Еще раз про Покров

В связи с празднованием положения Честной Ризы Пресвятой Богородицы архиепископ Антоний (Храповицкий) писал в 1916 г.: «Напрасно заговорили у нас о какой-то национальной русской Церкви: таковой не существует, а существует церковная национальность, существует церковный народ наш (и отчасти даже церковное общество), который родным и своим признает лишь то, что согласно с Церковью и ее учением, который не признает русскими русских штундистов, но не полагает никакой разницы между собою и православными иностранцами – греками, арабами (грузин забыл упомянуть с эфиопами - Sm. ) и сербами. (...) В Киево-Печерской Лавре ежесубботно читается на заутрени акафист Божией Матери и после него длинная-предлинная молитва, в которой воздается хвала Пречистой за то, что Она избавила Свой царствующий град от нашествия нечестивых язычников и потопила их в волнах Черного моря с их кораблями и их мерзким каганом, другом бесов и сыном погибели. На кого составлена была греками и читается русскими эта молитва? На наших предков, когда они были язычниками и обложили Константинополь в IХ веке! Не с ними, значит, душа и молитва русского духовенства и народа, а с православными чужестранцами, нашими отцами по вере». (с)

Некоторое время назад уже писал об этом "праздничке". Тогда многие наперебой уверяли, что "на самом деле" праздник учрежден в честь отбития не то аваров, не то арабов, но мне отчего-то кажется, что священники и митрополиты РПЦ МП лучше знают, в честь победы над кем РПЦ празднует Покров. А они в один голос утверждают, что - в честь победы над русами.

Так что празднуйте - поражение и истребление ваших собственных пращуров, русские православные.

Только вот греческая церковь отчего-то не празднует Покрова. Наверно, оттого, что греки-то помнили - не было никакого поражения русов. "Варвары" сделали, все, что хотели, взяли, что хотели - и невредимыми ушли восвояси. Это потом кто-то из отечественных архиереев учредил праздник по мотивам патриотических рассказок Амартола, чтобы "варвары-россы", принявшие христианство, отмечали торжественными молебнами день "поражения" и "гибели" собственных языческих предков.

"Очернение истории" началось не вчера. Не с пресловутого Сванидзе и не с позабытого уже Коротича. А как минимум со смиренного печерского инока, святого преподобного Нестора Летописца.

иерей Александр Пикалев:

—Отец Александр, расскажите о празднике Покрова Пресвятой Богородицы.

— Праздник Покрова Богородицы обязан своим появлениям чудесному событию, которое произошло в 910 году в Константинополе, во время царствования императора Льва Vl Философа, который получил свое прозвание за любовь к книжной мудрости. Столицу осаждали полчища врагов, в любой момент способных ворваться в город, разрушить, сжечь его. Единственным прибежищем жителей осажденного города стал храм, где люди в молитве просили у Бога спасения от варваров. В то время в храме был и святой юродивый Андрей со своим учеником Епифанием. И вот святой Андрей видит, как Сама Божья Матерь коленопреклоненно молится перед Господом о спасении народа. После чего подходит к Престолу и еще раз помолившись, снимает со Своей головы покрывало и простирает его над молящимися в храме людьми, защищая их от врагов видимых и невидимых. Покров в руках Пречистой Матери, окруженной ангелами и сонмом святых, сиял "паче лучей солнечных", а рядом стояли святой Креститель Господень Иоанн и святой апостол Иоанн Богослов. Тогда святой Андрей спрашивает у своего ученика Епифания: "Видишь ли, брате, Царицу и Госпожу всех, молящуюся о всем мире?". "Вижу, святой отче, и ужасаюся", - отвечал ему Епифаний. Так Богородица спасла Константинополь от разорения и гибели людей.

— В чем его особенность этого праздника в православной трациции?

— Особенность, я бы даже сказал, парадоксальность праздника в его «непатриотичности». Сам факт существования этого праздника в русском православном календаре разрушает ложный стереотип о том, что православие это некая национальная вера, национальная традиция… дело в том, что праздник этот неверно связывается с нападением сарацинов на Константинополь. Но Византийские летописи того времени не содержат никакого упоминания о нападении сарацин. Летописи детально раскрывают жизнь Влахернского дворца , отношения императора и патриарха, придворные интриги, предательство некоторых царедворцев, перешедших на сторону арабов (одним из них был тот самый патриций Самон, что мучил св. Василия Нового), благочестие монахов... Нет только нападения врагов на Константинополь. Из крупных военных операций этих лет можно отметить только неудачную попытку византийской армии выбить арабов с Крита и из Сирии.

