее, чем с другими людьми, желать находиться под общим управлением, а также того, чтобы это управление находилось исключительно в их собственных руках или в руках какой-то их части».

Mill J. S. Considerations on Representative Government. — Chicago: A Gateway Edition, 1962. — P. 303. См. также Kohn H. Prophets and Peoples. Studies in Nineteenth Century Nationalism. — New York: Macmillan, 1946. — P. 11-42.

 

Ренан, в свою очередь, провозгласил в 1882 году: «Существование нации (да простится мне эта метафора) — это ежедневный референдум, так же как существование индивидуума — это не-прерывное самоутверждение жизни... Нации не являются чем-то вечным. Они имеют начало, будет у них и конец. По-видимому, их сменит европейская конфедерация».

Renan E. Qu'est-ce qu'une nation? — Marseille: Le Mot et le Reste, 2007. — P. 34-35.

W.: Похоже, отсюда растут корни концепции "нации как договора" (маразм, ибо нет никакого договора; это надо быть какой-то "нацией юристов"). Что касается существования -- да, может быть конец, но это вовсе не обязательно. Конфедерация-то как раз национальных государств -- сейчас наглядно на примере ЕС. Кроме того, можно предположить объединение ментально и расово близких европейцев (говорилось-то в XIX веке, когда мигрантов массово не было), но чтобы в одну нацию слились даже расы -- ну, в коммунистических мечтах Ефремова, в его романах было. Впрочем, не буду говорить за столь отдалённое будущее: смысла это не имеет, а в сколь-либо обозримом будущем расовое смешение и мультикультурализм являются крайне вредными концепциями, продвигаемые глобалистами.

...демонстрация демократического характера процесса образования нации свидетельствует о понимании ими того факта, что само возникновение наций обусловлено спецификой современной эпохи.

W.: Обратите внимание на стандартную путаницу объекта per se и модели: специфика современной эпохи -- это создание понятия нации (пусть пока и не конвенциального), а не самой нации. Можно подумать, что термин появляется синхронно с явлением (гегельянщиной потянуло). Ну а про "демократический процесс образования нации" я вообще молчу. В том-то и дело, что нации образовывались естественно, а не специально кем-то.

Наиболее значимый вклад марксистов в изучение национальной проблемы состоял в том, что они обратили внимание на непосредственную связь между становлением рыночной экономики и формированием национального государства. ... экономика стала фундаментом для образования национального государства с единым языком и единой культурой.

W.: Таки да, марксисты заявляли о том, что-де нации всенепременно буржуазны. Конечно, я не возьмусь в небольшом комментарии разбирать всю теорию (антинаучную) исторического материализма. Но маразматичность концепции наглядна: оказывается, русской нации не было (а русское государство при этом было) до капитализма, а после Революции 1917 русские резко перестали быть нацией? Это не научное, а схоластическое мышление.

Сталин, со своей стороны, подытожил затянувшуюся полемику в сле-дующих решительных выражениях: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности четырех основных признаков, а именно: на базе общности языка, общности территории, общности экономической жизни и общности психического склада, проявляющегося в общности специфических особенностей национальной культуры».

Это определение, безусловно, чересчур схематично, да и формулировка оставляет желать лучшего. Тем не менее эта попытка, пусть небезупречная, характеризовать нацию в контексте объективного исторического процесса остается волнующей и интересной. Делает ли отсутствие одной из перечисленных составляющих возникновение нации невозможным?

W.: Сталинское определение нации я разбирал в работе "Сталин и национальный вопрос" -- таки да, нации присущи все перечисленные составляющие. Важно понимать: Сталин был вынужден давать определение в рамках марксизма. Но про классы, как видите, в определении ничего нет.

В этой области оперировали и другие социалисты, не слишком продвинувшие изучение проблемы, однако благодаря тонкой интуиции сумевшие яснее других разглядеть народно-демократический фактор, одновременно мобилизующий и притягательный, когда речь идет о национальном строительстве. Именно они изобрели соблазнительный симбиоз между социализмом и национализмом. От сиониста Бера Борохова и польского националиста Йозефа Пилсудского (Pilsudski) до красных патриотов Мао Цзэдуна и Хо Ши Мина (Но Chi Minh), то есть на протяжении всего XX века, традиция «национализированного» социализма неизменно одерживала победу за победой.

W.: Гитлер, что характерно, "забыт". Я не буду отвлекаться на всё это: кто такой Борохов -- не в курсе, нюансы воззрений Пилсудского никогда не интересовали (и очень сомневаюсь, что он был реально социалистом: "Товарищи, я ехал красным трамваем социализма до остановки "Независимость", но на ней я сошёл. Вы же можете ехать до конечной остановки, если вам это удастся, но теперь давайте перейдём на "Вы""), Хо Ши Мином и Вьетнамом вообще никогда не интересовался, и закапываться ради комментария одного абцаза явно не имеет смысла -- автор далее тему не развивает. А вот в Китае, таки да, социализм, национальный по форме, и результаты развития мы сейчас наглядно наблюдаем.

Карл Дойч (1912-1992)... В 1953 году вышла его новаторская книга «Национализм и социальные коммуникации», не вызвавшая особенного шума, однако ставшая важной вехой на долгом пути к прояснению понятия «нация». ...он сумел установить, что в основе формирования нации лежат социоэкономические процессы модернизации. Именно потребность в новых видах коммуникаций, испытываемая отчужденными друг от друга жителями больших городов, вырванными из аграрной коммуникативной среды и лишившимися привычных социальных связей, лежит в основе интеграции или дезинтеграции национальных групп. Ориентированная на массы демократическая политика, по его мнению, завершила процесс консолидации. В своем втором исследовании, вышедшем шестнадцатью годами спустя и также посвященном национальной проблеме, Дойч предложил развитие этой концепции, дав историческое описание процессов социальной, культурной и политической консолидации, лежащих в основе «национализации».

Deutsch К. W. Nationalism and Social Communication. — New York: M.LT, 1953.

Deutsch К. W. Nationalism and its Alternatives. — New York: Knopf, 1969.

W.: Книги не читал, но концепцию осуждаю. Скажем, в Древней Греции города-государства прекрасно между собой коммуницировали, а до единой Греции было ещё далеко. Концепция же "демократической политики" как предтечи нации -- это даже не смешно. Да, процесс формирования нации -- культурологический, а образование государства требует политической консолидации. Но базируется-то эта консолидация именно что на примордиальности этноса: культура-то, включая язык, возникает не рандомно, а также исторически.

В 1983 году в Британии появились две выдающиеся книги, ставшие настоящими маяками в изучении национальной проблемы: «Воображаемые сообщества» Бенедикта Андерсона и «Нации и национализм» Эрнеста Геллнера. Отныне национализм рассматривался в основном через социокультурную призму: построение нации стало ярко выраженным культурным проектом.

W.: Проще говоря, идеологи глобализма озаботились и начали продвигать теорию "нация -- это чисто культура, генетика не при чём". Этот антинаучный подход опровергается проще простого: берём фотографии и спрашиваем "как думаете, человек на этом фото принадлежит или нет к такому-то этносу?". Конечно, далеко не всегда можно сказать однозначно как по внешности, так и по сути (кто-то может иметь очень разнообразную смесь предков), но чтобы кто-либо честно сказал "да, этот негр вполне может быть русским" ?!

Для нас очень важно определение нации [Бенедикта Андерсона], которое он приводит в своей книге: «Нация — это воображаемое политическое сообщество, и воображается оно, по определению, как что-то ограниченное, но в то же время суверенное». Разумеется, любая группа, превосходящая по своим масштабам племя или деревню, является воображаемым сообществом, поскольку её члены не знакомы друг с другом — именно такими были крупные религиозные общины в досовременную эпоху.

