От первого лица

Приведу текст моего товарища из Твери, который старше меня почти на десять лет, И, понятно, тоже застал школу в СССР живьем (Аллан — благодарю за материал, я чуть ниже еще твои мысли использую местами).

«Для начала вынужден напомнить две основополагающие вещи.

1. В СССР во главу угла ставились именно реальные дела и заслуги, а не положение родителей (и уж тем более — не размер взяток, за которые реально сажали), хотя в число дел и заслуг включались, применительно к детям, не только их оценки, но и так называемое «участие в общественной жизни», но, опять же, — именно их личное участие.

2. Заработки работников образования не были столь плачевными, как сейчас, — рядовой школьный учитель, в зависимости от «нагрузки» (числа учебных часов), мог получать примерно от 130 до более, чем 200 рублей, что в советские времена было нормально. Шли работать в школы отнюдь не «неудачники», а люди, чаще всего видящие в этой профессии свое истинное призвание. Причем уровень зарплаты не дифференцировался по школам: это были официально установленные единые расценки, действующие во всех школах без исключения. Существовали, правда, некоторые надбавки, двух типов: «за стаж» и территориальные, которые вроде бы устанавливались, как и было принято, на северных территориях и т.п.

«Если говорить о каких-то "спецшколах", то в России их не было, или почти не было. Знаю, что были этакие "супер-пупер" в Москве, и вроде бы в Питере, но ни сам я, ни мои знакомые, с ними не сталкивались, а потому рассказать что-то о них я не могу. В России же максимум, что было, так это не "спецшколы" в нынешнем понимании (тогда "спецшколами" называли школы для умственно-отсталых, одна такая была и в Твери), а  "школы с углубленным изучением". В полумиллионной Твери таких, из тогда примерно сорока, было две — 6-я "английская" и 17-я "математическая". Набор в них шел точно так же, как и в любых других школах, — по месту жительства, а сам отбор — уже в процессе обучения: кого-то, не справляющегося с программой, переводили в соседние школы, кто-то уходил и сам, а всех, вновь прибывающих по месту жительства, проверяли на предмет соответствия, и — иногда рекомендовали пойти в соседнюю школу. Замечу: на предмет соответствия уровню знаний, а не финансовому положению родителей.

Сразу же уточню насчет распространенного мифа о "сынках и дочках". Нет, — они не шли все строем именно в такие школы "с углубленным". Хотя, конечно, кто-то из известных мне, учились и в "английской", и в "математической", но это всё же было связано именно с тем, что они и жили в соответствующих районах. А потому основная их часть училась в любых других, "обычных", школах. В частности, в параллельном со мной классе училась дочка какого-то (не первого) секретаря то ли обкома, то ли горкома партии, — узнал же я об этом спустя несколько лет после окончания школы, совершенно случайно. Не то, чтобы это каким-то образом "секретилось" или "замалчивалось", — просто это было никому не интересно настолько, чтобы об этом трындеть: "ну дочка и дочка, ну и что?" Понятно, что никаких членовозов у входа в школу мы никогда не видели, а передвигалась эта вип-школьница как и все: на трамвае или на своих двоих. Да-с... Не верится, да? Тем не менее, это — факт».

Обратите внимание на контраст с современностью. Даже какой-то сериал есть, кажется, по телевизору, «про детей элиты». Мол, дети богатых тоже плачут.

Сейчас, как я уже говорил мимоходом, начинается зондирование почвы на тему платного обучения не только в высшей, но и в средней школе. Это автоматически приведет к еще большему расслоению общества, как нетрудно догадаться.

 

Ещё важное. Видели сериал «Школа»? Я не видел, но осуждаю, т.к. там собрали в одно место «бывает и такое». Я в курсе, что сейчас бывает даже не такое, к сожалению. А вот СССР подобное бывало крайне редко… Продолжу цитату:

«…в школах и классах тогда не было ни "дедовщины", ни каких-то проблем для новичков. Не было ни изгоев, ни явно выраженных непререкаемых лидеров, тем более — лидеров по признаку или вульгарной физической силы, или наоборот — по финансовому положению. То есть сами-то лидеры, конечно, были, но "власть" их была ограничена чаще всего лишь некоторыми конкретными аспектами жизни, да и не была абсолютной. Разумеется, в каждом классе были и свои "группы", "компании", в чем-то и не ладящие друг с другом, а в чем-то и противостоящие, но каких-то больших разборок между ними я не припомню. И драк между ними — тоже. Они, драки, конечно были, но как правило — именно один на один, чаще всего "до первой крови", а то и представляли собой лишь достаточно вялый (по сравнению с нынешними временами) обмен одним-двумя ударами, после которых дерущихся благополучно растаскивали, и конфликт не имел продолжения. Вполне спокойно чувствовали себя и новички, — никто и не думал их притеснять, преследовать, устраивать какие-то "вступительные экзамены". Отношение к ним было основано именно на том, что это — "новый наш". Подчеркиваю, именно "наш", хоть и новый, но — не "чужой"».

И в самом деле — истории «об ужасных хулиганах, которые третируют хорошего мальчика из приличной семьи» я где-то читал, но лично с ними живьём не сталкивался. Хотя и не отрицаю, что такое бывало, хотя и не часто. Понимаете ли, бывают отличники, а бывают виктимные ботаники. У первых никаких сложностей (по себе знаю), а вот у вторых будут проблемы независимо от успеваемости. А уж если такой вот ботаник пренебережительно смотрит на одноклассников, да ещё не помогает — списать там или ещё что, а еще и ябеда и проч. — вот тогда и пойдет взаимодействие по принципу «…а если коллектив плюнет на тебя, то ты утонешь».

«Впрочем, если новичок был не приезжим, то нередко он оказывался и уже кому-то из учеников знакомым. Не только по месту проживания. Чаще всего — по каким-то элементам внешкольной жизни: по спортивным секциям, по совместным экскурсиям куда-то, по участию в каких-то смотрах, или по пребыванию в пионерском лагере или в подобном заведении "для отдыха". Это нисколько не удивительно, потому что трудно, наверное, найти было хоть одного школьника, который бы "никуда не ходил". Спортивных секций, всяческих клубов и кружков (хоть при домоуправлениях, хоть при ДК, хоть при Домах Пионеров) было множество, все они были вполне доступными и бесплатными, либо, в крайнем случае, подразумевали некую чисто символическую плату».

Сейчас вспомню, в какие кружки я ходил школьником. Все — бесплатно.

Факультативы в школе: математика, русский язык. Кажется, был еще по физике. Точно не помню, но если был — то ходил.

Кружки, начиная с начальных классов: выжигания по дереву (в 3-м, что ли…), радиотехники, фото. Был в Доме Пионеров даже авиамодельный, но мне было как-то не интересно.

Многие ещё занимались спортом, но меня это не интересовало, а в смысле просто физкультуры вполне хватало летом реки рядом, а зимой — снежных крепостей и прочего. Не знаю, как в других городах, а в Москве я давно уже не вижу, чтобы дети играли коллективно — что летом в брызгалки, что зимой в снежки и проч. Лишь выгуливаются под присмотром… Впрочем, это другая тема.

Конечно, я не говорю, что все было просто замечательно — но разница показательна.

Некорректность системы

Школу в СССР я застал лично, так что и сам могу говорить от первого лица. А заодно сделаю выводы, как оно должно было быть в идеале.

Начну со знаний. Главной особенностью служило навязываемое среднее образование. Понятно, что в школу принимали всех, и что учиться читать/писать надо всем. И даже втолковывать самые основы физики, химии, биологии и так далее. И культуру кое-какую преподавать, литературу и проч. Но вот зачем нужны троечники в старших классах?!

Так называемые «второгодники» на моей памяти существовали лишь в качестве литературных героев. Если кто-то действительно был серьезно недоразвит — для таких существовали отдельные спецшколы (назывались «вспомогательными»), что логично. А вот нижние случаи нормы ходили в обычную школу, причем часть из них переводилась и в 9-10 классы. Честно говоря, не знаю, с чем это было связано — логике это не поддается, видимо, какая-то бюрократическая заморочка типа «план по валу».

