Андрей Борцов (Warrax)

Социализм без ярлыков: Швеция

Воздухом свободы иногда надувают. В. Шендерович

Все знают о том, что в СССР был социализм, многие вспомнят про национал-социализм Рейха, некоторые считают, что именно в Китае сейчас реализован национал-социализм «с китайским лицом» (а другие с этим спорят). А еще есть Швеция.

А что у нас ассоциируется со «шведский»?

Помните? «В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме живет самая обыкновенная шведская семья по фамилии Свантесон. Семья эта состоит из самого обыкновенного папы, самой обыкновенной мамы и трех самых обыкновенных ребят — Боссе, Бетан и Малыша». Который очень хотел собаку.

И была у них дома шведская стенка, шведский стол; а жили они при шведском социализме, о котором мы сейчас и поговорим.

Обычно про «шведский социализм» вспоминают как о контрпримере — смотрите, как хорошо живут шведы, у них живется, как при социализме, хотя это и не социализм, а специальная такая шведская смесь социализма и капитализма! Мол, смотрите сами — не нужен коммунизм в перспективе и марксизм в настоящем, капитализм может быть с человеческим лицом, чего это вы за свой социализм цепляетесь-то? Вот вам и соцобеспечение, и Сто Сортов Колбасы, и никакого тоталитаризма. Учитесь!

Однако не все так просто.

Для начала давайте заметим — а на это мало кто обращает внимание — что даже в таком ракурсе разговоры всегда шли о «другом социализме в Швеции, более развитом», а вовсе не о «недоразвитом капитализме» в других странах. Стремление-то — именно к социализму получается, «взять бы и усовершенствовать социализм до шведского», а не «в Швеции такой вот социальный капитализм, его и надо строить». Интересно, не так ли?

Мнения

Приведу две заметки, заявленные как «от очевидцев», взятые из интернета. Первая, от некоего Владимира, правда, настолько распространена на туристических сайтах, что я не стал бы доверять «очевидности». Но в любом случае — она передает типичное описание Швеции «из ex-СССР».

 

«Общее впечатление — все вылизано и сверкает. Ничего не роют, не перестраивают, не копают и не ломают. Есть архитектурная старина (в Стокгольме), но ничего нет ветхого и облезлого. Впечатление такое, что страна только что сдана под ключ.

Ни одной дымящей трубы. Сплошные хвойные леса и озера. Комфорт, дисциплина. Мусор не валяется, а лежит кое-где у дорог в больших пластиковых мешках, откуда их быстро подбирают и увозят соответствующие службы. В сельском хозяйстве занято всего 2 процента жителей. Но… высочайшее техническое вооружение фермеров + набор сезонных рабочих позволяют Швеции иметь продовольственную независимость.

В чем социализм? Это скорее народный капитализм. Заключается он в высоком уровне жизни и высочайшей социальной защищенности. При этом производство, природопользование и даже почта — все частное. Или акционерное. Все леса в этих странах негосударственные. Но заборов нет, любой житель может в них заходить, собирать ягоды и грибы. Но нельзя повреждать деревья и жечь костры… Короче, производство максимально капиталистическое, а потребление максимально социалистическое. У них даже административные районы областей именуются коммунами. Чем выше у человека доход, тем больший процент он платит налогов в госказну. Но потолка для доходов — нет.

В итоге средняя зарплата в стране составляет 2,5 тысячи баксов в месяц (в Норвегии — 3, в Финляндии и Дании по 2). Бесплатная медицина, образование (в т. числе высшее!), бесплатные детсады и ясли. Средняя продолжительность жизни: у мужчин — 78 лет, у женщин — 83. На пенсию идут в 67 лет (и те и другие). Пенсия — 2/3 от максимальной получаемой конкретным человеком зарплаты. Если учесть, что пенсия налогами не облагается, а из зарплаты в среднем на налоги уходит как раз 1/3 заработка, то… пенсионерам лучше всех. Доживают старики не в семьях (это не принято), а в домах престарелых. Это не убогие заведения, а многоэтажные комфортабельные отели с полным пансионом и медобслуживанием за государственный счет. При этом вся пенсия у стариков сохраняется!!!

Видел я эти дома престарелых. Снаружи , правда… Но и этого хватило!

«Жалко наших людей!» — глядя на шведскую жизнь, то и дело приговаривала моя жена.

Но не только за счет лесов и озер живут шведы, хотя культ природы там еще тот! Высокие технологии — вот что позволяет Швеции быть передовой. Если автомобили “Вольво”, экспортируемые по всему миру (в одной только Москве их больше, чем во всей Швеции!), делают в Гетеборге на АВТОзаводе, то СААБ-Скания — побочный продукт АВИАпредприятия, делающего сверхзвуковые военные самолеты. Инженер в Швеции — чрезвычайно высокооплачиваемая и суперпрестижная профессия. Это новатор-изобретатель, и палки в колеса ему не ставят…

Короче — там люди живут как люди…»

 

Вот такая тоска по людской жизни (текст 2004 г., автор упоминал, что он с Украины).

А вот — другой текст, тоже с туристического сайта.

 

«Но почему-то за яркими ухоженными домиками вдоль набережной в самом богатых кварталах города чаще всего забывается, что везде живут люди со всеми своими проблемами, с радостями и огорчениями. Быть независимым от себя самого нельзя, и шведы об этом прекрасно осведомлены.

Попробую развенчать несколько мифов, с которыми приехал в Стокгольм и убедился, что все это бабушкины сказки.

 

Миф первый. Шведский социализм.

Не все так просто в этой благополучной стране. Не буду рассказывать о том, что в Стокгольме зарегистрировано порядка 5 тысяч бездомных. Или о забастовках по поводу того, что продавец в знаменитых “круглосуточных” магазинах, “семерках”, получает ровно столько, чтобы едва-едва свести концы с концами. До уплаты налогов это 12-14 тысяч крон (1,2-1,4 тысячи евро). После уплаты налогов, которых в Швеции тьма-тьмущая, у ребят остается на руках что-то около тысячи. А коммунальные платежи за квартиру составляют порядка 700-800 евро. На остальные — раззудись плечо, размахнись рука.

“Шведские ножницы” в зарплате тоже вызывают неподдельный восторг. Так, в одной из самых популярных шведских ежедневок начинающий журналист получает на руки порядка 20-25 тысяч крон, а главный редактор — 200 тысяч. Может быть, поэтому около 10% журналистов Стокгольма безработные?

 

Миф второй. Шведские семьи.

В стране, где молодые люди начинают интимную жизнь в школе, зачастую в возрасте от 13 лет, затащить кого-то в брак невероятно сложно. По данным наших шведских коллег очень много “мамочек” рожают первого ребенка в возрасте 39-40 лет. Я и сам неоднократно наблюдал такую картину в автобусе и метро: раскрывается дверь и в салон вкатывается с коляской мамаша под сороковник. И детишки там не промах. Парню лет пять, а он нахально вставляет себе в зубы соску и усаживается в коляску, мол — мама, вези! И как не повезешь? В противном случае будет нарушение прав ребенка, а за этим очень строго следят.

А уж какие слезы наворачивались на глаза у наших девчонок, когда они видели такую картину: по земле, все замусоленные, грязные и чумазые ползают детишки полутора лет, а воспитателям детского сада до этого абсолютно нет никакого дела. И никто не скажет, что девочке вредно сидеть на холодном песке на пронизывающем ветре. Демократия.

И уж совсем молчат о том, что до 70% взрослых шведов предпочитают жить в одиночку! Идет дамочка, а на руке “нанизано” сразу три-четыре собачки. Это и есть вся ее шведская семья.

 

Миф третий. Шведский стол.

Мы жили в трехзвездочном отеле в самом центре Стокгольма в 200 метрах от улицы Свеаваген (считается центральной). Каждое утро нас приглашали в столовую. Выбор был, прямо скажем, небогат. 2-3 сорта “резиновой” колбасы, сыр, яйца, сваренные вкрутую и в мешочек, два вида сельди: в сладком сиропе и горчичном соусе, шведские сосиски, тефтельки и омлет (это горячее), пару сортов сыра, три вида конфитюра. И гвоздь программы — три бадьи с мюслями. Этим кормят посетителей изо дня в день! Никакого разнообразия. Уже на четвертый день мы взвыли от тоски! А по возвращении домой рубали все подряд, особенно борщ и сало.