W.: Потрясающая логика! Скажем, армия -- это тоже тогда воображаемое сообщество. Или "жители такого-то города". Это даже не "политическая нация", а вообще маразм: мол, ежели члены группы лично не знакомы, то эта группа является воображаемой.
Диагноз: голимая гуманитарщина и незнание, что такое модель.

Литературный роман и газета стали краеугольными камнями, на которых выросла новая коммуникативная арена, впервые обозначившая национальный забор, становившийся со временем все выше.

W.: А до распространения и дешевизны литературы, получается, языки были схожими, да?

Для того чтобы границы нации уплотнились и стали непроницаемыми, религиозная община и династическая монархия, две долговременные исторические конструкции, функционировавшие на протяжении целой эпохи, должны были утратить свою прежнюю значимость. ... Граждане, ощущавшие принадлежность к нации, в противоположность подданным всех прочих политических объединений (монархий или княжеств) стали воспринимать себя как равных и, что не менее принципиально, полновластных хозяев собственной судьбы, то есть носителями суверенитета.

W.: С чего бы? Нация на соответствующих исторических этапах как раз объединяется и сплачивается как религией (ну не было тогда нерелигиозных культур), так и монархией. При этом могут быть и весьма странные на первый взгляд феномены: так, христианство системно несовместимо с русским менталитетом, однако некогда православие сплачивало русскую нацию (тут надо учитывать отличие восприятия религии народом и формального догматического христианства).

Противопоставление здесь -- ошибка. Скажем, сейчас в Великобритании монархия -- мешает ли это англичанам быть нацией? А в некоторых странах теократия, сплачивающая нацию.

Ошибка здесь в том, что с какого-то бодуна нация заявляется как некий институт, противопоставляющий себя другим "скрепам". Видимо, вследствие идеи "политической нации", когда принадлежность к нации заявляется всенепременно сознательным волевым актом. См. на тему статью А.Н. Севастьянова "Нация в трактовке НДП" .

 

Книгу Эрнеста Геллнера «Нации и национализм» в немалой степени можно рассматривать как завершение монументального труда Бенедикта Андерсона. … Свою емкую и блестящую книгу Геллнер начал следующим двойным определением.

1. Два человека принадлежат к одной нации в том и только в том случае, если они принадлежат к одной и той же культуре. Культура — это система понятий, знаков, ассоциаций, типов поведения и общения.

2. Два человека считаются принадлежащими к одной нации в том и только в том случае, если они признают друг друга принадлежащими к этой нации.

W.: Это необходимые условия (да и то могут быть сложности), но недостаточные. Особенно странно видеть критерий "если двое признают друг друга". А если эти двое друг друга признают, а миллионов сто -- их не признаёт? Офигенное "определение".

Всеобщее образование и распространение грамотности были непременным условием перехода к развитому и динамичному индустриальному обществу. Именно здесь, по мнению Геллнера, кроется важнейший ключ к объяснению политического явления, именуемого «нацией». Формирование национального коллектива — это, несомненно, социокультурный процесс, который, однако, может развернуться лишь под воздействием некоего государственного механизма, внутреннего или иностранного, присутствие которого делает возможным или даже поощряет зарождение национального самосознания, культурное строительство, а позднее и более сложные явления.

W.: Геллнер создал свою теорию в начале 1980-х. При этом концепция формирования нации государством -- это не национализм, а фашизм, о чём чётко писал Муссолини. Заниматься теорией нации и не знать про Муссолини и фашизм невозможно. Следовательно, имеем намеренную идеологическую манипуляцию, а не научную работу.

Некоторые выдвинутые Геллнером тезисы вызвали многочисленные возражения. ...критика представлялась убедительной, тем не менее трудно отнять у Геллнера лавры автора важного открытия, установившего, что завершение процесса формирования нации тесно сплетено со становлением единообразной культуры, способной существовать лишь в обществе, которое не является уже ни аграрным, ни традиционным.

W.: Нация -- это высшая стадия развития этноса, на которой он формирует своё суверенное государство. Чем это мешает традиционности -- я не знаю. Впрочем, термин не поясняется. Вполне себе единообразная культура прекрасно себе существовала в аграрном Шумере и аграрной Российской Империи (здесь, соотв., в русской части).

Для того чтобы охарактеризовать понятие «нация» в свете теоретических посылок Андерсона и Геллнера, а также на базе рабочих гипотез, выдвинутых их последователями, можно высказать предположение, что «нация», хотя ее исторические проявления многообразны и текучи, обычно отличается от других социальных коллективов прошлого следующими яркими признаками.

  1. Нация — это человеческое сообщество, внутри которого при посредстве системы всеобщего образования формируется гомогенная массовая культура, стремящаяся стать общей и доступной для всех его членов.
  2. Внутри нации, среди всех тех, кто считает себя и сам считается принадлежащим к ней, формируется концепция гражданского равенства. Нация как гражданская общность полагает себя сувереном или требует для себя государственной независимости в случае, если не обрела ее ранее.
  3. Между фактическими представителями суверенной власти или теми, кто олицетворяет стремление к независимости, и всеми гражданами вплоть до последнего должна существовать непрерывная объединяющая культурно-языковая связь, или, самое меньшее, их должно объединять некое общее представление о такой связи.
  4. Предполагается, что граждане, идентифицирующие себя с нацией, в отличие от подданных властителей прошлого, осознают свою причастность к ней или же стремятся стать ее частью, поскольку хотят жить под ее суверенитетом.
  5. Нация располагает общей территорией, которую ее члены ощущают и объявляют своим совместным монопольным и безраздельным достоянием, так что любое посягательство на нее воспринимается ими почти столь же остро, как посягательство на их частное имущество.
  6. Совокупная экономическая деятельность в пределах данной национальной территории после того, как она обрела национальный суверенитет, является (по крайней мере, так было до конца XX века) более интенсивной, нежели комплекс связей этой территории с другими рыночными экономиками.

W.: 1. Верно (но недостаточо для определения).

2. Не надо про "гражданскую общность" -- это особенность далеко не всех культур. Про вредоносность этого феномена см.:

  1. Должна, "представления" недостаточно.
  2. Не совсем так. Человек может за всю жизнь ни разу на эту тему не задумываться -- но при этом принадлежать к нации по факту и встать на её защиту по необходимости. Скажем, вы себя часто идентифицируете как кислорододвшащего? Сомневаюсь, но вы им являетесь. И если кто-либо начнёт отбирать кислород, то все кислорододышащие, которые могут мыслить, тут же почувствуют общность.
  3. Верно. Националист -- всегда патриот.
  4. Пофиг, это не является определяющим фактором.

Как уже говорилось выше, практически нет наций, внутри которых или рядом с которыми не проживали бы культурно-языковые меньшинства, интегрирующиеся в господствующую метакультуру значительно медленнее, чем остальные группы населения. ... В нескольких крайне редких случаях, например в Швейцарии, Бельгии или Канаде, национальное государство продолжало сохранять в качестве официальных два или три доминирующих языка, сформировавшихся отдельно друг от друга, между которыми уже поздно было наводить мосты. Кроме того, вразрез с представленной моделью, некоторые производственные и финансовые секторы с самого начала избежали схематического контроля со стороны национальной рыночной экономики, подчиняясь напрямую общемировым спросу и предложению.

W.: Ну и пусть существуют неассимилировавшиеся группы -- они входят в народонаселение страны (и могут быть либо коренным этносом, либо национальным меньшинством, у которого есть своё государство), но не входят в нацию. Вновь смешение понятий "народ" и "нация" -- это русский язык подмечает такие нюансы, а в английском разницы, как уже говорилось, нет.

Интересно, есть ли подобное отличие в иных языках?