Самое главное. Школа (по крайней мере та, которую я застал, 1976-86 гг) — была «заточена» именно под неуспевающих. Понятно, что годовые тройки ставили даже тем, кто практически ничего не знал — отчислить нельзя, так как образование всеобщее. Перевести во вспомогательную школу — нельзя, так как для этого надо быть конкретно дебилом, а если некто просто не очень умен и очень ленится, это другой вопрос.

И было бы полбеды, если бы неуспевающим просто ставили бы тройки автоматом — читать и считать всё же научался, а что им больше надо? Но, как вы в курсе, социализм — это система, базовой ценностью которой является справедливость.

Но справедливость-то можно понимать очень по-разному! И надо смотреть на обстоятельства, а не делать «по букве закона».

Если система «давать возможность всем» однозначно прогрессивнее, чем «заранее делить на сорта» для начального образования, то далее картина существенно изменяется.

Да, надо всеми силами «тянуть» в начальных классах. Скажем, я лично читал в четыре года свободно, а некоторые к школе не умели вообще. И в этом случае не ясно — то ли у них способности настолько низкие, то ли родители, скажем так, альтернативно мыслящие, и решили, что раз в школе учить будут, то самим раньше и не надо. Кстати, попадались мне как минимум бабушки с такой странной логикой — мол, пусть ребенок на улице играется, здоровеньким растет, а читать будет — глаза испортит.

Получается такой «гандикап» с очень неравным стартом, но объём знаний в начальной школе настолько мал, и вероятность того, что способного ребенка специально не учили читать до школы, и сам он этим не интересовался, настолько незначительна, что можно всерьез не принимать. К концу начальной школы уже четко становится ясен «табель о рангах».

И вот далее справедливо совсем иное: не уравниловка, а сегрегация. Если во время «гандикапа» надо именно подтягивать отстающих, так как есть вероятность, что они способные, просто необученные, то далее обучение должно дифференцироваться.

Тем не менее понимание справедливости на практике оставалось ровно тем же: первейшая задача — «тянуть» отстающих. Понятно, откуда взялся такой подход: исторически сложился.

При царе даже церковно-приходскую школу заканчивали не все, и пришедшим к власти коммунистам пришлось организовывать ликвидацию безграмотности. Затем был период рабфаков, когда высшее образование приходилось давать практически малограмотным, чтобы получить советских интеллектуалов, а не зависеть от старорежимной интеллигенции, — условия были аналогичны начальной школе, образно говоря. Всеобщее среднее образование было введено только при Сталине.

И вот эта привычка тянуть с нуля осталась в системе. Но причины-то давно уже канули в прошлое!

И результатом явилось явление вида «школа  — это место, где шлифуют булыжники и губят алмазы».

Отличнику в школе делать, собственно говоря, в плане получения знаний было нечего. Программа примитивна, сверх неё — лишь на факультативах или самостоятельно. А на уроках-то что делать? Конечно, есть подвид «довольный зубрила», который тащится от того, что всё знает, на самом же деле лишь берёт зубрёжкой, а мыслить самостоятельно не приучен. Но есть и те, кто именно хочет овладевать знаниями, решать всё более сложные задачи и так далее…

Учитель же в это время занимается тем, что пытается хоть что-то вдолбить троечникам.

Хорошистам, честно говоря, тоже скучно — и, если бы не было скучно, они бы лучше учились. Имманентно присущее стремление к саморазвитию есть далеко не у всех, но если ребенка/подростка заинтересовать, то он будет обучаться куда успешнее. Увы, учителя в подавляющем большинстве требуют не понимания, а зубрежки.

И получается, что больше всех заняты троечники — но им тоже скучно! И сами они понимают, что мало чего понимают. И учителя это прекрасно понимают. Но тем не менее тратят усилия на то, чтобы троечник что-то там зазубрил, кое-как ответил и забыл на следующий день.

А более умные дети в классе остаются без столь нужного для развития внимания.

Можно расписать еще кучу мелочей, но, на мой взгляд, это — главное. Ученик становился творчески мыслящим не благодаря, а вопреки системе. Впрочем, для объективности — многие учителя поддерживали такое отношение (все же тогда многие шли в школу по призванию), но, так сказать, вне программы.

Современность — примеры

Но сейчас положение со школьным образованием просто ужасающее. Иллюстраций можно привести много, но возьмем официальные документы — действующие стандарты по математике основного и среднего образования.

Вступление к первому гласит: «Изучение математики на ступени основного общего образования направлено на достижение следующих целей:

– овладение системой математических знаний и умений, необходимых для применения в практической деятельности, изучения смежных дисциплин, продолжения образования;

– интеллектуальное развитие, формирование качеств личности, необходимых человеку для полноценной жизни в современном обществе: ясность и точность мысли, критичность мышления, интуиция, логическое мышление, элементы алгоритмической культуры, пространственных представлений, способность к преодолению трудностей;

– формирование представлений об идеях и методах математики как универсального языка науки и техники, средства моделирования явлений и процессов;

– воспитание культуры личности, отношения к математике как к части общечеловеческой культуры, понимание значимости математики для научно-технического прогресса».

Это не учебная программа, а прямо панегирик логике, мышлению и разуму. Аж сердце радуется (в стандарте среднего образования все не менее пафосно и радужно).

Но давайте все же прочтем реализацию заявленного в программе.

«Сравнение действительных чисел» есть, а вот «арифметические действия над ними» уже не включаются в требования к минимальному уровню выпускников. Слишком сложно, видимо. Исключены «степенные функции с натуральным показателем, их графики», что автоматом приводит к непониманию того, что такое логарифм, который, мягко выражаясь, важен для моделирования естественных процессов. Требуется знать «примеры графических зависимостей, отражающих реальные процессы: колебание, показательный рост», но при этом не обязательно знать «числовые функции, описывающие эти процессы». То есть понимание de facto сводится к «вот эта закорючка каким-то образом отражает такой-то процесс».

Вспомнилось:

— Приведите пример использования неопределенного интеграла.

— Я вчера уронил ключи в унитаз, согнул проволоку в форме неопределенного интеграла и достал их.

Не требуется знать такую сложнейшую вещь, как «параллельный перенос графиков вдоль осей координат и симметрия относительно осей»; что означает непонимание соответствующих функций как таковых — закорючка должна быть не только определенной формы, но и стоять в определенном месте системы координат.

Исключена сложнейшая формула расстояния между точками координатной прямой. В минимальные требования входит «взаимное расположение прямой и окружности», но «двух окружностей» — нет, это опять слишком сложно. При этом исключены «метрические соотношения в окружности: свойства секущих, касательных, хорд». Пасторальная картинка: «Прямая может не пересекать окружность, может пересекать. И еще может ее слегка касаться, на децил так.». Но действительно, какие еще хорды, когда из требований исключена даже площадь четырехугольника?

Из, так сказать, общеметодологического подхода: оставлены «определения, доказательства, аксиомы и теоремы; следствия». Рано радуетесь — при этом не обязательно знать про необходимые и достаточные условия. Вот скажите мне, как можно что-то понимать в методологии доказательства, не имея представления о необходимых и достаточных условиях?! Ответ прост: никак. Это и ставят своей целью реформаторы образования с самого начала: формирование фрагментарного мышления, представляющего особой эклектичный набор несвязанных между собой данных. В эту же копилку: в минимальные требования к уровню знаний не входит и «понятие об аксиоматике и аксиоматическом построении геометрии». Ну как, как можно изучать геометрию без аксиоматики?!

Впрочем, вопрос риторический. И уже не удивляешься, читая, что надо знать, что такое обратная функция, а также ее график, но при этом не надо знать про область определения и область значений этой самой обратной функции.

В стандарте среднего образования есть «длина окружности и площадь круга как пределы последовательностей», но признано излишним «понятие о пределе последовательности» и «существование предела монотонной ограниченной последовательности». Требуется знать «формулы объема куба, прямоугольного параллелепипеда, призмы, цилиндра», но при этом само понятие об объеме тела — признано лишним. Надо уметь «описывать взаимное расположение прямых и плоскостей в пространстве», однако «аргументировать свои суждения об этом расположении» вовсе не обязательно... «Учител, мамой клянус!»

