Ещё раз про свободу и самоорганизацию

Мне очень нравится читать рассуждения про свободный рынок. Про то, как в нём всё отлично и как он самонастраивается, если ему не мешать. Само собой, до сих пор он так ни разу и не самонастроился только потому, что ему всё время мешали. А иначе бы...

Иначе бы давно уже был рай. Вот отпустило бы правительство хоть раз вожжи и лошадь экономического прогресса за полчаса домчала бы всех нас в светлое будущее. Правда, было такое один раз – правительство отпустило вожжи в начале девяностых, но экономическая лошадь вместо светлого будущего завезла всех в какое-то мутное болото. Говорят, это потому, что коммунисты за семьдесят лет так всё испортили, что лошадь просто не осилила.

Хотя на самом деле, проблема в том, что в реальном мире лошади реальные, а в рассуждениях о неоценимых преимуществах рынка лошади все сплошь сферические и скачут строго в глубоком вакууме в отдалении от гравитационных полей и всяческих излучений.

Ведь посмотреть как строятся рассуждения подробного рода – сразу ведь вся сферичность вылезает на поверхность. Просто граждане в большинстве своём настолько привыкли отделять умственные построения от реального положения вещей, что не замечают массы скрытых предположений, в построениях заключённых.

Например, вот типичное рассуждение:

Во-первых, люди, как правило, стремятся жить лучше, т.е. сытнее и богаче (об этом даже Ф. Энгельс говорил, ссылаясь на К. Маркса). Ради этого, они стремятся получать информацию о том, где и какие предлагаются блага, приемлемого качества и по каким ценам.

Во-вторых, производители этих благ, эгоистично желая максимальной прибыли (каждый для себя), заинтересованы, помимо прочего, в как можно более широком распространении информации о производимых ими благах.

В-третьих, потребители, имея информацию о тех или иных доступных источниках желаемых ими благ, выбирают для себя, в каких из этих источниках – наилучшие (с т.зр. их, потребителей) условия предоставления желаемых благ. А некоторые потребители, не удовлетворяясь имеющимся объемом такой информации, продолжают искать новую информацию о желаемых благах (снова см.п.1).

И в-четвертых, потребители обращаются к тому источнику, который они выбрали, и желаемые блага приобретают.

Вывод: каждый производитель благ вынужден конкурировать за то, чтобы потребители приобретали именно его продукцию. Не будет конкурировать – разорится и вылетит с рынка. Как производитель может преуспеть в конкуренции? Снижая издержки и/или повышая качество.

Что и требовалось доказать.

Честно говоря, я просто не знаю, с чего начать, настолько много тут допущений и умолчаний. При этом всё выглядит донельзя логичным. Вроде бы очевидно, что при таком раскладе система просто обязана устремиться к идеальному состоянию.

Однако, как уже говорилась, реальные системы совершенно необязательно будут повторять теоритические описания вроде бы таких же систем. Например, уравнения идеального газа выполняются совсем даже не для любого газа – даже если его сто раз назвать идеальным. Чтобы они выполнились, газ должен соответствовать тем предпосылкам, по которым эти уравнения строились. И соответствие в общем случае должно проверяться экспериментально.

В приведённых же выше рассуждениях никаких проверок не предполагается. Там просто вводятся постулаты, последний из которых: «в реальном мире всё так». Но в реальном мире всё, мягко говоря, не так.

В реальном мире не выполняется даже фраза «люди, как правило, стремятся жить лучше, т.е. сытнее и богаче». Либералу в это трудно поверить, но у многих людей сытость не стоит на первом месте. Бывает так, что на первом месте стоят понятия о справедливости и человек готов поступиться своей сытостью, чтобы накормить слабого, ребёнка, мать, друга, а иногда и просто голодного. Многим людям не нужно неправедное с их точки зрения богатство, а некоторым из них не нужно даже праведное.

Конечно, во фразе есть слова «как правило», однако история даёт нам столько примеров нарушения этого правила, что правилом оно быть перестаёт. Однако ладно, положим, что усреднённо люди в некоторых условиях действительно стремятся именно к богатству и сытости. Чем, кстати, внесём в рассмотрение первую неидеальность.

Далее. Уже во втором предложении мы читаем «ради этого, они стремятся получать информацию о том, где и какие предлагаются блага, приемлемого качества и по каким ценам». И снова видим массу скрытых предположений.

Во-первых, не «стремятся». А «должны были бы стремиться в одном из вариантов рациональных действий». Действия людей, как мы знаем, рациональны далеко не всегда. И даже в рациональном их случае получение информации о товарах не является непреложным приоритетом. Мало кто будет объезжать все магазины города, пытаясь найти самую выгодную по цене вещь. Даже три соседних магазина обойдут далеко не все. И не все даже осмотрят весь прилавок. Многие возьмут первое попавшееся, примерно соответствующее их финансовым возможностям. А из этого следует, что качество продуктов в ряде случаев второстепенно по отношению к расположению на прилавке. И это, кстати, даже не особо скрывают.