Вот так мы взглянули на изнанку благополучной страны…»

 

Рассказчики обращали внимание на разное, но, согласитесь, вопрос безусловности «шведского счастья» не однозначен.

Что ж, давайте разберемся.

Необычно монархический социализм

Для начала вспомним, что Швеция — это конституционная монархия. Сейчас королем Швеции является Карл XVI Густав (с 1973 года), единственный сын принца Густава Адольфа, герцога Вестерботтенского, и принцессы Сибиллы Саксен-Кобург-Готской. Наследник трона — кронпринцесса Виктория (род. 14 июля 1977 года)

Ну как — умещается у вас в голове «монархический социализм»?

Социалистическое Королевство Швеция, ага.

Как вы помните из вступительной части цикла, социализм определяется не экономическим укладом согласно марксизму, а именно [одинаковой] справедливостью для всего социума. Конечно, она понимается в разных видах социализма по-разному, но при любом социализме базовой «характеристикой» является одинаковое понимание справедливости для любого члена общества.

И наличие короля явно противоречит справедливости. Не властью или там неподсудностью, как ни странно — в Швеции король играет роль традиционной декорации, а не является диктатором (скажем, у него наивысшее воинское звание, но войсками он не имеет права командовать в принципе). Дело в передаче статуса по наследству.

Некоторые могут возразить — мол, а что это ты за шведов решаешь, может, они считают такое положение дел справедливым? Здесь тонкий нюанс: королевская власть, если уж она есть, не попадает под понятие справедливости вообще. Она всегда сакральна, «от бога» — только так поддерживается соответствующий статус. Если король, царь, император и т.п. будут избираться каждый раз — то это будут уже президенты или даже диктаторы, но никак не сакральные властители.

Постановка вопроса «справедлива ли передача королевской власти по наследству» некорректна — иначе просто быть не может. Именно поэтому наличие династий «официально по наследству» напрямую противоречит социализму как социуму с общим понятием справедливости. Передавалась бы по наследству должность дворника — по сути было бы то же самое противоречие.

И вообще мне как-то не припоминается теоретическое обоснование существования монархии при социализме — все, кто говорил о «шведской модели социализма», этот вопрос ненавязчиво так обходили. Так что социализм отдельно, и монархия — отдельно.

Сменщики и соседи

Шведский социализм, если забыть про монархию, органично смотрелся в то время, когда у власти была социалистическая партия.

Но вот в сентябре 2006 года несоциалистические партии опять победили на парламентских выборах в Швеции, и страной с тех пор уверенно руководит буржуазное правительство лидера консерваторов Фредрика Рейнфельдта.

Так что, получается, в стране резко сменился социализм на капитализм?

Нет — как жили, так и живут, изменения есть (потом разберем), но плавные и не приуроченные к смене правящей партии. Это значит, что при смене кабинетов не изменилась социальная система.

И вообще, если подумать, то с точки зрения общественно-политического развития Швеция во многом похожа на соседей — Данию, Норвегию, Финляндию, Исландию. В этих странах у социал-демократов тоже имеются заметные позиции, хотя буржуазные партии там чаще находятся у власти.

Как говорится — вопрос в студию: если в Швеции социализм, то что, в таком случае, у соседей, раз все так схоже? Тоже социализм?

Если да, то, значит, весь Север Европы является социалистическим и его дружно строили даже не социал-демократические, а буржуазные партии?

Еще вариант: у всех приблизительно одинаково, но в Швеции социализм, а у соседей в тех же условиях капитализм.

Как-то логичнее, на мой взгляд, не страдать логическими неувязочками. Все встает на свои места, если счесть, что все эти страны относятся к сфере «социал-капитализма» — капитализма с развитой социальной защитой..

Не было бы счастья, да несчастье помогло

Как сами понимаете, на то, чтобы поддерживать высокий уровень жизни у всего народа, а не у меньшинства, требуется очень много ресурсов. Откуда они берутся у шведов?

Безусловно, шведы очень трудолюбивы (в эдакой размеренной манере) — но этого будет явно маловато.

Обратимся к истории.

XVII век — Швеция является великим королевством и ведет интенсивную внешнюю политику, ведя войны чуть ли не со всеми государствами в Европе, которых тогда было как лоскутков на деревенском одеяле. Будете смеяться: в конце XX-го века случайно вспомнили, что Швеция со времен тридцатилетней войны (то есть с первой половины XVII века) находится в состоянии войны с республикой Сан-Марино. Так что de jure самая долгая война в Европе — это не Столетняя между Англией и Францией, а шведско-сан-маринская.

Шведы в XVII-м веке прекрасно себя чувствовали, контролировали практически все побережье Балтийского моря и постоянно провоцировали военные конфликты.

Но в XVIII-м веке Петр Великий разбил шведов в Северной войне и заставил их вернуть России ее старинные земли на Балтике.

Конечно, шведы не сдались так просто: потребовалось еще три неудачные для шведов войны с Россией, чтобы Швеция, потеряв Финляндию, поняла, наконец, что ни в одиночку, ни в составе коалиций ей в войнах лучше не участвовать. Чревато.

И Швеция радикально сменила политику. На Венском конгрессе (1814–1815 гг.) Швецию обязали продать Померанию Пруссии, зато выделили на правах унии Норвегию, ранее принадлежавшую Дании. И с тех пор Швеция перешла к политике стратегического нейтралитета.

Но хитрые Шведы действовали не так как Швейцария, которая придерживается постоянного нейтралитета. В зависимости от обстоятельств при возникновении в Европе какой-либо войны Швеция декларирует себя иногда нейтральной, а иногда и «невоюющей» стороной — в отличие от нейтралитета, такая позиция позволяет ей, не участвуя в военных действиях, открыто помогать одной из воюющих сторон.

Результат: соседи воюют, расходуя ресурсы и людей, Швеция — нет. А если видит выгоду помочь без участия в войне непосредственно — помогает. Понятно, что с выгодой для себя.

XIX век был расцветом Европы. Развитие науки (некоторые ученые всерьез заявляли, что-де последующим поколениям нечего будет в науке открывать) вызвало быстрый рост промышленности во всех странах Европы.

Европейцы выкачивали ресурсы из колоний (а также из соседей послабее), отгораживались протекционистскими барьерами и развивались.

Швеция оказалась в незавидном положении — колоний она не имела, многие продукты и виды сырья ей приходилось закупать… Многие виды продукции не могли конкурировать с иностранными даже на внутреннем рынке.

Короче говоря, во второй половине XIX века Швеция стала самой бедной страной в Европе. Из нее эмигрировала четвертая часть всех жителей — из-за голода.

Попытка же шведов назначить Норвегиею на роль колонии привела к провозглашению независимого норвежского государства в 1905 году.

Однако шведов выручила Первая мировая война.

Нейтральная Швеция как-то неожиданно для себя обнаружила приятную новость: развитие техники пополнило список стратегических материалов теми ресурсами, которые у Швеции были, но как-то ранее не использовались в полной мере. Участникам войны срочно требовалась древесина и всевозможные изделия из нее, в Швеции оказалось единственное в Западной Европе месторождение высококачественной железной руды, цинк, нитриты и другие полезные ископаемые. Кроме того, в Швеции было кому работать (никто же не воюет), при этом дело не только в количестве рабочих рук, но и в том, что мобилизациями не затронута квалифицированная рабочая сила. Конкурентоспособность шведской промышленности резко возросла. И еще учтите, что производила все необходимое Швеция буквально по соседству с воюющими сторонами — перевозить заказы недалеко…

Шведы не упустили своего шанса, и военные заказы подняли шведскую экономику на небывалую высоту. Страна уверенно вышла в мировые лидеры по производству на душу населения. За счет колоссальных барышей, полученных с военных заказов, уже во время войны и в послевоенные годы значительно вырос жизненный уровень населения и началось введение различных социальных гарантий.

Почему начались вводиться социальные программы? Отнюдь не из-за заботы о народе, мотивация была простой: шведы должны были жить хорошо, никуда не разбегаться из страны и работать, работать и работать, чтобы приносить прибыль владельцам промышленных предприятий. Метод пряника; кнут маячил призраком недавнего прошлого, и этого было вполне достаточно.