Вы не верите, что так все и есть? Я вас понимаю — сам бы не поверил.

Совсем наглядная иллюстрация. Вячеслав Загорский, «Свет пиара в сумерках просвещенья» (Русский Журнал, 11 июня 2004):

«На Московской химической олимпиаде 2003 года мы предложили девятиклассникам сравнить противогололедные реагенты, применявшиеся и применяемые в Москве, с точки зрения их физико-химической эффективности для плавления льда. Среди немалого числа правильных ответов (лучший реагент — ныне запрещенная поваренная соль) удивили повторяющиеся рассуждения вроде такого: “Поскольку везде сообщалось, что наиболее лучшим является хлористый кальций (“ХКМ”), то он и является самым эффективным, а поваренная соль — самая плохая, потому что ее запретили”.

Вместо расчетов и сравнений — цитирование рекламы. И так рассуждали школьники, прошедшие отбор на окружных олимпиадах по химии, то есть — не с самыми плохими знаниями. Это и есть идеальный PR — зачем думать, если везде сообщают...»

Ну как тут не вспомнить сказанное в 2007 году министром образования и науки (!) А. Фурсенко на встрече с активистами движения «Наши» на Селигере: недостатком советской системы образования, по словам министра, была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других.

Тему про ЕГЭ я просто скорбно опускаю — тут надо писать много, и без обсценной лексики могу не справиться.

Как должно было бы быть?

Всё просто: справедливо тратить ресурсы на тех, кто будет успешно развиваться. Внимание должно уделяться именно хорошистам, а отличников надо нагружать заданиями повышенной сложности в индивидуальном порядке.

Важный нюанс: это НЕ значит, что троечники должны выгоняться из школы после 3-го класса, как заявили бы некоторые социал-дарвинисты. И даже не должны переводиться в «спецшколы для троечников». Школа — это и социализация! Поэтому они должны обучаться восимилетку, и даже с честным «прослушал курс» вместо оценки. И, пожалуй, в школах помимо учителей должны быть именно педагоги-воспитатели — именно для такой вот социализации.

А вот в девятый класс должны переходить лишь те, кто имеет способности, достаточные для получения высшего образования, и старшие классы уже имеет смысл делать специализированными — естественнонаучными и гуманитарными в первом приближении.

Троечники же после восьмилетки должны отправляться в ПТУ. Но и тут были, скажем так, перегибы — то, что в позднем СССР было с ПТУ, мягко говоря, позор.

Вот такой подход — справедлив и полностью соответствует социализму. Патернализм, а затем — каждому по труду, который дается возможность реализовать по способностям.

Отношение к труду

В плане профориентации, как в плане помощи школьнику в выборе его будущей профессии, так и в плане приучения его к труду, как таковому, делалось очень многое.

Начиная с того, что едва ли не с первого класса школьников возили на всевозможные экскурсии по предприятиям, благодаря чему к моменту окончания школы можно было сложить вполне достаточное представление и о том, что именно представляет из себя та или иная профессия, и о конкретных предприятиях города, и даже о том, кто, где и сколько получает, сколько нужно стоять в очереди на квартиру, и много чего еще.

Что — согласитесь — уже способствовало большей осознанности выбора. Были и уроки труда, на которых школьники могли, хоть и немного, но попробовать себя именно в рабочих специальностях. Все это — и профориентация, и уроки труда, и приучение к труду — очень полезный момент в воспитании.

Будь моя воля — я бы просто не подпускал к управлению, к руководству хоть одним-единственным подчиненным, тех людей, кто сам никогда не был на месте этого подчиненного, кто хоть немного не ощутил, что это такое. Что значит работать в самом нижнем звене иерархической лестницы, как это оно — подчиняться, и какова на вкус черновая, физическая работа.

А сейчас выпускают «менеджеров чего угодно», ага…

Прочел недавно в ЖЖ у некоего Schegloff возмущение событием: двое железнодорожников сделали замечание группе нарушителей, и в результате погиб 25-летний машинист электропоезда: его зарезал Сослан Жилетежев, уроженец Нальчика (между прочим, окончил Краснодарскую юридическую академию МВД и работал консультантом в одной из московских нотариальных контор).

Знаете, чем возмущался Schegloff? Думаете, беспределом преступников? Не-е-е…

Вот чем: «Представил себе, что это мой сотрудник сделал замечание каким-нибудь гопникам и получил ножевые ранения, несовместимые с жизнью. Срыв сроков, поиск замены и т.д. и т.п. Сразу же захотелось тестировать будущих работников на предмет, настоящие ли они мужики. …правильное действие цивилизованного человека — обратиться к специалистам, то есть убежать от опасности и вызвать милицию».

Я, честно, говоря, как бы это выразиться поцензурнее… очень удивился, вот.

Сейчас продвигается как норма «цивилизованный человек». Формально мужского пола — он не то, чтобы бесполый… Секс, можно сказать, даже пропагандируется. А вот пол в плане гендерности усиленно задвигается на задний план.

Тема обширнейшая, поэтому ограничимся узким вопросом — а именно работой руками. Не обязательно физической вида «ямы копать или ямы не копать», тут я полностью согласен с сентенцией «не умеешь работать мышкой — работай лопатой».

Было бы странно заявлять, что каждый мужчина должен работать физически. Но вот уметь — должен!

Совершенно по другому поводу — из первых рук, о современном положении дел:

«Пару лет назад одна москвичка пожаловалась мне, что ее дочь-подросток в школе на уроках труда не готовит и не шьет, а, как в первом классе, клеит аппликации и мастерит зверушек из желудей. Тем же занимаются и юноши — вместо того, чтобы делать табуретки и паять провода. Потому что аппликации и желуди — это игра, подходящее дело для "деточек". А показывать "деточкам", что еда не сама собой вырастает на обеденном столе и что мебель не самозарождается в магазине "Икея", — это фи, совок, деревенщина и прочие обидные слова. Естественно, ни о каких советских учебно-производственных комбинатах и ни о каких распространенных в 1990-е годы "дежурствах по столовой, раздевалке и классу" речь уже давно не идёт».

Помню, как это было, когда я был школьником.

Аппликации мы клеили — но было это в начальной школе. А потом — были нормальные уроки труда. Учили работать и по дереву, и по металлу. В школе были даже небольшие токарные станки, не говоря уже о мелочи типа сверлильных. При этом старались делать не просто что-то абстрактное, а полезное для школы — петли для шкафов, дверные засовы, другую мелочевку.

Вполне естественными были работы по ремонту школы и т.д. Не говоря уж о дежурстве по уборке класса после занятий. Были какие-то работы по озеленению территории, плюс поездки в колхоз «на картошку» (у нас ещё было за смородиной). Можно много чего вспомнить.

А в старших классах был уже УПК — учебно-производственный комбинат. Я лично обучался там на водителя грузовика, причем учили нас не только вертеть баранку, но изучалась материальная часть и так далее. Было забавно — права категории «С» я получил до «В», и на год раньше, чем официально можно водить автомобиль. Так и было написано: «годны с такой-то даты».

Кроме этого, были ещё группы автомехаников, слесарей и токарей.

Вот честно — я не могу себе представить мужчину «советского разлива», который не может самостоятельно сделать мелкий ремонт или, скажем, сменить колесо автомобиля.

При этом, что показательно, умение работать руками уважалось.

Была, на первый взгляд, двойственность — физический труд не считался престижным. Но и не был презираем, кроме как в среде рафинированных интеллигентов. В ПТУ (профессионально-технические училища) шли в подавляющем большинстве те, кого не переводили в старшие классы — уже это показательно.

Но вот за возможность первым поработать в школе на токарном станке чуть ли не драка была. Даже самые отъявленные лентяи к станкам хотели попасть первыми.

При этом не было того, что наблюдается сейчас. И отличники, и дети богатых родителей отнюдь не отлынивали от работы руками (точнее, делали это не чаще, чем троечники). Умение что-либо делать мастерски уважалось, а «белоручки» не то, чтобы презирались… скорее, смотрели на них с удивлением — как это можно не уметь сделать такую простую вещь?

Взрослые уверенно проводили несложный ремонт автомобилей, квартир, часто сами строили дачи и так далее.