Вместе с тем следует вновь подчеркнуть, что только в пост-аграрном мире с совершенно иным разделением труда, специфической социальной мобильностью и новыми процветающими информационными технологиями могли сформироваться условия для возникновения сообществ, стремящихся к культурно-языковому единству, порождающему самоидентификацию и самосознание не только внутри узких элит или других ограниченных по численности коллективов, как раньше, но и среди всех производительных слоев населения.

W.: И вновь непонимание элементарного и игнорирование научного подхода. Специально стремиться к культурно-языковому единству невозможно -- смотрим на Украину как пример. Очень смешно и противно.

Здесь вновь какое-то "юридическое мышление" вместо научного. Скажем, литературный русский язык возник не единомоментно и даже не только благодаря Михайло Ломоносову и Александру "Наше всё" Пушкину, которые вложили в это немало труда. Он формировался веками. Немецкий "хохдойч" был создан гораздо более форсированно, но при этом культурное единство немцев уже существовало и требовался именно общий литературный язык -- но понимали-то друг друга носители диалектов и без того.

Я вообще не понимаю, о каком именно времени говорит автор, упоминая "процветающие информационные технологии". Ну да, интернет изобрели в "пост-аграрном" мире, но провели-то и в "ещё аграрный".

При этом полтысячи лет назад ничего "такого" не было -- и что, русские не считали себя русскими, а русской нации не было? Однако... Кстати, был в истории России период, когда русское дворянство -- т.е. типа элита -- разговаривала преимущественно на французском.

Концепция юридического, гражданского и политического равенства... лежит в основе политического требования трактовать «народ» как нацию, назначение которой — суверенно управлять собственной судьбой. Это демократическое изъявление, то есть «власть народа», сугубо современно и радикально отличает нации от социальных коллективов прошлого (племен, крестьянских сообществ под властью династических монархий, иерархических религиозных общин и даже досовременных «народов»).

W.: Ага, узнаваемо: антинаучная концепция "политической нации". Ещё раз дам ссылку на статью, где тема разобрана -- "Нация в трактовке НДП" :

"Почему какая-либо однородность, помимо кровной общности происхождения, – критерий нации? Отчего? Кто это доказал?

Нипочему. Ниотчего. Никто. Просто так кажется авторам. Так им хочется думать по лекалам спекулятивной философии. Не утруждая себя, по обыкновению, аргументами. …такой подход, через правовые критерии, ведет прямо к отождествлению нации и согражданства, что является грубейшей и элементарнейшей ошибкой...".

Ни один человеческий коллектив, существовавший до начала процесса модернизации, не знал ощущения всеобщего гражданского равенства, равно как и упорного стремления всей своей массы управлять собственной судьбой.

W.: Древних греков и римлян не было. Ясненько.

Гм, или в современном обществе, при всем очевидном капиталистическом неравенстве, есть ощущение всеобщего гражданского равенства?

Становление нации, безусловно, реальный исторический — однако отнюдь не спонтанный — процесс. Для того чтобы укрепить абстрактную коллективную взаимосвязь, нации, как ранее религиозной общине, необходимы собственные культы, праздники, церемонии и мифы. Чтобы превратить себя в жесткий, целостный организм, она обязана развивать непрерывную общественную и культурную активность и, кроме того, изобрести сплачивающую коллективную память. Эта новая «встроенная» совокупность норм и практик необходима и для укрепления метасознания, иными словами, сплачивающего концептуального ментального комплекса, имя которому — национальная идея.

W.: Ну, хоть что-то правильно написал. Да, для укрепления нации желательно, чтобы к ней принадлежали сознательно, имелась общая культура, открыто признающая свою националистичность. И даже мифы (в культурологическом смысле, речь не о лжи, а об архетипичности).

Вот только коллективная взаимосвязь -- вполне конректная, и речь идёт именно об укреплении, а не создании таковой.

Соответственно, можно пытаться и разрушить такую связь (уничтожить нацию). Как пример см. "О русском менталитете и европейской ментальности".

Долгие годы исследователи, и, в особенности историки, считали нации изначальным, уходящим в глубокую древность явлением… нации, по их мнению, существовали всегда, лишь возникновение национальной идеи как ясной политической формулы трактовалось ими как новое явление.

W.: Автор перевирает. Нации существовали давно, но не всегда (тут речь по сути об этносах). Но таки да, этносы формировались до того, как появилось само понятие. Так всегда бывает с естественными феноменами -- их вычленяют из действительности и подбирают обозначение.

Эрнст Геллнер: «Национализм порождает нации, а вовсе не наоборот» (Геллнер Э. Нации и национализм. — М.: Прогресс, 1991- — С. 132).

..этот процесс сопровождается осознанными, продуманными (или пока лишь запланированными — в случае, если какой-либо из государственных механизмов еще не руководствуется ими в достаточной степени) идеологическими практиками, порождающими язык, систему образования, коллективную память и другие элементы культуры, устанавливающие и очерчивающие границы национального сообщества. Верховный принцип, объединяющий все эти идеологические практики, требует, «чтобы политические и национальные единицы непременно совпадали» (там же, С.25).

W.: Это -- фашистская концепция нации, антинаучная. И под нацией тут по сути понимается просто народонаселение страны, имеющее гражданство.

Еще дальше пошел Эрик Хобсбаум (Hobsbawm), который в книге «Нации и национализм» проследил и детально изучил, когда и каким образом государственные механизмы или политические движения, стремившиеся создать свои государства, создавали и формировали национальные общности из хаотичного набора предшествовавших им культурных, языковых и религиозных элементов. Следует, впрочем, иметь в виду, что Хобсбаум прокомментировал теоретическую дерзость Геллнера таким предостерегающим образом: «Национальные феномены имеют, на мой взгляд, двойственный характер: в главном они конструируются "сверху", и все же их нельзя постигнуть вполне, если не подойти к ним "снизу", с точки зрения убеждений, предрассудков, надежд, потребностей, чаяний и интересов простого человека...». (Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. — Спб.: Алетейя, 1998. — С. 20.)

W.: Такое смешение имеет очевидную причину: смешение нации и народа -- мол, всё the nation. Между тем как есть государствообразующий этнос, который имеет свою культуру, а вот другиим приходится под неё приспосабливаться разными путями -- от ассимиляции до образования диаспор. Поэтому, если не различать этносы в гос-ве, и возникает иллюия "конструирования сверху". Однако даже в СССР, где типа создавали "нового советского человека", он по сути был русским по культуре, просто это не говорилось.

...в рамках нового национально-демократического образования массы стали и формально, и ментально законными хозяевами современного государства. Государства прошлого принадлежали королям, князьям и аристократам, но отнюдь не обществу, тащившему их на своих производительных плечах.

W.: Демократия тут не при чём, но таки да: в национальном государстве народ является и чувствует себя хозяином, и это правильно.

Одной из сторон воображаемого владения новым государством является отношение масс к национальной территории как к материальному имуществу. ...Отсюда, в частности, берется массовый пламенный патриотизм, равно как и впечатляющая готовность убивать и погибать не только во имя абстрактной родины, но и за любой клочок «родной» земли.

W.: Очень наглядно проявляются черты автора, еврея-либерала. Ему искренне не понятно отношение к государству как к чему-то реально своему, если нет "акций" -- это, мол, воображаемое владеиие, Родина -- понятие абстрактное, а родная земля -- в кавычках. Это -- диаспоральные менталитет: в таком случае Родины реально нет, как и, соответственно, патриотизма.

…национальное самосознание… является результатом сопряжения различных исторических процессов, начавшихся на развивающемся капиталистическом Западе примерно триста лет назад. Национализм — это одновременно самосознание, идеология и идентичность, охватывающие все без исключения человеческие сообщества в современную эпоху и действенным образом удовлетворяющие самые разнообразные нужды и чаяния.

W.: Значительно раньше. Нации были задолго до капитализма. Тут стандартная подтасовка: мол, нации бывают только буржуазные!
Кстати, в своей последней публичной речи (14.10.1952, XIX Съезд) Сталин сказал:

"Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Теперь буржуазия продаёт права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придётся поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперёд, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его больше некому поднять".