Именно тогда, в годы Первой мировой войны, в стране начала складываться система, которую позже назвали «шведским социализмом» (и не шведы). Суть этого явления в том, что страна, оставаясь в рамках капиталистической системы, основывает свое благополучие на чужих войнах и иных бедствиях, но сама в эти бедствия не вовлекается. Одним из главных условий такого существования для страны является создание прочного внутреннего социального мира путем обеспечения высокого жизненного уровня и социальных гарантий.

Обратите внимание: речь идет не о временной наживе на чужих бедах и поставках воюющим странам. «Шведский социализм» как система — это использование чужих бед как основы жизни государства на долгий исторический период.

Противоречит ли это социализму?

Если кратковременно — нет. Социализм — национален, а благо своей нации дороже любой другой. Однако такая позиция стратегически проигрышна — стоит измениться внешним факторам, и наступит кризис. Социализм подразумевает заботу о нации, и поэтому не может основываться на системном паразитизме (наоборот, должен иметь вариант автаркии на случай форс-мажора).

Конечно, Великая депрессия конца 20-х годов была и в Европе, хотя и не так наглядно, как в Америке. Шведы подтянули пояса и начали ждать новую войну, которая обеспечила бы огромные военные заказы и сверхдоходы. А то, что война будет, становилось все понятнее…

Социал-демократы, пришедшие к власти на выборах 1932 года, для решения такой задачи подходили лучше всего. Им удалось накануне Второй мировой войны установить «классовый мир» в стране, что и позволило Швеции выполнять огромные заграничные военные заказы. В первую очередь — для гитлеровской Германии.

Так, утром 9 апреля 1940 г. немецкий посланник в Стокгольме Виктор Вид передал министру иностранных дел Швеции Кристиану Гюнтеру ноту, в которой содержались требования к шведскому правительству: строжайшее соблюдение нейтралитета, воздержание от любых мер, направленных против оккупации Дании и Норвегии (в частности, от мобилизации войск), а также продолжение поставок железной руды в прежних объемах. При этом Вид устно заверил Гюнтера, что шведские интересы ни коим образом не будут задеты в ходе операции Германии в соседних скандинавских странах.

Уже через несколько часов шведское правительство подготовило письменный ответ на утреннюю ноту. В нем уже премьер-министр страны Ханссон официально заявил, что его кабинет принимает требования Германии, оставляя, однако, за собой свободу действий в таких вопросах, например, как защита своего нейтралитета и связанные с ней военные меры. Устно было добавлено, что в определенных обстоятельствах правительство могло пойти на увеличение военной готовности, но такие меры не будут направлены против действий Германии в регионе. Как видите — все решается полюбовно.

Дела в Шведской экономики снова пошли в гору.

Нейтральная Швеция стала одной из главных экономических опор национального рейха. Только в 1943 году из добытых 10,8 млн. т железной руды в Германию из Швеции было отправлено 10,3 млн. т. Одной из главных задач кораблей ВМФ Советского Союза, воевавших на Балтике, помимо борьбы с фашистскими кораблями, было уничтожение судов нейтральной Швеции, перевозивших грузы для нацистов.

Свою сказочно выгодную торговлю с нацистами шведы прекратили лишь осенью 1944 года, когда близкий крах Рейха был уже очевидным. К этому времени в расчете на душу населения Швеция стала богатейшей страной в мире, имела высокий уровень личного потребления и социальных гарантий, что было особенно заметно на фоне послевоенной разрухи в других странах.

Главный принцип политики социал-демократов гласил: нет причин для социализации средств производства и отказа от выгод эффективной рыночной системы производства ради идеологических постулатов. Такой подход исходил из принципа «незачем резать курицу, несущую золотые яйца».

Шведская модель исходит из положения, что децентрализованная рыночная система производства эффективна, государство не должно вмешивается в производственную деятельность фирм, а активная политика на рынке труда должна свети к минимуму социальные издержки рыночной экономики. Максимальный рост производства частного сектора без воздействия на основы производства и перераспределение государством части прибылей через налоговую систему и государственный сектор для повышения жизненного уровня народа.

Частный капитал при такой системе освобождается от многих видов непроизводительных для него затрат, что стимулирует использование большей части прибыли на расширенное накопление капитала. Государство же берет на себя преобладающую часть затрат на образование, здравоохранение, развитие инфраструктуры, научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки и т. д.

Шведская система

Еще немного восхвалений.

«Как мы помним, в СССР строился такой социализм, когда на словах собственность на средства производства принадлежала народу. На практике же она принадлежала государству и контролировалась узким чиновничьим аппаратом. В Швеции предприятия действительно принадлежат народу — будучи частной собственностью или собственностью акционеров. Швецию можно назвать страной “капиталистического социализма” или “социалистического капитализма”. При этом мы видим все атрибуты настоящего социалистического государства: бесплатное образование, забота об инвалидах и пенсионерах. Высокие социальные пособия и льготы, оплачиваемый отпуск. Высокие зарплаты, и что не менее важно, высокие пенсии. И все это сопровождается заботой о природе, что не менее важно.

Таким образом, на вопрос существует ли социализм на самом деле можно ответить утвердительно. В Швеции социализм — реальность. И каждый может убедиться в этом лично. Особенно будут удивлены те, кому еще не доводилось бывать за границей. Познакомившись со Швецией, с условиями труда и быта людей, живущих там, вы можете убедиться, что социальный строй, к которому в СССР так стремились, успешно существует в Швеции.»

Как завлекательно! Вот только эти дифирамбы — с сайта «Международная биржа труда EJS», причем шведского.

 

Если посмотреть снаружи — то все выглядит весьма привлекательно. Средняя заработная плата составляет почти 3 тысячи евро в месяц.В Швеции весьма сглаженная по сравнению с другими европейскими странами разница в заработной плате по разным отраслям деятельности.

Что интересно: самые низкие зарплаты — в секторе образования, здравоохранения и иных социальных услуг. Я лично считаю, что как раз образование и здравоохранение в социалистическом государстве должны быть одним из приоритетных направлений.

Больше всех зарабатывают в промышленности, и это отличает Швецию от большинства других стран в положительную сторону, где самые высокодоходные сотрудники — в секторе финансовых услуг. Самая же высокая средняя зарплата в стране — в химической, нефтяной промышленности, и на производстве электронного и оптического оборудования.

 

Анатолий Бондаренко, доктор философских наук, «”Шведский социализм”: миф или реальность?» (2007):

«Благодаря мощному профсоюзному движению в стране удалось создать передовую систему социального страхования. Она универсальна в том смысле, что распространяется абсолютно на всех жителей Швеции, включая и лиц без гражданства. Доля государственных расходов на социальное обеспечение шведов превышает 40 процентов от величины национального ВВП.

Швеция прочно удерживает мировое лидерство по таким показателям, как размер среднего дохода рабочего, уровень пенсионного обеспечения, предоставление различных социальных пособий, обеспеченность населения отдельными квартирами и т. д. Впечатляют и такие статистические данные, как средняя продолжительность жизни — 74,5 года у мужчин и 80 лет у женщин, уровень детской смертности 6 на 1000 человек, обеспеченность автомобилями 415 на 1000 человек.

Швеция стала первой в мире страной, где начали проявлять надлежащую заботу об инвалидах: инвалиды-колясочники живут здесь в домах с пандусами и подъемниками, их часто можно увидеть в ресторанах, музеях, на массовых культурных мероприятиях и даже на танцевальных площадках.

В стране осуществлен общий подход при начислении зарплаты: для работников, выполняющих одинаковые виды производственных заданий, предусмотрена одинаковая оплата труда независимо от уровня рентабельности предприятия. Это основополагающий принцип национальной политики в сфере трудовых отношений.

Основная форма собственности в Швеции — акционерные общества, при этом две трети этой собственности находятся у 3 процентов владельцев. 90 процентов всех компаний — частные, остальные — кооперативные и государственные, функционирующие в условиях открытого рынка. В руках государства находятся железные дороги, почта и телевидение, электроэнергетика. Государство же покрывает большую часть услуг в здравоохранении, образовании, пенсионном и ином социальном обеспечении. Последовательно сокращая налоги на капитал и имущество, государство стимулирует развитие малого и среднего бизнеса. А вот в сфере шоу-бизнеса налог самый высокий — более 70 процентов. Поэтому некоторые шведские коллективы приезжают на родину лишь с гастролями и в отпуска, а живут за рубежом и деньги держат в заграничных банках.