В современном же мире разносторонне развитый человек — вымирающий вид.  Работа руками, даже по собственному дому, многими презирается. Мол, раз имярек сам делает что-то — значит, у него нет денег нанять специалиста.

Относится это, понятно, не только к России, более того — такая мораль насаждается искусственно. Во многих странах человек не имеет права (!) самостоятельно, скажем, поменять проводку в доме или даже починить раковину — право на это есть лишь у сертифицированного специалиста, а за «незаконную деятельность» грозит штраф.

Таким образом, суть не в презрении интеллигентов и т.н. «офисного планктона» к рабочим. Имеет место, но это — совсем другая история © Хотя, конечно, забавно — в перекладывании бумажек с места на место или рисовании презентаций творчества куда меньше, чем в работе слесаря. Лично знаю — полтора года проработал слесарем КИПиА (контрольно-измерительные приборы и автоматика).

А если кто-либо заявляет, что-де рабочие потому пошли в рабочие, что не дотягивают интеллектуально до чего-то другого — то я, конечно, не буду утверждать, что все они — гении, но просто посоветую обратиться к любому сисадмину и спросить его мнение об интеллекте пользователей в его офисе. При этом компьютер — это основной инструмент офисного работника, и, по идее, он должен владеть им как минимум уверенно.

Да и современные рабочие тоже в большинстве своем не кувалдами размахивают…

Суть именно в том, что капитализм из людей специально делает «винтики».

Как некогда верно подметил Илья Смирнов: «Правящие элиты постоянно сталкиваются с противоречием: для поддержания режима в конкурентоспособном состоянии нужны квалифицированные кадры, но чем “кадр” образованнее, тем более он склонен к вольнодумству за пределами своей специальности. … Идеальным для начальства был бы такой специалист, который знает все про 15-ю хромосому, смутно догадывается про 16-ю и убежден, что Белоруссия — это мусульманская страна по соседству с Ираком. Может быть, не Белоруссия, а Белосирия, но бомбить все равно нужно, потому что так сказали по телевизору».

Видели когда-нибудь крупный современный офис? Возникла такая система на Западе, но сейчас копируется и в России. Современное рабочее место в подобном офисе — «cubicle» — даже внешне похоже на стойло крупного рогатого скота. Это даже не несколько столов в кабинете, как было принято в СССР, а именно что большой зал, разделенный перегородками (невысокими, ниже человеческого роста) на отсеки. Эдакая большая ферма…

Дополнительно: помимо превращения людей в «винтики», усиленно внедряется мем «всё должно делаться за деньги». Любая деятельность, не сводимая к потреблению, без внешнего финансового стимула сейчас чуть ли не записывается в вызов обществу. Мол, как этот фрик смеет не стремиться Делать Карьеру и Потреблять Как Можно Больше?!

Все просто — я уже об этом упоминал — в СССР именно что уважался труд.

И при этом было отрицательное отношение к спекулянтам, мошенникам и т.д., короче говоря, к тем способам получения денег, которые сейчас в большом почете. Что характерно.

И при желании можно было получать хорошие деньги.

Скажем, доктор наук плохо жил? Вполне даже нормально. Но это надо было наукой заниматься. Или геологи — очень даже хорошо жили. Но это надо в экспедиции ездить.

И т.д. и т.п. — принципиальное отличие в том, что надо было работать, а при капитализме преимущества — у спекулянтов и «торговцев воздухом».

Да, была запрещена работа «на двух работах» — но при желании вполне можно было подрабатывать, и неплохо. При наличии рук и мозгов.

Как-то не припоминаю, чтобы кто-то преследовал и сажал в тюрьму частных автомехаников, парикмахеров, фотографов и проч. Или репетиторов. Короче говоря, всех, кто зарабатывал своим трудом.

Работ, которые можно было за плату сделать разово, или устроиться по совместительству, хватало. Скажем, я, будучи студентом, иногда подрабатывал с друзьями на овощебазе. За ночь разгрузки — 25 рублей, пятая часть зарплаты молодого спецаилиста. Причем мы там редко были, а те, кто ходил постоянно, назначались на более высокооплачиваемые работы, там 40 рублей было.

А ещё подрабатывали контролерами общественного транспорта. И деньги приносило, и государству польза. Опять же — работа с людьми, на свежем воздухе…

Кроме того, был еще один аспект, мало кому доступный для реализации в современности.

Работа по вкусу

Большинство выбирало профессию ещё со школы. Часто по совету и по примеру собственных родителей (династии категорически приветствовались), или просто друзей и знакомых. Подчеркну: именно в выборе профессии, жизненного пути, если угодно, а не диплома, «корочки», которую планируется получить. Армии тогда не боялись, считая службу в ней чем-то естественным, да и лозунг «все работы хороши» имел вполне конкретное подтверждение, в том числе и материальное: рабочий обычно зарабатывал никак не меньше, а часто и больше инженера.

Потому известно немало случаев, и когда умные ребята сознательно сами не шли в вуз, и когда поступали в один и тот же вуз год за годом, если не получалось сразу, желая получить именно выбранную, и никакую другую, профессию.

Ведь предполагалось — и это вполне обоснованно! — что профессия является неотъемлемой и весьма важной составляющей всей жизни. И потому выбирали эту самую  профессию обычно осознанно и надолго, как часть всей своей судьбы, а не просто, чтобы откосить от армии или чтобы иметь право писать в анкете «в/о».

«В человеческом, антропологическом плане одно из главных отличий социализма от капитализма, на мой взгляд, — это возможность для большинства трудиться соответственно своим способностям. Именно в силу социалистической системы перераспределения заработная плата и доходы в виде соц. льгот в любой сфере при Союзе выдерживались на уровне, дающем возможность, по крайней мере, не скатиться в нищету.

В отличие от современной ситуации, когда работа выбирается прежде всего по принципу «можно ли на зарплату прожить». Возможностей же для более или менее существенного обогащения было немного, а для безграничного роста доходов – не было совсем (что и не устраивало разложившуюся партийно-государственную элиту, потому и отказавшуюся от социализма). Как следствие — на порядок больше было самореализовавшихся людей.

Казалось бы, самореализация — штука почти виртуальная, так ли уж велика эта потеря в сравнении с другими — массовым обнищанием, высокой смертностью, деградацией экономики, политической слабостью, снижением уровня культуры, полным бесправием и прочими прелестями капиталистического устройства России?

Однако, думаю, хотя воздействие данного фактора и трудно выявить, оно достаточно серьезно. Как представишь себе, сколько людей занимают свои рабочие места не потому, что ничем другим они не могут заниматься, ни к чему другому не пригодны, а лишь потому, что «надо же зарабатывать», становится как-то не по себе. Скрытая неприязнь к своей работе, мне кажется, сильно сказывается на трудовом процессе.

Свою роль играет и общекультурная теперь установка, что деньги и карьера — это главное в жизни, поэтому еще со школы ребенок учится подавлять свои естественные стремления в пользу прагматического взгляда на жизнь: "зачем становиться музыкантом, ведь шанс хорошо зарабатывать тут не слишком велик, лучше пойду я в менеджеры".

Так общество теряет, возможно, неплохого музыканта, а приобретает скверного менеджера, который в душе будет ненавидеть свою работу, потому и работать станет так себе, а уж сколько он при этом разбросает всякого негатива на сторону — своим коллегам, друзьям, знакомым, в семье — от бесконечных "депрессий", алгоголизма и просто нытья до вспышек агрессии... Если бы кто-то смог подсчитать ущерб, думаю, мы бы поразились гигантской социальной неэффективности капитализма как системы.

На это нередко отвечают в том духе, что талант всегда пробьётся, а если не пробился, значит, и таланта особого не было. Однако, думается, мы имеем дело с софизмом, который, во-первых, подменяет талант в какой-то сфере именно умением пробиться (а это всё же вещи разные и одно вовсе не подразумевает другого, как и ум — богатство), а, во-вторых, меряет талант по своим высшим проявлениям. А как же большинство людей со средними способностями? Что хорошего в обществе, которое позволяет развиваться лишь гениям (даже если допустить, что гении всегда "пробиваются")?