Первые ростки национальной идеологии, все еще наполовину скрытые религиозными перипетиями, взошли на ранних стадиях пуританской революции в Англии XVII века... Среди североамериканских борцов за независимость или французских революционеров уже начинало вызревать национальное самосознание... В ходе XIX века национализм одерживал победы практически во всех уголках Европы, хотя полной зрелости он достиг лишь к концу века с принятием закона об обязательном образовании и введением всеобщего избирательного права. Два этих важнейших акта массовой демократии завершили формирование национальных структур.

W.: Автор привычно подменяет вопрос наличия нации на наличие даже не самосознания как нации в плане полноценной саморефлексии, но по сути сводит вопрос вообще к концепции политической нации. На эту тему рекомендую статью А.Н. Севастьянова: "Почему какая-либо однородность, помимо кровной общности происхождения, – критерий нации? Отчего? Кто это доказал? Нипочему. Ниотчего. Никто".

Расширение колониальной экспансии привело к тому, что в заморских колониях под ее репрессивным давлением стали в изобилии возникать новые нации. ... Сегодня лишь немногие ощущают себя представителями человеческого рода, а не членами определенной нации, и не стремятся стать суверенными господами собственной коллективной судьбы.

W.: Обратите внимание на подтасовку: а что, до самоидентификации индивидов в плане национальной принадлежности -- люди считали себя "представителями человеческого рода" в целом?! Ситуация была немножечко так иная: в древности нередко народы называли себя, упрощённо, "люди" -- а соседей считали не совсем людьми. Причём такая концепция принадлежит древности отнюдь не полностью: вопросы "имеют ли аборигены душу, как белые люди" обсуждались уже во вполне цивилизованном обществе, а в 1958 году в Брюсселе на выставке "Экспо" бельгийцы представили конголезскую деревню вместе с жителями. Да и в современности есть народы, которые считают себя богоизбранными, в отличие от других.

Кульминацией интеллектуальных и религиозных перемен конца XVIII века стало появление национальной идеологии… Церковь «обустраивала» человеческую веру в средневековой Европе, национальное государство очень похожим образом контролирует ее в наше время. …вдобавок оно относится ко всем, кто отмежевывается от национальной идентичности, как к предателям и вероотступникам — и т. д.

W.: Смешение патриотизма и национализма. Государство не обязательно националистично. Но это я так, уточняю термины. По сути же государство (и, главное, его население) резонно считало и считает предателей предателями. Или же, если некто просто записывается в безродные космополиты -- выродками. Естественная и верная позиция. Чтобы не раздувать комментарий, отсыдаю к главе "Нет предательства, есть свобода выбора!" давней работы "Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе".

Многие... стали рассматривать национализм как своего рода современную религию. ...все равно без ответа остается следующий двойной вопрос: действительно ли национальная идеология порождает то, что можно назвать подлинной духовной метафизикой, а также сумеет ли она продержаться столь же длительный исторический срок, что и монотеистические религии?

Между традиционными религиями и национализмом существуют глубокие различия. Речь идет, например, об универсализме и миссионерском рвении, присущим многим религиозным верованиям, но несовместимым с базисными принципами национализма, который всегда пытается отгородиться от внешнего мира. ...нация почти всегда поклоняется себе самой, а не трансцендентному существу...

Все же трудно спорить с тем, что национализм является идеологией, чрезвычайно схожей с традиционными религиями в том, что касается масштаба блестяще осуществленного им слома классовых барьеров и раскачивания различных классов на карусели взаимных уз и зависимостей. Именно национализм в большей степени, чем любая другая нормативная система или мировоззрение, преуспел в формировании и закреплении как индивидуальной, так и коллективной идентичностей, а заодно, невзирая на свой крайне отвлеченный характер, и в том, чтобы крепко сплести их воедино. Ни классовая, ни общинная, ни традиционная религиозная идентичность не сумела противостоять ему в течение длительного времени. Эти идентичности, разумеется, не испарились полностью, но они продолжали функционировать лишь в той степени, в какой им удавалось вписаться в симбиотическую систему связей, выстроенную новой господствующей идентичностью.

 

W.: Понятно, что национализм -- не религия, т.е. не вера и поклонение. Однако люди могут воспринимать его и так вследствие своего недоразвития: очень уж склонны они к вере и поклонению...

Но важно тут именно парадигмальное отличие: национализм, в отличие от религии, не содержит веры и основывается на естественных принципах. А также может пониматься как религиозно, так и полностью осознанно. Так что не удивительно, что естественное единение нации преодолевает разделение на классы или по религиям. Конечно, всё сложнее, но в целом у автора наконец-то правильная мысль.

Итак, национализм — это охватившее весь мир мировоззрение, порожденное социокультурной модернизацией и ставшее в ее рамках важнейшим ответом на ментальные и политические запросы огромного числа людей... Без национализма и его политических и интеллектуальных инструментов появление наций было бы невозможным и, разумеется, было бы немыслимо образование национальных государств. Нации выдумывались и изобретались самыми разными спо¬собами в различных уголках земного шара...

W.: Ещё раз фиксирую "обратную" логику автора. Вот так непонимание элементарного приводит к антинаучной фашисткой концепции нации.

От этнической мифологии к воображаемому гражданскому сообществу

Ганс Кон (1891-1971), сионист чешско-германского происхождения, разочаровавшийся в еврейской национальной идеологии и переселившийся в конце 20-х годов из подмандатной Палестины в США, был, наряду с Карлтоном Хейзом, одним из отцов академического изучения национализма.

...в своем монументальном труде «Идея национализма», опубликованном в 1944 году, он впервые попытался сформулировать знаменитую дихотомическую теорию...

По мнению Кона, национальная идеология подразделяется на две основные категории. С одной стороны, речь идет о западном национализме, индивидуалистическом («волюнтаристском») по своей природе, сформировавшемся на обоих берегах Атлантики; самой восточной его носительницей является Швейцария. С другой стороны, следует говорить об «органической» национальной идентичности, которая двинулась на восток из Рейнской области и объединила такие страны, как Германия, Польша, Украина и Россия.

Западная национальная идеология, разумеется, за вычетом Ирландии, представляет собой оригинальное явление, возникшее на базе автохтонных социополитических процессов, без существенного вмешательства извне. Она прорывалась наружу, как правило, либо когда в существующем государстве вовсю разворачивался процесс модернизации, либо в самый момент его (государства) создания. Ее идеология... базировалась на принципах индивидуализма и либерализма как в политическом, так и в юридическом плане. Господствующие слои общества, ставшие носителями национального самосознания, принадлежали к влиятельной секулярной буржуазии... Натурализация в Америке, Великобритании, Франции, Голландии или Швейцарии зависит не только от происхождения и места рождения, но и от личной готовности человека стать частью национального целого. Несмотря на определенные несходства в национальных мировоззрениях, любой человек, ставший гражданином какой-либо из этих стран, рассматривается и юридически, и идеологически как полноправный член нации.

W.: Т.е. тут имеется в виду т.н. "политическая нация" по гражданству. Что интересно (и остаётся за кадром) .

Согласно теории Кона, национальная идеология, возникшая в Центральной и Восточной Европе (до некоторой степени за исключением Чехии), сформировалась (исторически) преимущественно под влиянием внешних обстоятельств. Она начала развиваться лишь в эпоху наполеоновских завоеваний; ее движущим идеологическим мотивом стало противодействие идеям и ценностям эпохи Просвещения. Национальное самосознание в этом регионе созрело еще до появления современного государственного аппарата и по сути не имело к нему прямого отношения. В этих политических культурах представители среднего класса были еще относительно слабы, так что созданные ими гражданские учреждения полностью подчинялись государственным и аристократическим властным структурам и раболепствовали перед ними. Их национальное самосознание было опасливым и крайне неуверенным в себе. Отсюда-то и взялась необходимость опереться на кровные узы и древнее происхождение, а также определение нации как жесткого органического «эксклюзивного» (то есть «исключающего») целого.