Приоритет социальной политики в Швеции в общем виде можно сформулировать так: всеобщее благосостояние за счет высоких налогов. Механизм расчета этих налогов непрост. В целом же принята система, при которой доход классифицируется по трем частям — от занятости, от капитала и от бизнеса. При этом ставка подоходного налога в различных муниципалитетах варьируется от 26 до 35 процентов. Но лица с месячным заработком свыше 30 тысяч крон (в районе 3 тысяч долларов) перечисляют государству уже 50 процентов своего дохода. А вот налог на доход от капитала имеет сегодня единую 30-процентную ставку.

Высокая доходность бюджетов позволяет не скупиться на социальные расходы. О своих гражданах здесь заботятся с самого рождения до смерти. Ухаживая за младенцем, мать или отец получают в Швеции 70 процентов зарплаты в течение 15 месяцев, и этот отпуск может быть поделен между родителями по их желанию. Но два отпускных месяца обязательно закреплены за каждым из них.»

 

Действительно, Швеция сейчас принадлежит к числу высокоразвитых индустриальных капиталистических стран. Как уже было сказано, страна обладает значительными (на общеевропейском уровне) запасами природных ресурсов: древесины, железной руды, гидроэнергии. Вплоть до середины ХХ века отрасли, связанные с переработкой леса и железной руды, составляли основу промышленного производства и экспорта. В современной экономике лес, железная руда и вырабатываемые из них полуфабрикаты играют уже второстепенную роль, уступив ведущее место машиностроению, электротехнике и электронике. Швеция по-прежнему остается одним их крупнейших в мире производителей и экспортеров железной руды, качественной стали, пиломатериалов и целлюлозно-бумажной продукции. Одна из важнейших особенностей экономики Швеции — ее ярко выраженная экспортная направленность: на внешнем рынке реализуется около 25% валового национального продукта и более 30% промышленных товаров. С другой стороны, страна сильно зависит от импорта, за счет которого покрывается до 25% потребностей Швеции в товарах и услугах.

Экономике Швеции свойственна высокая степень концентрации производства и капитала. В ведущих отраслях промышленности, судоходстве, банковском деле преобладают крупные концерны: «СКФ», «АСЕА», «Эриксон», «Электролюкс», «СААБ-Скания», «Вольво». Производственные фирмы находятся в тесной связи с крупными банками — монополизация экономики очень высока в Швеции.

Характерно, что крупный капитал сосредоточен в руках давно известного узкого круга отдельных семейств. Например, семейство Валленбергов контролирует компании, биржевая стоимость акций которых превышает 1/3 акционерного капитала всех зарегистрированных на бирже фирм.

Как думаете — похоже это на социализм?

 

Из дебатов перед выборами 1976 года:

У. Пальме, лидер шведских социал-демократов: «Дайте нам парламентское большинство, иначе 15 семейств, господствующих в экономике Швеции, будут господствовать и в парламенте».

Э. Мандел: «Если после 45 лет почти непрерывного социал-демократического режима и реформ в экономике в Швеции все еще господствуют 15 семейств, почему это должно измениться через 100 лет реформ, и разве это не является яснейшим выражением исторического поражения поступательности?... Шведский социализм 1990 года лучше, чем шведский социализм 1932 года, а шведский социализм 1932 года лучше, чем шведский социализм 1890 года. Но это все еще отвратительный капитализм».

Возвращение к действительности

Улофу Пальме его реформы удались во многом благодаря тому, что Швеция еще жила на инерции Второй мировой войны. Европа была разрушена, экономика участников войны была в руинах и восстанавливалась. Процесс длительный, и Швеция получила тогда большой бонус.

Но потом все это стало тормозиться из-за выравнивания производств — и, в общем-то, пришлось пересматривать свои взгляды. Швеция подошла к 90-м годам с огромным государственным долгом — и, решив эту проблему, практически разрушили модель общества, которая была создана при Улофе Пальме.

Сейчас в Швеции идет тотальная приватизация, сокращается государственный сектор и т.д. «Шведский социализм» — без придирок к термину — был в 70-80 гг., а сейчас…

 

А. Насиковская, публикация в «Вакансия от А до Я»:

«Чистый воздух, безопасные улицы, хороший транспорт, заботливые работодатели и субсидии по уходу за детьми — Швеция должна быть раем для работающих. На протяжении десятилетий там не было крупных забастовок, отсутствовала массовая безработица. Однако все больше шведов предпочитают сидеть дома и получать от государства пособие по безработице или оплату больничных. Виной тому — воплощенный в жизнь государством и профсоюзами лозунг: “Люди должны иметь не только равные стартовые возможности, но и равноправные условия в течение всей жизни, т. е. реальное равноправие!”. Вот и получается равноправие: работаешь ли ты или сидишь дома у телевизора — разница в доходах невелика.

Сегодня количество безработных шведов составляет около 5,6% от всей рабочей силы. И хотя этому показателю могут позавидовать многие европейские страны, он является кошмаром для Швеции: из-за сильной социальной политики этой страны безработные получают высокие пособия за счет высоких налогов с прибыли (до 80% прибыли), и поэтому чем меньше людей занято на рынке труда, тем меньше доходов получают предприятия.

Именно поэтому шведское правительство проводит уникальную реформу сферы занятости. Она заключается в том, что шведы в обмен на их согласие временно предоставить свои рабочие места людям, которые длительное время были без работы, уходят на целый год в отпуск, получая при этом 70–85% от зарплаты. Волонтерам, участвующим в программе, предоставляется возможность в течение года заниматься чем угодно — работать, учиться, заниматься семьей, строить дом или даже начинать свое собственное дело.

Сделать бизнес в Швеции тяжело. То есть для функционирования компаний созданы нормальные условия, не хуже, чем в других европейских странах, компания может развиваться удачно. Но как только ты захочешь забрать оттуда деньги, получить дивиденды или выплатить большую зарплату — это сразу же становится проблемой. Когда хочется чего-то для себя, шведы уезжают из страны. Это удобно: если ты переселился за границу, можешь не платить налоги, оставаясь при этом шведским гражданином. Американец, например, должен платить везде: и у себя на родине, и там, где живет постоянно. А у шведов не так: если ты можешь показать документально, что не живешь более 180 дней в стране, не владеешь имуществом и не ведешь в Швеции бизнес, тебя вычеркивают из всех налоговых документов, и ты становишься свободным человеком.»

Давайте посмотрим соответствие социализму.

Сразу бросается в глаза наличие безработицы. В 2007-м было около 6%, в 2008 — на процент-другой больше, в 2007-м за чертой бедности (правда, с социальными гарантиями) было 9-10% населения.

До 1990 года сфера занятости росла. С 1963 по 1990 год количество работающих возросло с 3,7 до 4,4 миллионов человек. За 27 лет было создано порядка 700 тысяч новых рабочих мест.

А вот с 1990 по 1994 год число работающих сократилось до 3,9 миллионов человек, ликвидировано около 500 тысяч рабочих мест. Число безработных возросло со 170 тысяч человек в 1990 году до 726 тысяч человек в настоящее время.

Улоф Пальме в книге «Шведская модель» писал: «Бедность — это цепи для человека. Сегодня подавляющее большинство людей считает, что свобода от нищеты и голода гораздо важнее многих других прав. Свобода предполагает чувство уверенности. Страх перед будущим, перед насущными экономическими проблемами, перед болезнями и безработицей превращает свободу в бессмыслен­ную абстракцию... Наиболее важным фактором уверенности является работа. Полная занятость означает колоссальный шаг вперед в предоставлении свободы людям. Потому что помимо войны и стихийных бедствий не существует ничего, чего люди боялись бы больше, чем безработицы».

В современной же «теории капитализма» существует понятие «уравновешивающая безработица». Если уровень безработицы снижается ниже «допустимого уровня», то неизбежно усиливается борьба рабочих за повышение заработной платы и улучшение социальных условий, а это, естественно, создает угрозу прибылям капиталистов. В Швеции критическим уровнем безработицы считается 10,5%.