Общество, которое допускало бы развитие способностей только немногих талантов, а реализацию большинства подавляло, было бы не лучше рабовладельческого. Впрочем, его и не было никогда, капитализм стимулирует развитие не талантливых, а предприимчивых» © Виджняна

Пресловутый средний класс

Думаю, вы не раз читали либеральные оды среднему классу. Но есть ли он при капитализме?

Что такое средний класс, если подумать?

Низший — понятно. Это те, кто не имеет средств на безбедную жизнь, или же чуть выше. «Высший низший» класс — это те, которым, в принципе, хватает на еду без деликатесов, одежду без выпендрежа и т.д. В современных условиях может быть даже какая-нибудь старенькая машина и т.п. Но при этом нет средств на самообразование, культурный отдых и т.д. и т.п.

Высший — понятно. Это когда на всё хватает, хотя бы в пределах разумного. Не обязательно яхты, золотые унитазы и т.п., но на обычные покупки копить не надо. Конечно, «низший высший» класс не может купить автомобиль просто «из кармана» (по крайней мере, такой, на котором согласится ездить), но вот домашний компьютер, к примеру, — может.

А вот средний… Давайте попробуем апофатически.

Можно ли отнести к среднему классу того, кто не имеет собственной квартиры?

Можно ли отнести к среднему классу того, кто не может обеспечить своим детям жилье?

Можно ли отнести к среднему классу того, кто по уши в долгах, которые он не может отдать в разумный срок (полгода, скажем)? Это я толсто намекаю про кредиты.

Можно ли отнести к среднему классу того, кто боится потерять работу, так как тогда потеряет все, и поэтому вынужден лизать зад начальству?

Короче говоря, то, что сейчас пытаются выдать за «средний класс» по уровню потребления — это ни разу не средний класс. Средний класс — это экономическая независимость, уровень потребления здесь вторичен.

Ну а какая независимость, если при увольнении из-за кредитов можно ставить крест на нормальной жизни? А без кредитов нет пропагандируемого уровня потребления, ага.

В свое время возмущались работой на государство — сейчас работаете в основном «на дядю», и как — легче стало?

Для кого работаем

Для кого в обществе работает индивид при капитализме и социализме?

Виджняна справедливо заметил, что «при капитализме общественная система заточена на получение богатства немногими индивидами-капиталистами и масимально полное удовлетворение потребностей богатого меньшинства, базовые же потребности большинства для нее вторичны, реализуются по остаточному принципу. При социализме общественная система заточена на удовлетворение базовых потребностей небогатого большинства, а обогащение немногих госслужащих и максимальное удовлетворение потребностей богатого меньшинства для нее вторичны, возможны, скорее, как злоупотребления, на грани закона, а не как правило».

Помните?

Цель капитализма как системы — максимизация прибыли (немногих).

Цель социализма как системы — справедливость для всего социума (нации).

«В силу природы капитализма удовлетворение базовых потребностей небогатого большинства индивидов превращается в постоянную и неравную борьбу с производителями и поставщиками товаров и услуг. Последние постоянно стараются обмануть небогатого клиента, пропихнуть как можно менее качественный, залежалый товар по максимально высокой цене, одновременно растолкав конкурентов, даже если их товары объективно лучше в плане соотношения цены/качества. Для этой цели компании манипулируют информацией с помощью рекламы: преувеличивают достоинства товара или услуги, утаивают или преуменьшают их недостатки. При этом довольно редко открыто критикуются товары конкурентов: так сохраняется негласный нейтралитет компаний против основного врага — небогатого клиента, которого необходимо раскрутить на деньги. Тем самым, удовлетворение практически любых потребностей небогатых индивидов при капитализме сопряжено с большим или меньшим надувательством. Такая борьба — норма для капитализма, а не девиация, и в ней, повторюсь, небогатый всегда проиграет: в массе своей он не обладает ни временем, ни финансовыми возможностями, ни образованием, чтобы отстоять свои права перед сплоченной силой компаний, а его «голосование ногами» ничего не дает, поскольку недорогие товары и услуги одинаково плохи везде.

В то же время капитализм предоставляет богатым эксклюзивные высококачественные товары и услуги — малые партии, индивидуальный заказ, персональное обслуживание. Поскольку количество богатых клиентов незначительно, а платят они много, то компаниям невыгодно их обманывать, и поэтому богатые при капитализме чувствуют себя вполне удовлетворенными.

При социализме же, где отсутствует или низка конкуренция, нет надобности обманывать небогатого клиента. Здесь возникают проблемы иного рода: обеспечить планирование и снабжение недорогими товарами и услугами среднего качества в такой мере, чтобы основные потребности большинства индивидов, «норма», были реализованы. Проблема эта непростая, но техническая, ничто в самом устройстве общества не мешает ее разрешению. Действия, мешающие ее разрешению, являются девиацией. При социализме это либо ошибки вследствие некомпетентности, либо преступления: коррупция, воровство, халатность.

Что же касается производства и распределения небольших групп высококачественных товаров для богатых, то они при социализме приобретают полулегальную и сомнительную форму "спецраспределителей", "спецполиклиник" и т.п. для высшего чиновничества или вовсе продукции "черного рынка". Подобные формы существуют не благодаря, а вопреки социалистической системе, являются в ней чуждыми элементами. Их ликвидация ничего не меняет в системе социалистического хозяйствования.

Таким образом, товары среднего качества по низким ценам при социализме оказываются в массе своей лучше, чем аналогичные при капитализме (это заметно даже сейчас, хотя уровень техники (импортной) в средствах производства в постсоветский период, конечно, существенно возрос по сравнению с советскими временами: товары той же ценовой ниши, произведенные в СССР, лучше по соотношению цена/качество, чем произведенные в России).

В то же время, при социализме маловероятно производство дорогих эксклюзивных товаров и услуг такого же высокого качества, как производятся для богатых при капитализме (как раз постольку, поскольку социализм, в принципе, не предполагает ничего "спец-"), именно поэтому богатые при социализме чувствуют себя неуютно, и для них данный строй объективно невыгоден. Что и привело, в конечном счете, к перерождению "верхов" в Советском Союзе и разрушению социализма».

 

А помните, что писал Генри Форд о конструкции автомобиля и качестве и долговечности товаров в целом?

«Каждая отдельная часть должна быть сменной, чтобы в будущем, если понадобится, ее можно было заменить более усовершенствованной частью, автомобиль же в целом должен служить неограниченное время. Вопросом моего честолюбия является, чтобы каждая отдельная часть машины, каждая мелкая деталь были сделаны настолько прочно и добросовестно, что никому не приходило бы в голову их заменять. Доброкачественная машина должна быть также долговечна, как хорошие часы. …

Считается искусной деловой политикой, даже вполне приличной политикой, по временам менять чертежи, чтобы сделать прежние модели устарелыми и заставить покупать новые, потому или что уже нет запасных частей для старых, или потому, что новые модели соблазняют публику выбрасывать старый товар и приобретать новый. Это называется искусной, разумной политикой. Задачу предпринимателя видят в том, чтобы подстрекать публику к постоянно новым покупкам; считается даже дурной политикой в делах изготовлять что-нибудь прочное, так как покупатель, запасшись раз навсегда, уже более покупать не будет».
Как ни странно на первый взгляд, Генри Форд здесь призывает именно к социалистическим принципам производства. В этом-то и отличие предпринимателя от бизнесмена.

Задумывались когда-нибудь над самим словом «бизнес»? Говорят: «мой бизнес», «Ничего личного,  бизнес» (когда «кидают») и т.д.

«Business» имеет несколько значений: дело, коммерческая деятельность (о масштабах говорить не будем) Т.е. это может быть любая сфера деятельности, но она не связана с личной созидательной деятельностью. Торговля, сфера обслуживания, посредничество и т.д.

Слово «work» также имеет несколько значений. Работа, труд, произведение, сочинение, work of art — произведение искусства; технические сооружения; фортификационные сооружения (воен.); рукоделие… Т.е.  «work», которое сейчас не в почете, связано с любой созидательной, творческой деятельностью.

Показательно, не так ли?