W.: Я тащусь с этой обратной логики. Мол, когда народ сам созрел до того, чтобы осознать себя нацией, это фигня; а вот когда либерализм сверху -- это да! Что характерно, полностью игнорируется несовместимость либерализма, суть которого индивидуализм/эгоцентризм, и национализма, подразумевающего значительную роль коллективизма. Конечно, в принципе, если подходить разумно, индивидуализм коллективизму не противоречит, но это -- именно в разумном варианте, а не либеральном.

Националистические философии, начиная с XIX века процветавшие на территории будущей Германии... или в России... были иррациональны и реакционны. ...мистика крови и почвы стала неотъемлемой характеристикой германского национализма, а всплеск национального самосознания в славянских странах Восточной Европы был неразрывно связан с консервативной романтикой. С этого момента «чужак» уже не мог присоединиться к оформляющимся нациям, поскольку представление о них как о замкнутых этнобиологических или этнорелигиозных системах прочно закрепилось. Границы нации теперь жестко отождествлялись с «этническими» границами, и ни один человек не мог стать ее членом «волюнтарно», то есть просто приняв соответствующее решение.

W.: Вообще-то как раз это -- научный подход. Кровь и почва, говоря современным языком, это генетика и культура, система которых как раз соответствует этносу. Присоединение же по желанию -- антинаучно. Сами подумайте: бюрократическая процедура и не более того.

...построенная Коном идеализированная модель американского подхода к гражданству и англосаксонского национализма в целом не выдерживает сегодня критического разбора... критиков Кона можно условно разделить на две части. Первая атакует чрезмерную схематичность... однако не подвергает сомнению основу его аналитической модели. Другая же отвергает на корню само проведенное им разграничение между гражданско-политическим и этноорганическим национализмами, демонстрируя при этом завуалированную симпатию к его второму варианту.

В действительности же в процессах развития западных обществ, классифицированных Коном как гражданские... легко обнаруживаются сталкивающиеся элементы различных противоречивых тенденций. На протяжении всего XIX века англосаксонская протестантская идентичность была главным, более того, «эксклюзивным» фактором формирования американского национализма. В стороне остались не только азиатские эмигранты, африканские рабы и коренное индейское население; мало того, враждебность и идентификационные опасения очень часто проявлялись и в отношении выходцев из Восточной Европы. В начале 40-х годов прошлого столетия, когда Кон писал свой новаторский труд, ни в одном из южных штатов Америки чернокожие граждане еще не «домысливались» как интегральная часть великой демократической нации

W.: Вот-вот.

Огромную роль в политической жизни Германии играло массовое социал-демократическое движение, рассматривавшее «германскость» как открытую культурную общность, приглашающую каждого, кто осознает себя в ее пределах, стать ее имманентной частью. Точно так же обстояло дело и в царской России.

W.: Тут не спец по историческим нюансам, но разве в царской России всех принимали в русские просто по желанию? Конечно, в то время в связи с официально требуемой религией официальная идентичность была не по русскости, а по православности. Так, черта осёдлости действовала не для всех евреев, а именно для иудеев -- выкресты могли селиться за ней.

Так что оно "всё сложно" (с), но тем не менее -- не каждый желающий просто по желанию.

Не только здешние социалисты всех направлений придерживались «инклюзивных» мнений, утверждая, что всякий, полагающий себя русским, должен считаться таковым; самые различные либеральные и интеллектуальные круги видели в евреях, украинцах и белорусах интегральную часть одной великой нации.

W.: Именно что либеральные. И я бы сказал, что не интеллектуальные, а интеллигентные. Впрочем, это в русском языке есть два термина, а на английском (и, как понимаю, на иврите) всё в куче.

...в априорной интуиции Кона что-то важное было схвачено чрезвычайно точно. Разумеется, на начальных этапах становления любой «западной» нации, по сути как и любой национальной идеологии, никуда не денешься от этноцентрических мифов, вращающихся вокруг доминирующей культурно-языковой группы, почтительно рассматриваемой как исходный расовый корень.

W.: Действительно! И с чего бы это, а?

...гражданский национализм — это относительно открытая культура, в рамках которой расисту или грубому этноцентристу приходится постоянно приносить извинения за самый факт своего существования.

W.: Показательно: правота т.з. научно не доказана, но если кто против расового смешения и т.п. -- то ему надо извиняться, он не прав. Потому что. А уж если негра негром назвать...

Пользуюясь случаем, напомню давний текст "Этническая безопасность".

Взгляд на историю как на колыбель мощной и неизменной этнической единицы, обособленного «народного» генеалогического дерева, делал невозможным не только присоединение к нации новых сограждан, но и выход из ее состава (иными словами, немцы и поляки, переселившиеся в США, как и их потомки, для последовательных националистов продолжали оставаться частью немецкой или польской нации).

W.: Верно. Если, конечно, они сами себя продолжают относить к соотв. нации и принадлежат к её культуре. Иначе -- просто американцы такого-то происхождения.

Достаточно приглядеться к характеру национальных образований, возникших после распада Югославии, и к критериям (крайне сомнительным), определявшим принадлежность к ним, чтобы получить представление о том, насколько сильно связано этнорелигиозное самосознание со вспышками межобщинной ксенофобии. Этим «образованиям» потребовалась «религиозность», от которой практически не осталось следов, чтобы определить национальный «этнос», в действительности толком не существовавший. Но только при посредстве веры в древние мифы (не имеющие ни малейшего отношения к реальности) можно было натравить хорватских «католиков» на «православных» сербов, а тех, в свою очередь (причем невероятно жестоким образом), на боснийских или косоварских «мусульман».

W.: Офигеть. Вообще-то одной лишь религиозной розни хватило бы -- мировая история тому подтверждение.

Сербы -- южные славяне с культурой, очень лояльной к России. Я вообще думаю, что они с удовольствием вошли бы в состав РФ.
Хорваты -- также южные славяне, но католики. Тут можно провести аналогию русских и поляков: генетически практически не отличаются, но вот по культуре -- сами знаете. Включая историческую многовековую русофобию.

Косовары -- албанцы, в основном мусульане. В регионе живут исторически долго, при этом обособляются -- по сути как крупная диаспора. При этом исламизация албанцев ярко выражена динамически.

Боснийцы -- это вообще не этническое деление, а по гражданству, собирательное название населения Боснии и Герцеговины. Может, с бошняками перепутано?

Но в любом случае -- жуткая мешанина. Ну и что касается т.н. ксенофобии -- так она исторически сложилась. И дело не в древних мифах и даже не историческом происхождении, а в несовместимости культур -- просто по факту.

И знаете, кто виноват? "Неудачная политика ассимиляции, проводимая прежним коммунистическим режимом...".

...добавим несколько слов о фундаментальном различии между такими (более поздними) явлениями, как германский национал-социализм и итальянский фашизм. Оба эти движения были сугубо националистическими. Более того, одна из их функций состояла в завершении национального объединения, не достигнутого в полной мере в монархический период. Оба они были ярко авторитарными, оба считали нацию коллективом гораздо более ценным, нежели сумма ее частей (то есть людей, ее составляющих), а потому презирали западный индивидуализм. Однако национал-социализм с самого начала взял на вооружение этнобиологическую идеологию и неуклонно следовал ей. В отличие от него, итальянский фашизм, по крайней мере до 1938 года, твердо придерживался политико-инклюзивной версии национализма, разработанной легендарными борцами за объединение Италии Джузеппе Мадзини и Джузеппе Гарибальди (1807-1882). Немецкоязычное население северной Италии, евреи, проживавшие в ее крупнейших городах, хорваты из захваченных в ходе войны провинций — все они рассматривались как неотъемлемая часть итальянской нации или, самое меньшее, как люди, которым в будущем предстоит к ней присоединиться.