Но какое событие могла так сильно напугать жителей Константинополя? Ответ может быть следующим: около этого времени в Константинополь прибыло посольство из Киева от правителя Олега («Вещего»), незадолго перед тем совершившего дерзкий грабительский набег на Империю. Свирепые викинги Олега и ведомые ими славяне, опустошительные нашествия которых крепко отметились в памяти греков, были не менее страшны, чем арабы.

В 911 году мирный договор между Русью и Византией был подписан. Мы не знаем, какие события сопровождали переговоры и подписание, но не исключено, что именно общая тревога греков и послужила причиной явления Божией Матери, из которого следовало, что Она предстательствует перед Господом за греческое православное царство.

Несмотря на то, что событие это произошло на Византийской земле, в греческий календарь этот праздник не вошел, но зато был принят и утвержден на Руси, благодаря святому князю Андрею Боголюбскому, сыну Юрия Долгорукого.

Таким образом получается, что в праздник Покрова Русская Православная Церковь празднует среди прочего и поражение славянского (языческого) оружия, оружия наших предков силою Божьей и предстательством Пресвятой Богородицы. Поэтому этот праздник имеет такое большое миссионерское значение. Он говорит о том, что единство в вере стоит выше любых человеческих конфликтов, любых национальных стереотипов и антипатий. Именно понимание этой истины позволило русскому народу в последствии воспринять этот праздник и сделать его частью своей православной традиции.

Митрополит Сурожский Антоний: Слово, произнесенное после литургии в праздник Покрова Пресвятой Богородицы 14 октября 1989 г. в храме святителя Николая, что в Хамовниках (Москва):

…праздник Покрова Пресвятой Богородицы, в канун которого мы вступили. Рассказ о Покрове — один из самых дивных рассказов — раскрывает перед нами чуткость русской души изначально. Рассказ идет о том, что славяне, наши предки, хотели взять Царьград, Константинополь поздних дней, и что Божия Матерь простерла Свой покров над городом христианским, над городом, который служил и поклонялся воплощенному Богу, Сыну Ея, и буря разнесла русские ладьи. Греки надолго забыли об этом празднике, но русские никогда этого не забыли. Их не ранило то, что они явились предметом как бы гнева Божией Матери; они изумились перед той любовью, перед той защитой, которую Божия Матерь простерла над теми, кто любил Сына Ее Единородного. И мы сегодня, как наши предки, после многих столетий радуемся этому празднику, потому что в этот день Божия Матерь простерла Свой покров не только на град Константинопольский, но над всеми христианами, которые нуждаются в милости Божией и в защите.

В последние годы все чаще приходится натыкаться на утверждение, что поход Олега на Константинополь и второй, победоносный поход Игоря, вымышлены летописцем из патриотических соображений. Мне кажется, что такие заявления следует предварять некоторым исследованием - а был ли собственно у летописца тот самый патриотизм, по крайней мере, в том виде, в каком он ему приписывается. Обратимся, например, к тексту летописи, описывающей поход на Царьград Аскольда и Дира.

ЛЂто 6374. Иде Асколдъ и Диръ на ГрЂкы, и и приде въ 14 лЂто Михаила царя. Царю же отшедъшю на Агаряны, и дошедшю ему Черное рЂкы, вЂсть епархъ посла ему, яко Русь идетъ на Царьградъ; и воротися царь. Си же внутрь Суда вшедъше, много убийство християномъ створиша, и въ двою сту кораблий Царьградъ оступиша. Царь же одва в городъ вниде, и с патриарьхомъ Фотиемъ къ сущий церкви святии Богородици ВълахернЂхъ всю нощь молитву створиша, такоже божественую ризу святыя Богородица с пЂсьнЂми изнесъше, в рЂку омочиша. ТишинЂ сущи, и морю укротившюся, абье буря с вЂтромъ въста, и волнамъ великымъ въставшимъ засобь, и безъбожныхъ Руси корабля смяте; и къ берегу привЂрже, и изби я, яко малу ихъ отъ таковыя бЂды избыти и въсвояси възвратишася.