Ну какой же это социализм?

С другой стороны, социализм всегда направлен на развитие, на созидательный труд, — в будущее. А тут — «уникальная реформа сферы занятости», содействие выезду граждан за границу весьма, скажем так, своеобразными налоговыми законами.

 

Тэди-Ян Франк (Коммунистическая марксистско-ленинская партия Швеции, учтите специфику и обращайте внимание на факты):

«Сверхприбыли капиталистов крупнейших предприятий Швеции привели к значительному накоплению капитала в банках. Пользуясь стихией финансового рынка, банки в свою очередь получили возможность и стали выделять неограниченное количество денег на различные рискованные коммерческие операции. Больше всего шведские банки стали вкладывать средства в спекуляцию недвижимостью на европейском рынке — в Лондоне, Париже и так далее.

В 1989-1990 годах были вообще отменены какие-либо ограничения на спекуляцию. До 10% валового национального продукта ежегодно вывозится из страны. В Европе шведские инвестиции были вдвое выше японских и американских, вместе взятых. В этот период “шведский рай” достиг своего невиданного расцвета. Средства массовой информации взахлеб трубили тогда о вечном буржуазном “рае” для всех при достижении определенной гармонии в развитии капитализма. Именно тогда получил широкое распространение миф о “шведской модели социализма” без классовой борьбы угнетенных, без революционных потрясений, без насильственной экспроприации буржуазии. Однако этот миф просуществовал недолго.

К 1990 году начался развал рынка недвижимости в Европе и затем наступил банковский крах в Швеции. Цены резко поползли вверх, а надежность шведских банков стала стремительно падать. Множество банков, среди них был даже государственный банк “Норд-банкен”, стали нести огромные убытки и им грозил крах. В этой критической ситуации на помощь шведским банкам пришло государство. На государственном уровне была создана специальная “банковская неотложная помощь”, которая, используя налоговые бюджетные поступления, стала спасать банки от разорения. В общей сложности на спасение банковских финансовых спекулянтов из государственного бюджета было потрачено более 100 миллиардов крон.

Эти деньги банки пустили в оборот и извлекли для себя большую сверхприбыль. Однако свой долг государству банкиры возвращать не собирались и не собираются.»

Вам, кстати говоря, эта ситуация ничего не напоминает? Мне — так очень.

Далее:

«”Потери при капитализме всегда обобществляются, а прибыли остаются частными”. Эту горькую правду реально и сполна сегодня познали простые шведы. Об этом открыто говорит даже буржуазная пресса.

В результате проведения подобной политики буржуазными властями Швеции значительно ухудшилось страхование по болезни. В настоящее время первые три дня болезни, “переходные дни”, вообще не оплачиваются, а за остальные дни оплата больничного снижена до 75% от размера заработной платы.

Размер пенсий снизился с 65% до 50% от уровня прежней зарплаты. Ужесточились условия получения пособий по безработице. Цены на медицинские услуги и лекарства повысились настолько, что многие рядовые шведы не в состоянии обратиться за медицинской помощью к врачу или приобрести необходимые лекарства.

1 января 1995 года Швеция, вопреки воле широких народных масс, стала членом Европейского Союза.

Европейский Союз является монополистической общностью, где неолиберальные концепции возведены в ранг закона. ЕС стремится максимально урезать права рабочих и понизить их жизненный уровень до самой низкой отметки. Это является основой социальной политики ЕС. Внутри ЕС это называется “социальным демпингом”. Членство Швеции в ЕС усилит расслоение общества на бедных и богатых.

В Швеции с 1990 года идет процесс интенсивного изъятия у рабочего класса и из общественных фондов гигантских ресурсов с передачей их хозяевам капитала, частным предприятиям.

Контрастом резкому падению жизненного уровня рабочих и других трудящихся является гигантский рост сверхприбылей капиталистов. Только за 1996 год показатели на Стокгольмской бирже возросли на 450 миллиардов шведских крон. Это значит, что крохотная прослойка шведских капиталистов за один год обогатилась на сумму, превышающую 50% годового прироста экономики всего шведского государства.

“Шведский рай” продолжает быстрыми темпами превращаться в “шведский ад”, кошмар для рабочего класса Швеции.»

Как видите, высокий уровень социальной защиты был не принципом, как при социализме, а лишь средством успокоения собственного народа. Что, собственно говоря, и было понятно издавна: вся социальная поддержка при капитализме возникла исключительно по причине того, что рядовым обывателям нельзя было давать повод думать, что при социализме живется лучше. Как только СССР распался, нужда в имитации заботы о народе у капиталистов отпала.

Чужие

Инга-Лена Фишер, политический редактор газеты графства Блекинге в Швеции:

«Сегодня в Швеции иммигрантский бум. Много беженцев приехали в страну в результате войны на Балканах. У нас был подобный бум в 60-х годах, но тогда новая рабочая сила была востребована растущей экономикой. Сегодня, во времена рецессии, иммигранты никому не нужны. В соответствии с нормами международного права Швеция должна предоставлять убежище тем, кто опасается преследования в собственной стране. Шведская миграционная политика была чрезвычайно гуманной в начале 90-х годов. Сегодня, однако, мы ощущаем последствия этой политики.»

Тэди-Ян Франк:

«Хотя законодательные послабления были сделаны относительно недавно (в середине 1990-х), иностранцев на родину АВВА успело понаехать уже немало. По данным статистики за прошлый год, доля приезжих доросла до 10 процентов от всего почти 9-миллионного населения страны. Большинство из них, конечно, не франко-германоговорящие рокфеллеры, а напротив, неимущие выходцы из Сомали, Ирана, Турции и республик бывшей Югославии. Полубесплатное жилье и другая социальная помощь для гостей из дальних мест стоят шведским налогоплательщикам порядка $250.000.000 в год.»

Не устану повторять, что настоящий социализм — всегда национален.

Швеция же сейчас поражена толерантостью, так называемым «мультикультурализмом».

В 2005 году в Швеции вышла книга под названием «Прощай, “народный дом” — крах модели общества», где утверждается, что члены шведской элиты видят себя в первую очередь гражданами вселенной и всячески поощряют культурное разнообразие в ущерб всему национальному. А противников такого подхода они огульно клеймят как расистов.

«Доминирующей идеологией в Швеции, господство которой обеспечивается посредством репрессий и затыкания ртов инакомыслящим, является тоталитарная идеология борьбы с национальным аспектом национального государства. Проблема в том, что этническая группа, именуемая шведами, заведомо считается проникнутой духом национализма и в силу этого рассматривается как сонмище расистов.»

Принятый в 1997 году Закон об интеграции провозгласил Швецию «мультикультурным обществом». В примечаниях к закону указывалось: «Поскольку значительная группа нашего населения имеет иностранное происхождение, граждане Швеции лишены общей истории. Таким образом, связь со Швецией и опора на фундаментальные ценности общества важнее с точки зрения интеграции, чем общая история».

Вот вы себе представляете фундаментальные ценности общества, которые не основаны на истории страны? Я как-то не очень.

Но у поборников т.н. общечеловеческих ценностей богатая фантазия…

Коренное население Швеции зачислили в разряд рядовой этнической группы, имеющей не больше национальных прав, чем курды или арабы, приехавшие поселиться на шведской земле. Политические власти страны перечеркнули историю и культуру своего собственного народа.

Вам это ничего не напоминает, кстати?

Нынешний премьер-министр Швеции Фредрик Рейнфельдт согласен с тем, что исторически в основе шведской культуры лежит варварское начало: «Полезно иногда напоминать себе о том, что Швеция в основном складывалась путем эволюции, за счет притока других народностей и культур». Приток иммигрантов из мусульманских стран — не более чем продолжение стародавней эволюции. Оригинальная точка зрения.

Забавно, что при этом премьер-министр считается консерватором.

Правительство Швеции открыто и без всякого сожаления говорят о том, что шведский народ обречен как нация. Государственную политику по отношению к мусульманской иммиграции. Иначе как национальным самоубийством ее назвать невозможно.