W.: Здесь что важно: нефиг смешивать национал-социализм и фашизм! Умучали!

И таки да: фашизм ещё и антинаучен.

Эрик Хобсбаум утверждал, что существуют две разновидности национальной идеологии. Первая берет начало в революционной атмосфере конца XVIII — начала XIX века и имеет яркий либерально-демократический характер; вторая, порожденная новым всплеском национального самосознания конца XIX века, имеет не менее яркие, однозначно реакционные и расистские этноязыковые признаки.

…этого совершенно недостаточно, чтобы объяснить, например, важнейший германский феномен. Другой пример — Греция, добившаяся национальной независимости в первой половине XIX века и получившая поддержку всех европейских демократов и либералов того периода; здесь едва ли не до конца XX века лелеялась жесткая приверженность этнорелигиозной национальной идее. С другой стороны, как уже отмечалось выше, итальянский национализм, сформировавшийся заметно позже, имел чистейший гражданско-политический характер.

Лея Гринфельд, приняв в общих чертах предложенное Коном разграничение, добавила к нему еще одну классификационную характеристику — отношение к коллективизму. Так, Британия и США — страны индивидуалистические и сугубо гражданские, в то время как Франция, сформировавшаяся в ходе великой революции, сочетает гражданскую идентичность с преклонением перед политическими структурами. Поэтому ее культура в сравнении с западными соседями более гомогенна, менее либеральна и не столь терпима по отношению к проживающим в стране меньшинствам. Впрочем, на территории от Рейна до Москвы распространилась еще более проблематичная национальная концепция — коллективистская и этноцентрическая одновременно. В здешних культурах нация воспринималась как первичное и неизменное явление, а принадлежность к ней определялась исключительно генетической преемственностью.

W.: Всё просто: национализм проявляется соответствующим национальному менталитету образом, вот и всё.

По мнению Гринфельд, основная причина различий в стратегических направлениях развития национальной идентичности кроется в характерах исторических субъектов, ответственных за ее формирование. На Западе это были достаточно широкие социальные слои, адаптировавшие национальное сознание и ставшие его носителями. В Англии речь идет о низшей аристократии и присоединившихся к ней городских жителях, имевших довольно высокий уровень грамотности, в Северной Америке — о колонистах различного происхождения, во Франции — о влиятельных буржуазных слоях. На Востоке первопроходцами национальной идеи были гораздо более узкие общественные круги: в немецком культурном пространстве — маленькие группы интеллектуалов, стремившиеся поднять свой статус в консервативно-иерархическом обществе, в России — ослабленная аристократия, адаптировавшая новую идентичность в надежде сохранить с ее помощью последние привилегии, которые у нее еще оставались.

W.: Обратите внимание -- постулируется, что-де национализм не является естественным процессом, а всегда кем-то создаётся искуственно. Становится понятнее, почему такая упорная путаница фашизма и национализма.

По мнению Геллнера, на Западе построение наций не требовало значительных усилий и, соответственно, жертв. Попросту существование высокой культуры, развивавшейся в течение длительного времени, облегчило задачу настолько, что для того чтобы очертить «границы нации», необходимы были лишь незначительные культурные «правки». Напротив, в восточном «хаосе», не знавшем длительной традиции высокой культуры, культурно-языковым группам пришлось прибегнуть к гораздо более сильным (и силовым) методам национального строительства, в частности к отстранению, изгнанию и даже физическому истреблению представителей других культурных коллективов. Однако теория Геллнера, как и аналитика Хобсбаума, совершенно неприменима к Германии. Несмотря на то что в немецком обществе высокая культура существовала еще со времен Реформации, германское национальное самосознание в конечном счете приобрело яркий этноцентрический характер.

W.: Соответственно, теория неверна. А нефиг мешать всё в кучу и путать естественные процессы и искуственные.

На вопрос, почему некоторые нации, пестуя свою идентичность, долгое время сохраняли приверженность этноцентрическим мифам, а другие довольно быстро их «переросли» и сумели построить зрелую демократию, по-прежнему нет достойного ответа.

W.: А всё потому, что автор и перечисленные им, хм, учёные исходят из антинаучной идеологии, если своими словами.

Укорененная примордиальная идентичность, представление о прямой биологической преемственности, концепция избранного народа-расы не появились в сознании человеческих коллективов сами собой, на пустом месте. Для формирования национального сознания, неважно, этноцентрического или гражданского, необходимы культурные люди, причем постоянно и повсеместно. Для того чтобы «запомнить» и закрепить в коллективной памяти исторические образы, лежащие в основе национальной идентичности, коллектив должен располагать образованными творцами культуры, «властителями памяти» и законодателями. Хотя появление национальных государств принесло многообразные выгоды самым различным слоям общества, именно интеллектуалы сыграли решающую роль в их становлении. Они же, по всей вероятности, произвели на свет основной национальный символический капитал.

W.: Иногда они проговариваются: концепция избранности вовсе не требуется для этнического самосознания.

И таки концепция "требуются творцы культуры" (и тем более законодатели!) -- феерическая чушь. С учётом того, что под названием "нации" тут имеются в виду и этносы -- есть, вообще-то, этносы со своей культурой и даже без письманности. А столетие-полтора назад таких было вообще немало.

И таки здесь речь, опять же, об интеллигентах, которые спят и видят себя "властителями культуры" и проч. К чему приводит такая противоестественность -- видно на примере Украины, на которой искуственно формировали идентичность, изобретали язык, историю и всё такое. Всё верно: этим занимались местные интеллигенты при поддержке Польши, а русские интеллигенты, что показательно, относились к этому весьма лояльно.

Интеллектуал как «государь» нации

W.: Сразу вынужден напомнить, что а втор не различает интеллектуалов и интеллигентов, и речь в тексте о вторых.

Карлтон Хейз в 2О-е годы предыдущего столетия: «Суть процесса в том, что национальная теология интеллектуалов постепенно превращается в национальную мифологию масс».

Значительно более поздний Том Найрн: «Новой национальной интеллигенции, состоявшей из представителей среднего класса, нужно было пригласить широкие массы войти в ворота истории; пригласительная открытка при этом должна была быть написана на доступном массам языке».

 

W.: Парадигма "нации образованы искуственно сверху/сбоку" (не не являются естественным процессом этногенеза! низзя!) продолжает оставаться априорной на протяжении всей книги, и далее я не буду специально обращать на это внимание каждый раз.

Дополнительно отмечу, что сия идеологическая антинаучная позиция по сути совпадает с антинаучной марксистской -- мол, нации появились лишь при буржуазном строе. А римляне во времена расцвета Империи нацией не были, ага.

Также в этом вопросе следует учитывать гуманитарное мышление большинства исследователей со стандартной путаницей "называться" и "являться". Мол, если не было терминов "нация" и "национализм", то и явлений-то таких не было.

Все подобные подходы антинаучны и идеологичны, их цель -- попытка демагогического "опровержения" научной концепции примордиального этногенеза вплоть до наций.

Две эти рабочие гипотезы могут быть приняты, лишь если мы откажемся от многолетней исследовательской традиции, считающей идеи крупнейших национальных мыслителей первопричиной или хотя бы точкой отсчета исторических процессов. Однако национальное сознание — не теоретическое явление, зародившееся в кабинетах ученых мужей, а затем воспринятое массами, изголодавшимися по идеологии, и оттого ставшее образом жизни. Для того чтобы понять механизм распространения национальных идей, нам следует в первую очередь определить, какую роль сыграли в этом процессе интеллектуалы.