Миф о конкуренции

В СССР не было конкуренции, и поэтому никто не хотел нормально работать! — верещат либерасты. Подразумевая, понятно, дело, конкуренцию именно в рыночном смысле, «за деньги». При этом начисто игнорируя и то, что была конкуренция в виде того же соцсоревнования — и действенная! (см. выше про Японию).

Причем социализм, если уж об этом говорить, отнюдь не запрещает материальное поощрение. Во время Великой Отечественной за подбитые немецкие танки и самолеты вознаграждение выплачивалось, вполне себе официально. Введение уравниловки — это не к социализму per se, а к конкретной реализации.

А что касается самой конкуренции — то мне ничего не остается, как привести замечательную работу Л. Кравецкого «Капитализм для самых маленьких» (в незначительном сокращении).

 

Есть два дяденьки. Оба дяденьки — капиталисты, и у каждого собственная фирма, которая выпускает красивые открытки. Открытки всем очень нравятся, поэтому у дяденек много денег. Однако оба дяденьки целиком открытки делать не умеют и не могут. Поэтому они нанимают себе сотрудников, чтобы те делали им открытки. А дяденьки будут сотрудниками руководить и платить им зарплату.

Поскольку оба дяденьки работают не вместе, каждому дяденьке хочется, чтобы открытки покупали именно у него. Тогда этот дяденька получит еще больше денег. Однако так хотят оба дяденьки сразу, и от этого у них возникает конкуренция. Дяденьки борются за покупателей. Для этого каждому дяденьке надо, чтобы у него открытки были лучше, чем у другого дяденьки. Но открытки делают не сами дяденьки, а их сотрудники. Поэтому каждый дяденька хочет переманить сотрудника у конкурента. Для этого дяденька предлагает сотрудникам другого дяденьки бо́льшую зарплату. Но второй дяденька не хочет, чтобы от него ушли сотрудники, поэтому предлагает им зарплату еще больше. Тогда первый дяденька дает совсем много. На что второй дяденька повышает зарплату до заоблачных высот. После этого первый дяденька продает свой дом с яхтой и назначает просто нереальную зарплату.

И так далее. Сотрудники от такого катаются как сыр в масле, а дяденьки-капиталисты оба вкалывают день и ночь за просто так, проживая в халупе. Все их денюжки уходят сотрудникам. Заодно оба дяденьки еще понижают цены на открытки, чтобы у них покупали больше.

Примерно так вот детишки представляют себе капитализм. Потому что прочитали про это у дяденьки с фамилией на Г. Детишек не смущает, что дяденька с фамилией на Г не так давно был заведующим отделом экономической политики журнала «Коммунист», который совсем не похож на источник сведений о рыночных ценностях. Детишки не думают, что либо тогда, либо сейчас дяденька на Г регулярно врал. А может быть даже, врал и тогда и сейчас одновременно. Детишки твердо уверены, что дяденька на Г исправился и рассказывает им чистую правду.

Например, о кристально чистом образе рынка, где честные и благородные предприниматели, аки рыцари из фильмов, сходятся на рыночном ристалище и, отринув мирскую суету, конкурируют за покупателей и сотрудников, чего бы им это не стоило. Конкуренция для Благородных Рыцарей наверняка настолько же священна, насколько она священна для читателей книжки дяденьки на Г. Ради честной конкуренции дяденьки-капиталисты готовы хоть на хлеб и воду перейти, отчего всем остальным настает полное благолепие. Все так и есть — дяденька на Г ведь не может врать.

А если где-то не так, то там либо совок, либо засилье чиновников. Чиновники ведь, в представлении читателей дяденьки на Г — это абсолютное зло, не способное управлять вообще ни чем. И остались они до сих пор только из-за пережитков совка. Причем даже в тех странах, где никакого совка не было. Читателей не смущает при этом, что дяденька на Г сразу после наступления рынка первым делом двинулся в чиновники.

Во всем этом имеется целая куча всевозможных нюансов, которые кристально чистую картину сводят на нет. Для начала кристальная чистота системы подразумевает и кристальную чистоту людей тоже. И если при социализме хотя бы постулировалось стремление к оной — через активную пропаганду того, что человек человеку — друг, товарищ и брат (это, конечно, во многом напоминает утопию, но хотя бы постулируется), то при капитализме величайшей благодетелью объявляется конкуренция с соседом, что кристальной чистоте людей никак не способствует, а скорее даже мешает. А раз так, то честная конкуренция за что-то там будет только постольку поскольку — в тех случаях, когда за иную конкуренцию дают по рогам.

Но даже если по рогам дают, то ничто не мешает договориться. Договариваться очень тяжело запретить — не убийство, чай. Тут у детишек, из числа читателей дяденьки на Г, срабатывает рефлекс: «ой, это же теория заговора!». Заговор при этом в обязательном порядке воспринимается так: в тайной масонской ложе собираются все предприниматели, проводят обряды инициации, поют гимны, а потом договариваются о тайном и коварном порабощении мира. Мало кому приходит в голову, что дяденьки-капиталисты, даже из числа мелких, безо всяких там лож видят друг друга на конференциях и выставках. Соответственно, если один дяденька у другого умыкает сотрудников, то с другим дяденькой ему потом как-то не оно будет вместе водочку на конференции пить. Второй дяденька, кроме того, другим дяденькам о первом все расскажет. И первый дяденька довольно быстро превратится в изгоя.

Конечно, дяденьки, которые держат палатки у метро, на конференции не ездят, у них способы объяснить изгою, что тот неправ, попроще и попрямее. Но у тех дяденек и свод негласных правил куда как локальнее, чем у дяденек покрупнее.

Однако дяденьки покрупнее тоже очень не любят, когда сотрудник от них уходит к конкуренту. При этом, этим дяденькам хочется на свои денюжки купить большую красивую машину, а не отдать их сотрудникам в виде зарплаты. Все дяденьки хорошо понимают, что если они за сотрудников начнут активно конкурировать, то больших красивых машин у них очень скоро не будет. Причем — у всех, а не у кого-то одного. И выгода от переманенного сотрудника перекрыть его зарплату никак не сможет. Поэтому в среде этих дяденек довольно быстро устанавливается негласное правило: нанимать можно только тех сотрудников, которых конкурент уволил. Детишки из числа фрилансеров с таким, конечно, не встречались, поэтому не знают, как дяденьки-капиталисты смотрят на сотрудника, который все еще работает на конкурента, но приценивается к месту на их фирме. Дяденька-капиталист на соображения дяденьки на Г клал свой Х. Он хорошо понимает, что если сотрудник от другого дяденьки запросто ушел, то и от этого дяденьки он не менее запросто уйдет. Унеся, кстати, с собой массу ценных сведений. Дяденька-капиталист понимает, что если он сейчас вдруг начнет предлагать большую зарплату, то и другим придется сделать то же самое. В результате все останутся при своих сотрудниках, а денюжек у них всех будет меньше. Дяденька-капиталист понимает, что если он начнет сильно конкурировать с другими, то другие попытаются найти на него управу. Нет, не обязательно грохнуть, хотя и такое тоже встречается. Можно, например, совместно пригрозить общим поставщикам, что если те не перестанут с нехорошим дяденькой работать, то с ними перестанут работать все остальные. А тот дяденька потерь от массового отказа компенсировать не сможет.

Тут читатели дяденьки на Г сразу реагируют: но такое же не выгодно!!! Зачем поставщику отказываться от клиента просто потому, что кто-то пригрозил?!! Наоборот, выгодно конкурировать, сманивать и так далее. Тут, как уже говорилось, конкурировать очень выгодно, когда ты конкурируешь один, а все остальные смотрят на тебя и тупо улыбаются, пуская слюни. А когда конкурируют все, то это очень, очень для всех не выгодно. Выгодно конкурировать по минимуму, не выходящему за свод неписанных правил. И правила эти выгодно иметь. Именно выгодно, подчеркиваю. Массовый рост зарплат не выгоден капиталистам. Конкуренция за сотрудников поэтому тоже не выгодна. Конкурировать выгодно только с тем, кто сильно слабее и ответить не сможет. С остальными выгоднее дружить.