Правительство Швеции прекрасно знает, что с такой миграционной политикой его народу суждено стать меньшинством в своей собственной стране. И что же оно делает, чтобы воспрепятствовать такой горестной судьбе? Ровным счетом ничего. Наоборот, шведам предлагается принять посильное участие в самоуничтожении.

Опять же — ничего не напоминает?

Некогда, в ходе парламентских прений 1997 года, министр Пьер Шори, курирующий иммиграцию, заявил: «Расизм и ксенофобия должны быть запрещены и изгнаны из нашего общества». Он добавил, что никакие «оправдания и ссылки на изъяны, якобы существующие в иммиграционной политике», приниматься не будут.

Йенс Орбак, министр по делам демократии, городских проблем, интеграции и гендерного равенства еще в социал-демократическом правительстве, заявил в 2004 году в транслировавшихся по радио дебатах: «Мы должны быть открыты и терпимы по отношению к исламу и мусульманам в надежде на то, что они ответят нам взаимностью, когда мы станем меньшинством».

Видная фигура в социал-демократической партии Мона Салин, занимавшая крупные посты в ряде кабинетов, заявляла, что шведы могли бы позавидовать иммигрантам, которые в отличие от шведов обладают своей собственной культурой и историей, скрепляющей их воедино. До этого даже в эРэФии не додумались.

А вот ее точка зрения на всеобщее равноправие: «Если на рабочее место подают заявку два равно квалифицированных претендента, предпочтение следует отдать тому из них, кто носит имя Мухаммед. Принадлежность к иной этнической группе, чем шведская, необходимо считать преимуществом». В 2004 году эта дама заявила: «Необходимо всеми силами убеждать шведов, что иммигранты — благо для их страны. Нравится вам это или нет, но такова новая Швеция».

Как видите — обе партии, и социал-демократическая, и нынешняя правящая, едины не только в плане сокращение социальных расходов, но и в уничтожении собственного народа.

Ну какой тут социализм?!

Далее — пересказ одного из событий, взято из интернета.

2000 год. Сразу после полноч, мультирасовая толпа, насчитывающая около пятнадцати человек приблизилась к шведском мальчику, стоявшему на автобусной остановке Säbytorgsvägen (Салем, Швеция). Мальчик, худощавый, невысокий, ждал автобуса, возвращаясь домой с вечеринки...

«— Расист! — кричала толпа, приближаясь к нему. — Гребаный расист! Ты не убегаешь?! Ты не боишься!?»...

За неделю до инцидента СМИ начали кампанию ненависти, направленную против шведских патриотов. Среди прочего они утверждали, что «правые экстремисты» убили 6- летнего иностранного мальчика в Германии (при чем тут Германия?) — обвинения были полностью необоснованны, и позже доказали, что это — ложь.

Правительством была развернута компания против национально мыслящих шведов, недовольных политикой неограниченного заселения Швеции иммигрантами из Африки и Востока. Министры, били в грудь и обещали: «Мы их уничтожим!». Фотографии и имена патриотов были опубликованы в газетах, а по ТВ с утра до вечера кричали об угрозе фашизма.

«Бейте его до смерти!» — кричали в толпе. Они знали, что дозволено нападать на людей, подозреваемых в расизме. Сам шведский премьер-министр Göran Persson заявил в интервью в одной из шведских популярных газет: «Мы сокрушим их!» (националистов). Этнические антифашисты решили воплотить его слова в жизнь.

Когда все это началось, мальчик сразу понял свою беззащитность — один против кровожадной толпы. Он попытался найти убежище, остановив проезжающий мимо автомобиль. Обратившись к водителю «Пожалуйста, помогите мне», он надеялся, что тот спасет его. Один из членов бригады что-то крикнул водителю, и тот попробовал избавиться от мальчика, двигаясь назад и вперед. Даниэля сбивают на землю, а автомобиль быстро уезжает. Бригада продолжает избивать шведа ногами и деревянными битами по голове и туловищу. Через некоторое время почти бездыханного парня выкидывают в канаву. Один из нападавших схватил доску и бил Даниэля по голове мальчика до тех пор, пока мимо проходящая девушка не начала истерически орать и просить его прекратить избиение. Одна из темнокожих подруг иммигрантов, участвовавших в избиении, крикнула прохожей, что «расист заслуживает этого», и антифашисты начали кидаться на заступницу, угрожая ей.

Через несколько минут к толпе присоединился старший брат одного из нападавших, с целью позаботиться о «наказании расиста, убившего ребенка» и защитить «демократические» принципы Европы.

«— Вон с моего пути, у меня нож!» — кричал он возбужденно, кидаясь к телу еле дышащего шведа.

Другие члены бригады освободили место для Халеда Одеха (уже гражданина Швеции, а раннее — абсолютно легального иммигранта), он сел на спину парня. Халед начал резать Даниэля, бить ножом в спину. После четырех ударов лезвие ножа сломалось, и Халед, взяв голову парня левой рукой, начал тянуть ее назад, чтобы сломать шею. В порыве бешенства он и убил уже искалеченного парня. «Я убью его!» — с этими словами он вонзил сломанное лезвие в шею Даниэля.

Удовлетворенный, что он избавил общество от расиста, Халед осмотрелся и крикнул нападавшим, что «никто его не видел», и убежал вместе с братом. Остальные растворились в сумерках с криками «Раздавим расизм!»

Семья и друзья описывали Даниэля как внимательного, доброго и очень отзывчивого. Его убили, когда ему было только 17 лет — он только начинал жить, но его принесли в жертву «толерантности» и «мультирасовому обществу».

Дальше начинается самое интересное. На суде Халед Олех признался, что «убили из идейных соображений, нацистов ненавидим» (кто есть нацист, Халед Олех и его банда решили определять на свое усмотрение).

Убийца, Халед Одех, был приговорен по статье «непредумышленное убийство» к психиатрическому лечению (!!!), так как суд решил, что он во время совершения преступления он был безумен.

После объявления вердикта и вынесения приговора убийцу лечили, объявили здоровым и через год выпустили. Только шесть из соучастников предстали перед судом. Трое из них были приговорены к сорока часам социальных работ. Двое из оставшихся были вынуждены заплатить 1800 шведских корон (около 200 Евро) штрафа, один был освобожден под честное слово и обязан заплатить 1800 корон штрафа.

Между тем, когда в новогоднюю ночь того же 2000 года в одном из районов южной части Стокгольма во время столкновения группы шведских подростков и банды иммигрантов одним из шведов, защищавшим свою девушку, был убит один из нападавших — шведский суд счел уместным посадить молодого шведа на длительный тюремный срок.

Представляете, что было бы, если бы несколько шведов избили и затем зарезали Халеда Олеха? Все толерантные СМИ орали бы об угрозе фашизма-нацизма, требовали бы суд наказать шведов пожизненными сроками, газетчики писали бы огромные статьи о том, какой Халед был хороший и замечательный и собирали бы средства на помощь его семье. А правительство приняло бы новый «антиэкстремистский закон».

Халед и его компания до сих пор живут в районе Салем. Сестра Даниэля рассказала, что ей до сих пор напоминают о произошедшем, банда Халеда периодически говорит ей, что они не раскаиваются в убийстве и сейчас бы сделали тоже самое. Шестилетнему брату Даниэля Халед, проходя мимо, сказал: «На моих ботинках еще не высохла кровь твоего брата».

 

Описание, конечно, художественное и «с надрывом», но факты остаются фактами (и опять же — ничего не напоминает?).

Самое мерзкое, что в этой антишведской кампании участвуют сами белые люди, шведские поборники толерантности. Более того — без них все это было бы невозможно. Что взять с Халеда и его собратьев? Они ведут себя так, как им это позволяет государство. Позволяют им устраивать свои дикие порядки — они их и наводят.

Как это назвать, кроме как коллективным помешательством и самоубийством нации? Кем стали гордые викинги, приносящие своих братьев в жертву прихоти инородцев?

Просто жизнь

Ладно, с прошлым «шведского социализма» и отходом от него в настоящем мы разобрались.

Но интересно посмотреть и на то, как именно живут шведы. Было ли хорошо, есть ли трудности сейчас — один вопрос, но есть ли в Швеции, образно говоря, дух социализма?

Давайте почитаем несколько заметок.