W.: Не понял. Обе цитаты -- за искуственное создание нации, почему это "две гипотезы", если одна по сути? Почему это для принятия гипотезы искусственности концепта нации надо отказаться от идеи национальных мыслителей как первопричины?!

И тут же верная мысль: национальное сознание -- это вовсе не теория от учёных мужей... но в первую очередь надо исследовать именно их роль!

Ладно, давайте смотреть дальше...

Антонио Грамши (Gramsci, 1891-1937): «всякая социальная группа, рождаясь на исходной почве существенной функции в мире экономического производства, органически создает себе вместе с тем один или несколько слоев интеллигенции, которые придают ей однородность и сознание ее собственной роли». ...чтобы удерживать власть на протяжении длительного периода времени, недостаточно голой силы, необходимо постоянно порождать этические и юридические нормы. Именно образованные круги формируют массовое сознание, обеспечивающее устойчивость классового порядка, с тем чтобы он не нуждался в постоянном и демонстративном применении насилия.

W.: ОК. Понятно, что суть не классах, а во власти как таковой, но в целом логично.

Геллнер предложил гораздо более интересные гипотезы. Как отмечалось выше, придворным летописцам и священнослужителям в догутенберговские времена не было нужды соприкасаться с широкими массами, да они и не располагали необходимыми для этого коммуникационными технологиями. Идеологическая легитимация королевской власти и контроля над земельными владениями имела ограниченную релевантность и интересовала в основном административный аппарат и земельную аристократию. Хотя среди религиозных элит уже начала созревать заинтересованность к контакту со всем населением государства, то есть прежде всего с крестьянской массой, до поры до времени и эти элиты избегали слишком тесных отношений с ней. Геллнер прекрасно описал действие «интеллектуальных механизмов» в аграрных обществах: «Очень сильна тенденция церковных языков к расхождению с разговорными, как будто бы уже сама по себе грамотность не создала достаточного барьера между духовенством и мирянами, и эту пропасть следовало еще углубить, не только переведя язык в мудреные письмена, но и сделав его непонятным для слуха».

W.: Согласен. Скажем, католики до сих пор ведут службы на латыни. Кстати, в курсе, когда Библия была переведена на русский язык? В 1876 году.

Но различия имелись не только в языке. Для наглядности: в брошюре "Христианство на Руси с т.з. соционики" я показал, что христианство как система, его восприятие русским народом и РПЦ в смысле организации имеют различные структуры информационного метаболизма.

Несмотря на возраставшую популярность религиозных элит, живших в сельскохозяйственной вселенной, и их преданность пастве, они удерживали под контролем главный инструмент, позволявший им укреплять свою власть. Умение читать и писать, как и владение священным языком, оставалось достоянием «людей книги», не имевших ни желания, ни возможности распространять свои знания среди широких масс. Бенедикт Андерсон сформулировал это следующим превосходным образом: «Образованные люди были... стратегической стратой в космологической иерархии, на вершине которой располагалось божественное» . Они знали священный, а зачастую и административный язык, и вместе с тем владели диалектами, на которых изъяснялось крестьянское население. Осуществление двуязычными или трехъязычными интеллектуалами посреднических функций давало им мощь, отказаться от которой было непросто.

W.: Наверное, всё же не "их преданность пастве", а "преданность им паствы". А так -- логично.

Далее пока тоже нормальное изложение исторических перемен:

…сформировалась рыночная экономика, превратившая все, что только можно, в объект купли-продажи, существенно перекроил морфологию культуры, что не могло не привести к постепенным переменам в статусе интеллектуалов. Грамши многократно подчеркивал прочную связь «новых образованцев» с поднимающейся буржуазией. Эти интеллектуалы, названные им «органическими», не располагают значительным капиталом; как правило, они происходят из городских и сельских средних слоев.

На вершину пирамиды Грамши помещает «творческих работников в области различных наук, философии, искусства и т. д.», однако понятие «интеллектуал» в его интерпретации является чрезвычайно широким и включает в себя также политиков и бюрократов… современный государь не становится единоличным абсолютным властителем, ибо его место занято корпусом интеллектуалов, составляющих управленческий аппарат национального государства. Этот аппарат является не выразителем собственных интересов, а (во всяком случае, в принципе) представителем всей нации, поэтому он порождает «эгалитарный» универсальный дискурс. По мнению Грамши, в буржуазном обществе интеллектуально-политический «государь» остается партнером, зависящим от собственнических классов, владеющих средствами производства.

W.: Грамши -- марксист, учитывайте. Также тут термином "интеллектуал" названы по сути работники умственного труда. Их часто -- и неверно -- отождествляют с интеллигенцией. Проблема в том, что "в принципе" работники умственного труда -- верно сказано -- являются частью нации и, соответственно, коллективно работают на нацию. При этом собственные интересы страты (любой в разумном социуме) стратегически и системно совпадают с интересами всей нации. Ровно то же, что и с индивидуальными интересами, которые не должны системно противопоставляться общим/государственным, как это преподносят либералы и марксисты.
Т.е. интеллектуалы должны выражать -- на соотв. высоком и системном уровне -- национальную идею и т.д. Проблема в том, что среди работников умственного труда много именно что интеллигентов, которые страшно далеки от народа и одновременно фрондируют против государства и жаждут, чтобы оно им платило за их идеи "как нам обустроить страну".

К каким же социальным слоям принадлежали первые «интеллектуалы», появившиеся на поверхности в ходе бюрократизации государства? Ответ на этот вопрос, вероятно, поможет вскрыть исторические причины, обусловившие возникновение двух различных разновидностей национализма — гражданского и этнического. В Британии еще со времен пуританской революции работники государственного аппарата рекрутировались из среды новой низшей аристократии и торговой буржуазии. В Соединенных Штатах государственные служащие набирались из сословия богатых фермеров и зажиточных горожан. Во Франции «люди мантии» были в основном выходцами из торговой и финансовой буржуазии; к тому же потрясения, вызванные революцией, влили в жилы государственного аппарата французского государства новую социальную кровь.

В Германии, со своей стороны, прусская королевская администрация состояла в основном из консервативных юнкеров, их отпрысков и приближенных, причем превращение Пруссии в Германскую империю в 1871 году не сразу изменило ситуацию.

В России царский режим также рекрутировал «общественных служащих» из среды традиционной аристократии. Известно, что в Польше именно аристократы стали первыми борцами за создание независимого национального государства. Отсутствие революционных преобразований, способных вывести на передний план представителей новых динамичных образованных сословий, перемешать социальные порядки, оставило за бортом политической жизни интеллектуалов неаристократического происхождения на ранних этапах «огосударствления» (etatisation). Поэтому они и не участвовали в формировании протонациональных идеологий.

W.: Тут речь, соотв., речь уже о сформированных национальных идеологиях. В этой разработке, таки да, принимают участие интеллектуалы. И интеллигенты, увы. Но одно дело -- идеология, и совсем другое -- национальное самосознание.

Массивное присутствие вырождающейся аристократии и ее приверженцев в качестве «новых интеллектуалов» в ядре государственных аппаратов стран Центральной и Восточной Европы, по всей видимости, повлияло на характер формирования будущей национальной идентичности. Когда наполеоновские войны вынудили государства, находившиеся к востоку от Франции, надеть народные костюмы и замаскироваться под нации, их лояльные, консервативные монархические интеллектуалы взрастили исходные идеологические посылки превращения вертикальной концепции «голубой» крови в горизонтальную. Аристократическая идентичность стала в рамках этой исторической метаморфозы первой нерешительной пробой протонациональной идентичности. Очень скоро, усилиями более поздних интеллектуалов, эта незрелая идентичность перевоплотилась в основополагающий идеологический и юридический принцип, объявляющий принадлежность к «этнической» нации исключительным «правом крови» (ius sanguinis). Принятое в западных странах автоматическое вхождение в нацию по праву рождения на соответствующей территории (ius soli) категорически отрицалось в восточноевропейских национальных государствах.