Самое время рассказать поучительную историю про дяденьку Наполеона. Дяденька Наполеон очень мощно конкурировал со всеми подряд странами. Прогнул буквально пол-Европы. Однако с севера от него была страна, которую никак не получалось прогнуть. Та страна, зараза, на острове и у нее много корабликов. Доплыть до той страны с мощным, конкурентоспособным войском ну никак не получалось. Поэтому дяденька Наполеон решил действовать рыночными методами и объявил той стране эмбарго. Другим странам с той страной торговать было, как легко догадаться, очень выгодно. Но они не торговали. Как же так, — спросят читатели дяденьки на Г, — выгодно ведь?!! А вот так, не торговать оказалось более выгодно, чем получать по рогам от дяденьки Наполеона.

Однако на востоке была еще одна страна, которая на предложение дяденьки Наполеона проигнорировала. Местный дяденька по имени Александр когда-то Наполеону слегонца подзасадил, поэтому был уверен, что буде надо, еще раз засадит. В общем, дяденька Александр бодро торговал с тем северным островом, а Наполеона ни в грош не ставил. Тогда дяденька Наполеон решил призвать дяденьку Александра к ответу, для чего оперативно ввел в его страну конкурентоспособную армию. У дяденьки Александра армия тоже была, однако ей пороху-то не хватало, еще раз Наполеону вломить. В общем, бодались они довольно долго и Наполеону в результате все-таки вломили. Но вот неприятность — в рамках этого завлекательного процесса Москва сгорела к гребеням.

Я понимаю, сейчас такое далеко не всех огорчает. Пол-России сейчас такому факту скорее бы обрадовалось.

В общем, по мере суровой конкуренции дяденька Наполеон получил дом с видом на море, что, конечно, неплохо, однако до этого он жил во дворце, Москву пришлось долго и вдумчиво чинить, кучу народу вообще поубивали и так далее. А преимущества в результате получил тот самый остров. Но это уже другая история.

Однако это все к чему: договорились бы Наполеон с Александром и оба были бы в плюсе. Ну или хотя бы не в минусе. Дяденьки-капиталисты, вот, про такие истории хорошо помнят, поэтому конкурируют очень осторожно. Что, конечно, подрывает кристальную чистоту рынка из книжек дяденьки на Г.

Но тут самое интересное только начинается. Теперь я расскажу про то, почему при капитализме сохраняются чиновники с их коррупцией и неэффективностью. Дело в том, что чиновники нужны капиталистам. Да-да, вы не ослышались. Именно нужны. Чиновники — это как раз те, кто пресекают выходящую за рамки выгоды конкуренцию, ради сохранения капиталов дяденек-капиталистов.

Надо понимать: государство обслуживает интересы правящего класса. Если у вас государство рабочих и крестьян, то оно как раз интересы рабочих с крестьянами и обслуживает. Не по отдельности, а всех вместе. Если у вас кругом капитализм, то правящий класс — капиталисты. И государство обслуживает их интересы в первую очередь. Опять же не по отдельности, а всех вместе — как класса.

Дяденьке-капиталисту очень выгодно разбавлять йогурт ослиной мочой. Конечно, клиенты, которые догадаются, уйдут от дяденьки-капиталиста. Но не от него самого, а от егойного бренда. Фамилию же дяденьки никто из клиентов не знает. Поэтому от самого дяденьки массово не уйдут. Однако если разбавлять йогурт ослиной мочой, то об этом случайно могут догадаться сразу много человек. И эти люди от обиды засадят вилы в бочину дяденьки-капиталиста. Причем, фамилию его они не знают, из-за чего засадят вилы тому дяденьке-капиталисту, которого поймают. Дяденьки-капиталисты очень хорошо понимают, что вилы в бочине сильно осложняют процесс ежедневного наслаждения жизнью. Поэтому, для надежности, откуда ни возьмись, возникает чиновник, который ставит всяческие препоны наиболее предприимчивым с целью не поставить под удар всех. Такое, конечно, каждому дяденьке-капиталисту в отдельности не выгодно — ишь ты, мешают мега-рецепты придумывать! — однако всем им в целом, да, без вил в боку как-то веселее, чем с вилами.

В общем, глубинный смысл существования чиновников при любом, повторюсь, при любом строе — это недопущение вил в боку у представителей правящего класса. Это надо хорошо понимать. Если от чиновника что-то перепадает неправящему классу, то это от того, что чиновник узрел хорошо заточенные вилы в его руках. Если чиновник что-то там мешает делать представителям правящего класса, то это по той же причине — у неправящего в руках неожиданно появились вилы.

Как такое работает. Был, например, дяденька с фамилией на Х. Дяденька считал себя умнее всех, поэтому начал на других дяденек его калибра поплевывать. Работал он при этом примерно теми же методами — ну там, налоги не платил, жульничал по-всякому, кого-то даже примочил, в общем, как все работал, — однако почему-то при этом решил, что можно на других дяденек плевать. Тогда как каждому известно, что при капитализме можно плевать только на тех, кто слабее. На рабочих, там, всяких, учителей и так далее. Дяденька же самонадеянно считал себя самым конкурентноспособным, от чего надолго присел в тюрьму вместе с подельниками.  Никакого, как говориться, заговора.

Другой дяденька — с фамилией на Б (а что делать, такие вот у них всех фамилии) — тоже подумал, что он сейчас всех законкурирует, но вдобавок еще для этого с зарубежными дяденьками начал тесно сотрудничать. В результате сейчас дяденька на Б одновременно в розыске и в стране, которая начинается на А.

Поэтому так и говорят: где А, там и Б.

Но никакого заговора, с его теорией. Все чисто из соображений выгоды. А соображения эти такие: выгодно платить мало, а требовать много. Выгодно действовать сообща, а не друг против друга. Делиться со слабыми надо только тогда, когда у них заточенные вилы. Как видите, первые соображение дяденек-капиталистов, ну строго как у других апологетов рынка, из тех, что победнее. Второе соображение, о чудо, ровно такое, о котором давно уже всем рассказывают коммунисты. А третье — это основной закон жизни в капиталистическом мире.

В тех странах, где народ хорошо понял эти соображения и хватал вилы через день, буквально лет через сто пятьдесят стало вполне можно прилично жить, не будучи капиталистом. А ведь сто пятьдесят лет назад там такая жизнь была — мама не горюй. Половина населения реально про мясо только в сказках слышала. Те же страны, где гражданам удалось внушить, что капиталисты честно конкурируют и поэтому о гражданах неминуемо заботятся, поэтому вилы можно выбросить, совершенно закономерно погрузились в глубокое место на Ж.

Нет, уважаемые сограждане, капиталисты заботятся только о том, чтобы лично у них была большая красивая машина. Есть ли у вас машина или что-то еще капиталиста не волнует. Его волнует только наличие хорошо заточенных вил у вас в руке.

Многие, например, думают, что если при капитализме хорошо и упорно работать, то у тебя будет куча всяких плюшек. Однако тут как, если плохо работать, то плюшек в стране будет мало, а если хорошо — то много. Но это в стране. Не у вас. У вас они появятся только в том случае, когда вилы в боевой готовности. Причем, не только у вас, а и у вашего соседа тоже. Там, где вилы заготовлены, сейчас работают мало, а имеют много. Например, во Франции рабочий день — шесть часов. И французы при этом весьма неплохо живут. А когда они работали много, часов по двенадцать-четырнадцать, то дружно сосали лапу. Потому что жили без вил.

Так что, возвращаясь на круги своя: высокую зарплату трудящимся никакая конкуренция дяденек-капиталистов не даст. И никакое повышение производительности труда ее тоже не даст. Производит что-то трудящийся не себе, а дяденьке-капиталисту. А того вовсе не радует произведенное сразу вернуть — не для того он вас нанимал. Высокую зарплату, высокий уровень жизни и массу социальных гарантий при капитализме обеспечивает ровно одно — остро заточенные вилы наготове.

Совсем наглядно

Чтобы закрыть тему «чему способствует рыночная конкуренция», приведу два примера. Уж очень показательно.

Случайно, браузеря по просторам инета, по ссылке со ссылки наткнулся на интересное рассуждение.

«У Хайека говорится об "инженерном мышлении" то, что я приблизительно вычислил сам.