 

«Известная политическая острота гласит, что в то время как остальные страны — это государства, обладающие армией, Пакистан — это армия, обладающая государством. Подобным же образом можно смело говорить, что Швеция, начинавшая свой путь как государство, обладавшее бюрократией, выродилась в бюрократию, обладающую государством.

В рабстве не может быть равноправия. Анна Эклунд пишет в газете «Афтонбладет»: «Мы превратились в народ, который позволяет государству понукать нами на каждом шагу. Мы не вправе думать за себя, решать, что нам читать, как распоряжаться своими деньгами… Однако же мы не мчимся на избирательные участки, чтобы ликвидировать эту систему. Не потому, что мы этого не хотим, а потому, что слишком многие из нас попали от нее в кабальную зависимость».

В начале 70-х годов прошлого столетия британский историк Роланд Хантфорд в своей книге «Новые тоталитаристы» пришел к заключению, что фашистскую модель корпоративного государства гораздо легче реализовать в Швеции, чем на родине Муссолини — в Италии. Причину этого проницательный англичанин усматривал в различии культур: итальянцы весьма скептически относятся к государственной власти, в то время как в Швеции уже сложилась централизованная бюрократия, и шведы доверяют ей, чего никогда не позволит себе ни один уважающий себя итальянец.

Когда-то Салтыков-Щедрин, не жалея сарказма, издевался над «государственниками», мечтавшими о принудительном введении единомыслия в России. Шведов принуждать не понадобилось. В силу особенностей своего характера они сами полезли головой в ярмо. «Шведы старательно избегают любого спора, — пишет Хантфорд. — Малейшее отклонение от единомыслия воспринимается ими как нечто неприятное, непродуктивное и отчасти даже аморальное. Ради самоуспокоения они уклоняются от конфронтации и жаждут консенсуса. Консенсус для них — основополагающий принцип во всем: в частных беседах, в интеллектуальной жизни, в управлении государством».

Министр просвещения Швеции в те годы Ингвар Карлссон (позднее он занимал пост премьер-министра в одном из социал-демократических кабинетов) откровенно объяснял цель образования: «Школа предназначена воспитывать уравновешенных, законопослушных членов общества. Она учит уважать консенсус и отвергать все, что идет с ним вразрез».

В книге английского историка приводятся слова начальницы одного из отделов Школьного управления Швеции Май Боссом-Нордбе, без обиняков заявившей: "Поощрять индивидуальность бессмысленно, ибо, не научившись приспосабливаться к обществу, люди не могут ощущать себя счастливыми. Мы не делаем упора на концепции свободы. Вместо этого мы говорим о свободе отказа от свободы. Мы делаем упор на социальную функцию детей, и я не стану отрицать, что мы всячески пропагандируем принцип коллективизма".»

Как-то мне привели хорошее сравнение: шведский социализм прекрасно изобразил Пер Валё в книге «Гибель 31-го отдела». Помните — лучших журналистов наняли делать острый журнал, поднимающий актуальные темы и т.д., очень хорошо платили, вот только журнал не распространяли, а затрагиваемые в нем темы становились запретными для тех гламурных журнальчиков, которые печатались…

Может ли быть таким настоящий социализм? Нет, он направлен в будущее, а не на стагнацию.

 

Второе описание, бытовое.

«Шведско-норвежский социализм — штука забавная. С одной стороны, это воплощение всего, о чем может мечтать человек. Чистота на улицах и отменная экология, хай-тек и неслыханный уровень социального обеспечения. С другой стороны, жесткая, почти казарменная дисциплина, от которой у русского человека волосы дыбом встают. Например, если у вас нет электротехнического образования, вы не можете закрутить дома лампочку. И даже не потому, что вместо лампочки вы можете закрутить туда свой собственный палец! Самовольно закручивая лампочку, вы подрываете тем самым скандинавскую экономику, оставив электрика без заработка, а страну без налогов. Нельзя также самостоятельно выносить мусор из дома. Вы должны рассортировать его сперва в три корзины, в зависимости от происхождения этого самого мусора. В первую корзину — картон и бумагу, во вторую — стекло и пластик, в третью — органические отходы. Но есть же и комбинированный мусор! Скажем, чайные пакетики. Куда их девать? Так вот, шведы по вечерам развлекаются тем, что дербанят эти пакетики пополам, и бумажку выбрасывают в одну корзину, а заварку в другую. Затем к шведу приезжает специальная мусорная служба, которая проверяет, насколько аккуратно рассортирован мусор, а если допущены нарушения, оставляет отходы еще на неделю — делать работу над ошибками.

Или, скажем, надо законопослушному шведу завести себе щенка. Думаете, он берет какую-нибудь шведскую “Доску объявлений” и просто ищет подходящий вариант? Нет, все гораздо хитрее. Надо идти в государственный питомник и перед покупкой предъявить целую пачку справок. Что ваша зарплата позволяет достойно содержать щенка. Что у домашних нет аллергии. Что соседи не против щенка. Что сам щенок не против соседей. И так далее. Наконец, справки собраны и щенок куплен. Думаете, на этом ваши мытарства закончились? Они только начинаются! Через месяц в гости к вам придет ветеринар, который проверит, весел ли щенок, блестят ли у него глазки, стоят ли у него ушки. И если у него ничего не блестит и не стоит, щенок возвращается в питомник.»

Вы бы хотели жить в настолько регламентированном обществе? А некоторые еще утверждают, что-де в СССР было все расписано и регламентировано…

К социализму, правда, такой образ жизни никак не относится — ни «за», ни «против». Хотя… Если смотреть «по духу», то социализм — это «свобода для». Есть жесткие ограничения «чего нельзя», если обобщенно: вредить социуму и развитию (хотя, конечно, исторически под развитием иногда такие выверты принимались, что…). А вот остальное, в направлении развития — можно и нужно. Помните детские кружки в СССР? От выжигания по дереву до постройки авиамоделей, а то и действующих моделей ракет.

Может быть, это мелочно; может быть — пафосно. Но социализм не может, образно говоря, запрещать менять лампочки самостоятельно и заставлять раздербанивать использованные пакетики с чаем. Это — не социализм, а оголтелый либерализм, когда каждому «меньшинству» гарантируется что-то там особенное. Электрики как «меньшинство», ага…

 

Еще заметка, о воспитании детей. Думаю, все согласны с тем, что в социалистическом государстве забота о детях находится в числе первоочередных задач?

«Заботится о маленьких шведах и государство. Если отец по каким-то причинам не платит алименты на ребенка в оставленной семье, за него это делает государство, выдавая по 1200 крон в месяц. При разводе суд учитывает ТОЛЬКО интересы юного гражданина. Ни один из “разбежавшихся” супругов не имеет право покинуть город. Причина проста: ребенок должен иметь право беспрепятственно и в любое время видеться с родителями. Если не с обоими сразу, то хотя бы по очереди. Более того, по неделе может жить у каждого. А если так получилось, что родители оказались в разных частях страны, то неделю шведское дитя учится в “маминой” школе, а другую — в “папиной”. И все потому, что суд не “приговаривает” ребенка жить с конкретным родителем. Шведская Фемида подразумевает, что у него при любых жизненных обстоятельствах их должно быть двое. Это вы, взрослые, говоря словами Асадова, можете решать “любить или нет, и где сходиться и где расставаться”. А ваши сын или дочь должны воспитываться в комфортной семейно-психологической обстановке.

— С 15 лет дети считаются взрослыми, — добавляет Елена, — обладающими правом на самостоятельность. Мать, например, уже не имеет права запрещать своему сыну спать с девочкой. Та вообще может прийти к ним в дом и остаться. Ни выгнать, ни тем более врезать по наглой рыжей морде мокрым полотенцем не получится. За такое — тюремный срок!

Упечь родителей в кутузку можно по заявлению ребенка любого возраста. Придет карапуз в полицейский участок, пожалуется на родителей, лишивших его обещанного мороженого, и, будьте уверены, начнется расследование. Скажете, перебор! Зато в Швеции ребятишек не бросают, там нет детских домов.