W.: Честно говоря, мозги закипают от такой изнаночной логики, массаракш. Я вот только не пойму постоянного жонглирования смыслами совсем уж внаглую. Если считать, что-де нация появилась только как следствие разработки национализма (ой, мои мозги...), то тогда нельзя вести речь о вхождении в нацию любым способом ДО разработки соотв. идеологии. Говорится о времени наполеоновских войн -- и что, тогда если какого негра занесло во Францию, он становился французом (ОК, его дети, во франции рождённые)? Что-то мне не верится...

Всеобщее базисное образование и формирование общепринятых культурных кодов были необходимым условием для появления сложных специализаций, востребованных современным разделением труда. Поэтому все без исключения государства, успешно прошедшие стадию «национального строительства», как авторитарные, так и либеральные, вводили начальное образование в качестве всеобщего и неотъемлемого права всех граждан. Более того, ни одна «зрелая» нация не обошлась без закона об обязательном образовании, требующего от всех членов нации отправлять детей в школы. Школа стала важнейшим инструментом насаждения идеологии (конкурировать с ней могли только армия и война), превратившим всех без исключения подданных в граждан, иными словами, в людей, сознающих свою национальную принадлежность.

W.: Честно говоря, нет настроения копаться в теме в плане "кто и когда". Просто отмечу, что такая формулировка позволяет очень вольные трактовки. Скажем, в России при царе не было всеобщего начального образования. Это что -- русской нации не было ещё, что ли? Опять же -- в школах вбивали в голову православие, а вовсе не русскую национальную принадлежность.

...по мнению Геллнера, снова блеснувшего провокативным афоризмом, в национальном государстве важнейшую функцию охраны порядка выполняет университетский профессор. Отсюда следует, что новый гражданин-националист лоялен прежде всего своей культуре, а не правителям.

W.: Геллнер -- это уже XX век (умер в 1995). И тут получается вообще смешно. Ладно, можно подменять нацию просто культурой -- это прокатывает, когда нет смешения, и по сути система "генетика & культура" является вполне себе чистой генетически по умолчанию. Когда французы искуственно создавали свою нацию, то они по сути формально зафиксировали естественным образом сложившуюся ситуацию: все участники имели по сути одну и ту же генетику и сходную культуру. Можно сказать, что просто преодолели феодальную раздробленность.

Но во времена либерастии -- а Геллнер застал! -- заявлять о культуре стран, в которых велико расовое смешение, можно говорить лишь с сарказмом. Т.е. я легко могу представить, скажем, националиста-француза, который "лоялен [французской] культуре" , но чтобы он одновременно выступал за ius soli?! И наоборот: если некто считает, что-де любой мигрант, понаехавший, скажем, в Германию и получивший гражданство -- вполне себе немец (ладно, его дети согласно ius soli), т.е. независимо мировоззрения, -- то какой смысл говорить о некоей немецкой культуре, кроме как в прошлом, если в Германии будет мешанина "плавильного котла", причём в который высыпали "миску с салатом"?

На территориях, управлявшихся Австро-Венгерской монархией, царской Россией, Оттоманской империей, а позднее и в британских, французских, бельгийских и голландских колониях образовались энергичные сообщества принадлежавших к угнетаемым меньшинствам интеллектуалов, возмущенных культурной дискриминацией, насильственной языковой экспансией и религиозными преследованиями.

W.: Очень хотелось бы узнать, что конкретно имел в виду автор под угнетаемыми этническими меньшинствами в царской России, как их угнетали и т.д.

Эти динамичные группы приступили к долгому и кропотливому формированию национальных движений, тех самых, которые позднее потребуют создать независимые государства для представляемых, вернее сказать, построенных ими народов. ... Без этой ранней просвещенной прослойки не возникло бы такого множества наций, и политическая карта нынешнего мира была бы менее пестрой.

W.: И тут хотелось бы узнать, какие именно нормальные народы были "построены" таким образом. Свидомых укров не предлагать.

Длинное генеалогическое древо придавало найденным идентичностям дополнительную ценность.

W.: Однако давность происхождения -- если она есть -- это научный факт, а не просто выдумка для ценности.

Историческое время стало имманентной частью личностной самоидентификации, а коллективный нарратив придал существованию нации, формирование которой требовало огромных жертв, подлинный смысл. … Стараниями историков национализм превратился в оптимистичную по своей природе идеологию. Отсюда, в частности, его впечатляющие достижения.

W.: В общем, всё та же обратная логика: мол, национализм формирует нации. Видимо, по логике автора языки изначально формировались из учебников, написанных кем-то.

Ладно, следующая глава -- уже про евреев, будем изучать тему далее.

Но что я хочу сказать: когда я посмотрел на название книги, то подумал, что речь идёт именно о нации в научном понимании. Мол, нет единого еврейского этноса. И действительно: евреев много этнолингвистических видов. Правда, лет десять назад писали, что-де "учёные сумели убедительно показать, что все три основные группы еврейского народа: ашкенази, мизрахим и сефарды, обладают схожими генетическими признаками" (тут подробнее, а вот научная статья). Надо как-нибудь изучить подробно, но в любом случае схожесть там весьма условная, в виде "были общие предки", причём в очень отдалённые времена. Кроме того, есть, например, эфиопские евреи -- фалаши, негроиды. Тут как быть? В Израиле их вполне признают за своих, так как иудеи.

Так вот -- я думал, что будут какие-то такие рассуждения на эту тему. Мол, настоящие евреи -- это такие-то, а просто приверженность иудаизму этническим евреем не делает.

А всё куда интереснее! Авто-то выступает за понимание нации как исскуственного образования. Т.е. он считает, что евреев как нации не существует даже в таком виде! При этом -- сам еврей, что в данном случае вообще превосходно.

*****

vuohioksennus: -- Если читать "разработку национализма", "национальную идеологию" и т.п. как формирование определённого дискурса, то можно лучше понять мысль автора, как мне кажется. Дискурс - это как направление мысли в некое русло, направление сознания широких или не очень масс на нечто, что выносится на поверхность, а идеология - достаточно чётко сформулированная концепция.

-- Да, всё верно, хорошая формулировка. Но изнаночность подхода всё равно мозги выносит -- мол, национализм создаёт нацию 0_о

emdrone: -- Суть его позиции в том, что даже будучи еврейским диссидентом и развенчивая мифы о евреях как единокровной древней нации, Шломо Занд остаётся на 100% 'рокфеллеровским леваком', так сказать, с либеральнейшими взглядами.

В этой подготовительной главе он обозрел еврейских почти также на 100% 'учёных' по вопросам о нации, заклеймил не-либеральных не-леваков ('почвенников', они же шовинисты, консерваторы- реакционеры, и т.д.) -- а далее будет обвинять еврейских творцов мифа о древнем еврейском народе именно за то, что они как эти мракобесы из Германии или, просто Б-же, России, которые считали что нация -- из истории, и в неё постороннему просто так не вписаться.

Ирония в том, что НЕСМОТРЯ на эту его позицию, главная критика сионистов (с точки зрения моей, 'консервативного русского') не в том, что они хотят видеть евреев древним единокровным племенем -- я бы сказал, ну и что, имеют право. Но ГЛАВНОЕ всплывающее из книги Занда -- в том, что все части такого построения ЛЖИВЫ с точки зрения реальности, как было на самом деле в жизни.

.. и сами евреи и оказываются такой искусственно синтезированной псевдо-нацией.

А из осознания этого вытекают сегодняшние людоедские приёмы курощения наций и создания колоний -- мы, западные оккупанты, исполняя волю центральных банкиров по захвату всей Земли в подчинение, можем отменить или создать любую нацию, по нашему желанию (см. Украину как один пример).