Инженер, решая конкретную задачу, стремится оптимизировать заданные параметры. При этом ограничения на другие параметры и потребление ресурсов должны быть заданы извне. Чисто инженерное решение, возможно, технически будет идеальным, но бесполезным. Например:

ASP должен обеспечить стабильную работу клиентских платформ. Инженер обнаруживает, что существует проблема электропитания. Ок, датацентр обещает достаточно стабильное питание и две независимых ветки. Отлично.

— А давайте все оборудование всех клиентов запитаем от двух веток? — говорит инженер.

— Нет, только тех кто заплатит за эту бóльшую уверенность, — говорит менеджер.

Внимание — не только с точки зрения "срубить бабла", но с точки зрения глобальной экономии ресурсов планеты, прав менеджер. "тех, кто заплатит" == тех, для кого это действительно важно.

Но две ветки питания еще недостаточно, что если фейл (сбой данных — А.Б.) будет на обеих одновременно?

— А давайте еще поставим в каждый шкаф UPS? — говорит инженер.

— Не надо, — говорит менеджер.

— А вдруг?.. и как тогда?.. — недоумевает инженер.

— Ну и что? Тогда датацентр заплатит штраф за невыполнение обязательств, мы заплатим штрафы клиентам и еще останется, — говорит менеджер.

И опять менеджер прав, потому что бесперебойник в каждом шкафу тоже бессмысленная трата ресурсов».

Собственно говоря, нагляднее некуда.

Социализм подразумевает именно такой вот «инженерный подход» — и в глобальном плане это куда больший КПД. Особенно в наше время, когда информация — это очень ценный ресурс.

Капитализм подразумевает зацикливание на деньгах — и, как показано, если штраф платить дешевле, чем сделать работу надежно, то будут платить штрафы.

Т.е. глобально социализм не просто справедлив, но и выгоднее, и, главное, надежнее.

Если, конечно, смотреть в целом. А вот если «чтобы бабок загрести» — то, понятно, плевать на КПД и проч.

Помните, я как-то рассказывал про теплосети? Это — социалистический подход. Государство вкладывает сразу большие деньги, строит глобально, централизованно и надолго, что приводит к относительной дешевизне строительства, и народ имеет тепло в домах.

А вот при капитализме такое не пройдет. Как это капиталист отдаст кому-то тепло? Лучше в атмосферу выпустит. А строить систему труб — нужны капиталовложения, которые неизвестно когда окупятся. Особенно с учетом того, что потребители тоже индивидуальны — Джон хочет провести трубы в квартиру, а Джек тоже хочет, но от другой обогревательной фирмы. В итоге проще прицепить к каждому дому по мини-котельной, что суммарно обходится куда дороже, зато все проявляют частную инициативу™ и никакого тоталитаризма. И отключать неплательщиков Руке Рынка легко.

Надежность систем, построенных при социализме — причем даже не особо удачной реализации! — такова, что та же энергетика до сих пор держится на том заделе.

А как относится к надежности капитализм?

Самое время привести второй пример.

В 1970-е годы компания Форд выпустила автомобиль Ford Pinto, который был спроектирован с дефектами. Если Пинто сталкивался с другим автомобилем под определенным углом, то бензин из бензобака Пинто попадал в его пассажирский салон и воспламенялся. Те, кто находился в Пинто, сгорали заживо. Когда стали поступать сообщения об авариях, инженеры Форда нашли причину дефекта и предложили вариант исправления. Для этого требовалось вернуть на заводы сотни тысяч машин и переделать конструкцию бензобака.

Экономисты Форда, используя статистику аварий, подсчитали, сколько примерно таких катастроф произойдет за все годы эксплуатации Пинто, и сколько людей сгорит заживо. Они подсчитали, в какую сумму обойдутся выплаты по страховкам и искам пострадавших. Они также подсчитали, что затраты на переделку всех Пинто в несколько раз превысят затраты по искам. Соответственно, Форд решил, что экономически выгоднее сжечь людей, чем переделывать автомобили, и спрятал все документы.

Тогда автомобиль признали одним из самых опасных и Ford Pinto за это заслужил кличку «барбекю для четверых».

Обратите внимание — это уже «компания Форд», а не Генри Форд…

 

Не удивительно, что, поплюхавшись в болоте капитализма, многие народы уже начинают вспоминать, как было при социализме…

В марте этого года немецкое издание «Bild» опубликовало результаты опроса, проведенного службой Emnid. Около 80% респондентов восточных и 72% западных территорий Германии могли бы вообразить себе жизнь в социалистическом государстве, если бы получили гарантии «трудоуйстройства, общественной солидарности и безопасности».

Свобода как важная политическая цель имеет значение лишь для 28% жителей восточной Германии и 42% немцев с запада страны.

Обращаю внимание, что при социализме проблема с трудоустройством (т.е. отсутствием безработицы) и безопасностью решается практически автоматом. Да и с общественной солидарностью все гораздо проще.

Национализация

Ну и напоследок о труде, на тему «кому должны принадлежать предприятия». Была мысль подробно расписать, почему богатства недр страны не должны принадлежать частным лицам (как и земля, кроме как под личный небольшой участок разве что), почему мелкий и средний бизнес может быть частным, а вот крупный — не должен ни в коем случае. И уж тем более — стратегически важный и т.д.

Но наткнулся на текст, который очень показателен — за национализацию выступает  не социалист, а банкир-капиталист: председатель совета директоров банка «Тинькофф. Кредитные системы» Олег Тиньков (октябрь 2009).

«Наступил прекраснейший момент, чтобы вернуть в лоно государства градообразующие предприятия, обремененные непомерными долгами

Наверное, из моих уст законченного капиталиста, либерала и рыночника это прозвучит странно, но я считаю, что нужно частично национализировать крупные промышленные холдинги. Я всегда был в этом убежден, но последние несколько месяцев особенно проявили неспособность частного бизнеса управлять огромными бывшими государственными компаниями, от которых зависят моногорода.

Мегапроизводства, будь то “Норильский никель” или “Русал”, были построены нашими отцами и дедами. В них вложены огромные государственные средства. Возводились предприятия не на рыночных условиях, а зачастую исходя из патриотических или пропагандистских инициатив.

Но потом почему-то попали во владение узкой группы частных лиц, не буду даже конкретизировать фамилии. Собственники и менеджеры этих компаний оказались неэффективными: набрали огромные долги. Миллиарды долларов. С другой стороны, не меньшие суммы — если не вдвое большие — они вывели в качестве дивидендов с момента залоговых аукционов или приватизации. Получается совершенно несправедливая вещь. Они откачали деньги, сидят с долгами и пытаются апеллировать к государству — чтобы оно им помогло.

И я думаю, государство должно им помочь, но не просто так, а в обмен на акции. В результате эмиссий акций (первичное или вторичное размещение — не важно) компании должны стать акционерными обществами с участием государства. Я не против, чтобы олигархи превратились в крупных, а иногда много значащих акционеров. Пускай у них будет не 90% или 57% акций (как в случае с “Русалом” у Олега Дерипаски), а 5–15%. Возможно, этот пакет будет самым большим частным пакетом, пускай они сохранят капитал и останутся долларовыми миллиардерами, но предприятия станут контролироваться государством, как Сбербанк или ВТБ. Это открытые акционерные общества, где больше 50% принадлежит государству. В первом случае через Центральный банк, а во втором — через правительство.

Таким образом, государство погасит долги и большие градообразующие предприятия вернутся в лоно государства. Сейчас прекраснейший момент это сделать. Это было бы очень умно и правильно.

Посмотрите на Францию, Германию, другие цивилизованные страны. Большие концерны там не контролируется одним человеком. Как правило, в этих акционерных обществах капитал сильно распылен и риск ошибок, таким образом, сильно снижается.

Проблема огромных российских предприятий в том, что у них есть один конкретный собственник. Этот паренек 35–42 лет принимает решения, которые выгодны ему, но не совсем выгодны этому предприятию.  …»

Если необходимость национализации предприятий понятна даже банкиру — то понятно: ратующие за дальнейший либерализм исходят отнюдь не из экономических соображений, а из политических. Т.е. целью является не возрождение экономики России, а ровно наоборот.