Здесь наш летописец повторяет позднейших византийских сочинителей, Льва Грамматика и Феодосия Мелитенского, описывая шторм, опрокинувший корабли руси и военное поражение сошедших на берег.

Между тем Фотий, очевидец и участник событий, не сообщает о возвращении императора в осажденную столицу, что напрочь исключает подобный вариант развития событий, но зато говорит о спокойном море. Письмо от 28 сентября 865 папы Николая I императору Михаилу III содержит упоминание о недавнем разграблении окрестностей Константинополя язычниками (pagani), которые ушли, избежав всякой мести (nulla fit ultio). В «Венецианской хронике» Иоанна Диакона, не заинтересованного в прославлении византийской церкви и императора, нападающие (normanorum gentes) «вернулись с триумфом» (triumpho ad propriam regressa est). Продолжатель Феофана в «Жизнеописании императора Василия» называет народ росов «неодолимым», обращаясь к крещению русов вскоре после набега 860 года. Рассказ о чудесном наказании русов, таким образом, оказывается не более чем благочестивой фантазией византийских хронистов

Как видим, русский летописец вслед за византийскими авторами описывает небывалое поражение своих предков от византийского оружия - что не очень вяжется с образом восторженного патриота, готового приписать предкам небывалые победы; напротив, он, вслед за византийцами, приписывает им не случавшееся в реальности поражение.

Описывая войну с византийцами Святослава, и заключение мира, летописец пишет: "И посла послы къ цареви в ДерестЂръ, бь бо ту царь". То есть утверждается, что Цимисхий находился в Доростоле, в то время, как даже византийский автор Лев Диакон свидетельствует, что Доростол до конца войны оставался за "россами" и Цимисхий вошел в него уже после заключения мира.

Здесь летописец уже опережает византийских хронистов в описаниях их побед. Искажение фактов налицо - но отнюдь не в пользу Руси.

Приписывать христианскому летописцу времен первых веков православия на Руси патриотизм или этнический национализм, по крайней мере, при описании столкновения "поганой руси" с православной Византией, есть совершенно неоправданная модернизация средневекового мировоззрения, для которого конфессиональная, религиозная идентичность безусловно была важнее этнической или государственной. И если в 1916 году известный правыми (!) убеждениями епископ Антоний (Храповицкий), вспоминая о поражении (как мы помним, мнимом) русов-язычников под Константинополем, заключает "не с ними, значит, душа и молитва русского духовенства и народа, а с православными чужестранцами, нашими отцами по вере", то можно себе представить, насколько сильнее был подобный настрой у монахов-леописцев 11-12 веков, когда христианство еще отчетливо и ясно было греческой верой - до такой степени, что надписи на фресках Киевского Софийского собора сделаны по-гречески, и даже княгиня Ольга обозначена на греческий манер, как "Елга", когда крещение Руси еще шло, тяжело, трудно, и в ходе него гибли, убитые "поганой русью" собратья летописца по Киево-Печерскому монастырю - Леонтий, Кукша (потери язычников его волновали мало). Мог ли он в такой обстановке приписать язычникам, пусть и соплеменным, выдуманную победу?

Та же сцена - плюс, выше, истребление "поганой руси" православным воинством. Фреска из церкви Ризоположения в Московском кремле.

Полагаю очевидным, что такого случиться не могло - наоборот, он повторял за заморскими учителями их вымышленные победы над "россами", и даже сам соревновался с ними в измышлениях "благочестивых фантазий" на эту тему.

Что до отсутствия указаний на поход Олега и второй Игорев поход в византийских источниках, то можно только напомнить, соклько тех источников погибло после гибели Восточной Римской империи от рук крестоносцев и турок. Из 51 тома энциклопедии, сочиненых Константином Порфирогенетом для сына, до нас дошел лишь один (!). Кстати, в нем же осталось и косвенное доказательство реальности второго похода Игоря на греков - Константин предупреждает сына об опасности союза "россов" с "пачинакитами"-печенегами - а подобный союз во времна Константина описывается в источниках лишь в связи с тем самым вторым походом: Игорь совокупи воя многы, Варягы, и Русь, и Поляны, и СловЂны, и Кривичи, и ПеченЂгы ная, и тали в нихъ поемъ... идуть Русь, и ПеченЂгы наяли суть к собЂи повелЂ... ПеченЂгомъ воевати Болгарьскую землю.

Впрочем, это уже тема совсем иного разговора.