В новые семьи попадают не только брошенные молодыми мамашами дети. Если родители не в силах справиться с разнузданным поведением своего чада, звонят в социальную службу. Та устраивает маленького хулиганчика в другую семью с более крепкими нервами и педагогически подкованную. Государство оплачивает все время перевоспитания, которое длится полгода, а то и год. Правда, перековавшийся дебошир заявит: мол, мне здесь понравилось и обратно под родной кров я не вернусь! Что ж, это его право. …

Шведским детям замечаний никто не делает. Им в школе даже оценки до восьмого класса не ставят, чтобы психику “двойкой” не травмировать. Они могут вести себя как угодно и где угодно — на улице, в магазине, в детсаду.»

Читаешь все это и думаешь «как все запущено»…

Представляете, что вырастает в результате, если до возраста, когда уже официально можно домой партнеров по сексу водить, даже оценок в школе не ставят, но зато можно подать на родителей в суд?

Это, повторюсь, именно оголтелый либерализм, а никакой не социализм. И близко не стояло.

Можно и воспользоваться опытом

Думаю, к этому моменту читатель уже не восторгается «шведским социализмом».

Но неужели там нечего полезного нет вообще?

Есть, разумеется. У многих есть чему поучиться — главное, надо учиться полезному и не копировать вредное.

По поводу социальной помощи. С.Г. Кара-Мурза, «Потерянный разум»:

«Обещание “помощь предоставлять прежде всего тем, чьи доходы существенно ниже прожиточного минимума” также не является рациональным, даже если принять его за лишенный реального содержания штамп. Что значит "существенно ниже"? Насколько ниже прожиточного минимума должны быть доходы, чтобы человеку оказали помощь при отказе от государственного патернализма? Сколько копеек составит эта помощь?

На деле концепция “адресной” помощи является социальной демагогией, добиться ее даже в богатых странах удается не более трети тех, кто должен был бы ее получать (например, жилищные субсидии в США получают лишь 25% от тех, кто по закону имеет на них право). Проверка “прав на субсидию” и оформление очень дороги и требуют большой бюрократической волокиты — даже при наличии у чиновников доброй воли и страстного желания помочь беднякам. На деле именно наиболее обедневшая часть общества не имеет ни грамотности, ни навыков, ни душевных сил для того, чтобы преодолеть бюрократические препоны и добиться законной субсидии.

Поэтому, как говорил премьер-министр Швеции Улоф Пальме, если доля нуждающихся велика, для государства дешевле применять не адресную, а автоматическую систему помощи — оказывать ее всем на уравнительной основе (например, через цены или через дотации отрасли вроде теплоснабжения).

Но другая мысль Пальме гораздо более важна, и уж она-то, казалось бы, должна быть близка нашей культуре. Она заключается в том, что сама процедура оформления субсидии превращается в символический акт — на человека ставится клеймо бедного. Это — узаконенное признание слабости (и отверженности) человека, которое само по себе становится фактором консервации бедности и углубляет раскол общества. Тот факт, что элита нашей либеральной интеллигенции, даже та ее часть, которая пропагандировала “шведскую модель”, не заинтересовалась и даже словом не обмолвилась о важной и многозначительной книге Улофа Пальме “Шведская модель”. Разве это не признак иррациональности?

Наконец, совершенно иллюзорным, аутистическим, является и довод, посредством которого В.В.Путин отвергает политику государственного патернализма: “Отказ от нее диктуется... стремлением включить стимулы развития, раскрепостить потенциал человека, сделать его ответственным за себя, за благополучие своих близких”.

Это социал-дарвинистская утопия, согласно которой погрузить человека в нищету и обстановку жестокой борьбы за существование означает “раскрепостить его потенциал, сделать его ответственным за себя, за благополучие своих близких”. Это представление противоречит и данным антропологии, и историческому опыту. На деле все наоборот! Советский опыт показал, что спокойствие и уверенность в завтрашнем дне позволяют человеку плодотворно отдаться творческой работе и воспитанию детей — вот тогда и раскрывается потенциал человека.»

РФ сейчас все время ставит эксперименты на людях — то монетаризация льгот, то какая целевая программа по разворовыванию госбюджета…

А ведь Швеция опыты проводила, есть поучительный зарубежный опыт. Зачем на своих-то опыты ставить?

Социал-демократическое правительство Швеции в свое время тоже пошло по пути адресных субсидий. Быстро выяснилось, что эта система неприменима, если субсидии требуются значительной части (более чем 10%) граждан — расходы на бюрократический аппарат превышают величину субсидий. В этих случаях для государства дешевле взять на себя содержание отрасли или выдавать субсидии на уравнительной основе.

Правда, при нынешней ситуации в РФ чиновники отнюдь не желают уменьшать расходы на чиновничий же аппарат. Это в Швеции Улоф Пальме был убит на выходе из кинотеатра, когда направлялся в метро. Без охраны.

У нас же чиновничество специально старается разделить общество на антагонистические группы.

«”Адресные субсидии” одной части общества ведут к его распаду, дезинтеграции, разделению на “мы” и “они”. Так, при введении адресных субсидий зажиточная часть населения сразу уводит в тень свои доходы и сокращает выплату налогов — это эмпирический факт. С другой стороны, возникает т.н. “ловушка бедности” — люди стараются не повышать своих доходов выше того порога, за которым они теряют льготы и субсидии. Психологический эффект этих факторов очень велик. Устранить их можно только субсидированием отрасли как целого и уравнительным доступом к социальным благам. Это очень доходчиво растолковал премьер-министр Улоф Пальме в книге “Шведская модель”, прежде чем его убили. Что, не знают этого наши политики и чиновники? Прекрасно знают, просто обманывают людей, чтобы не переживали и надеялись на субсидии.» — С.Г. Кара-Мурза

И последнее…

Это средний класс определяется при любом строе экономически, а вот общественный строй — понятие всегда идеологическое официально и «на уровне ощущений» для народа.

Процитирую ЖЖ-юзера kommari.

«Можно сказать абсолютно уверенно, что социализмом в Скандинавии — то есть Швеция, Дания, Норвегия и Финляндия (последняя самая бедная из этой четверки) — не пахнет.

Потому что социализм — это прежде всего и в первую очередь на уровне простого человека — ощущение принадлежности к обществу справедливости. Вот этого ощущения нет у финна, шведа или норвежца. А у какого-нибудь гораздо более бедного кубинца есть.

В данном случае я не голословен. Пару лет назад я работал в одной фирме и имел дело с одним живущим в Финляндии финскоязычным шведом, с которым мы говорили больше, чем о работе. И однажды я ему так и сказал: вот, де, в России многие считают, что в Швеции или Норвегии построен тот самый социализм о котором так долго говорили большевики. Надо было видеть его реакцию — швед был потрясен. До такой степени, что даже стал звонить своим норвежским знакомым — он туда часто ездил на рыбалку.

Так вот, он примерно то же самое и сказал, что социализм — это еще ощущение причастности к чему-то Большому. При этом и для него и для его знакомых эта причастность отнюдь не была достоинством: «социализм — это коллективизм, а меня (нас) больше устраивает индивидуализм», как-то так.

Итак, кроме экономики, социализм — это еще ощущение некоей благодати (да простится мне прохановщина), которая заставляет ощущать какого-нибудь Павку Корчагина, гробящего свое здоровье, прокладывая узкоколейку, более счастливым, чем ощущает себя сытый шведский безработный, отдыхающий на свое пособие на Канарских островах. Это очень нематериальная субстанция, страшно трудно поддающаяся дефиниции, но она существует — что показывает пример восточных немцев, которые попали из своей не самой богатой ГДР с ее жалкими “трабантами” в ФРГ с роскошными “мерседесами” — и даже сейчас, почти 20 лет спустя, тоскующими по потерянной человеческой солидарности и причастности к чему-то большему, чем срубить бабла-пожрать-потрахаться-оттянуться.»

Конечно, идеал социализма — это не угробить себя во имя будущего, но и не мальтузианские потребности. Нельзя ставить вопрос как «что главнее вообще», ситуация может меняться. Нельзя повторять ошибку СССР, в результате которой, как метко кто-то заметил, «страну за джинсы продали». Однако нельзя и идти по пути Швеции — это она никому не нужна, территории и богатства России нейтралитетом не защитится.

И, если при обычной мирной жизни надо заботиться о своем народе, повышая уровень жизни, то «в случае чего» надо обязательно иметь «ощущение принадлежности к обществу справедливости». Иначе Родину не отстоять.