По причине же пресловутой второстепенности отбор по качеству уже практически перестаёт работать. Ну и нежелание обходить много магазинов его тоже устраняют: ведь оказывается, что товар не обязательно должен быть самым качественным и самым дешёвым, чтобы быть купленным. Купят товар и так (возможно, на полчаса позже), а вот издержки у некачественного товара ниже. И цена у не самого дешёвого выше. В результате экономически выгодным становится продавать чуть менее качественный товар по чуть более высокой цене, хотя идеальные рассуждения говорят нам о прямо противоположном.

Читаем дальше: «производители этих благ, эгоистично желая максимальной прибыли (каждый для себя), заинтересованы, помимо прочего, в как можно более широком распространении информации о производимых ими благах». Тут мы видим неявное предположение, что производители распространяют о своих товарах исключительно правдивую информацию. Хотя сразу понятно, что это не так. Даже на этикетках продуктов, и то информация не правдива. А уж в рекламе-то враньё идёт непрерывным потоком. Однако у потребителей обычно нет способов и времени на проверку правдивости информации. Исходя из этого производители заинтересованы в распространении неправды. То есть, свои товары им выгодно преподносить лучше, чем они есть, а товары конкурентов – хуже. Поскольку если один производитель создаёт подобный информационный фон, его вынуждены создавать и другие – иначе первый производитель окажется в плюсе. На выходе имеем информационный шум: сказанное о товарах содержит правду лишь в слаборазличимых на фоне масштабов шума количествах. И даже истинную правду практически невозможно из шума вычленить. Что характерно, такое положение вещей до некоторой степени выгодно всем производителям, поэтому само оно не изменится.

«Потребители, имея информацию о тех или иных доступных источниках желаемых ими благ, выбирают для себя, в каких из этих источниках – наилучшие (с т.зр. их, потребителей) условия предоставления желаемых благ. А некоторые потребители, не удовлетворяясь имеющимся объемом такой информации, продолжают искать новую информацию о желаемых благах». Второе предложение – повторение «во-первых», о нём уже сказано выше. Но вот первое предложение – это ещё один набор скрытых предпосылок. Здесь неявно вводится постулат: «кажется наилучшим» то же самое, что «является наилучшим». На деле же точно сравнить два источника крайне затруднительно даже в один и тот же момент времени, а при временны́х изменениях такое вообще за гранью человеческих возможностей. Реально выбрать между полным отстоем и раем на Земле. Тут конкуренция сработает, однако тонкие градации отстоя незаметны. И принцип неразличимости опять же сурово превращает идеальную конкуренцию в реальную – то есть, в конкуренцию с обратным знаком: выигрывает слегка повысивший цену и слегка ухудшивший качество.

«В-четвёртых», как и только что разобранное «в-третьих», снова использует ту же предпосылку. «Потребители обращаются к тому источнику, который они выбрали, и желаемые блага приобретают». Это да, если они могут эти источники различить, то обращаются. Но и это ещё не всё. Тут вдобавок негласно предполагается, что выбор источника обеспечивается строго личной оценкой потребителя. На деле же этот выбор можно навязать массой способов. Один из самых простых – сговор двух владельцев палаток. На время они специально ставят сильно различающиеся цены на один и тот же товар, чтобы у покупателя возникла мысль «о, тут же выгоднее!». Прибыль потом каким-то образом делится. Такой манёвр оказывается выгоднее конкуренции. И работает оно на самых разных уровнях, вплоть до гигантских корпораций. Само печальное, что сговор крайне тяжело исключить. Однако в рассуждениях о рынке негласно предполагается, что его нет и быть не может.

Как не может быть и прочих методов: экономического и политического давления, кредитных петель, мошенничества, информационного шума и прочего и прочего. В «теории сферического рынка» наниматели не обмениваются информацией о сотрудниках, им почему-то невыгодна безработица, там не бывает кризисов, как стихийных, так и спланированных с целью обогащения. Нет целой массы вещей, которые всегда присутствуют в реальном мире. Само собой, если всё это исключить, то всё сойдётся. И рынок отлично заработает.

Если все кругом честные, то действительно можно исключить государственное регулирование. Если все кругом конкурируют строго по постулируемым в рассуждениях правилам, то всё будет работать. Одно неясно, если все кругом честные, то зачем рынок вообще нужен? Надо сразу переходить к коммунизму.

Однако нет, признают либералы, не все кругом честные, однако описанные рассуждения эту нечестность как раз и компенсируют. У нечестного будут хуже покупать и он разорится. И далее по тексту. Что характерно, не меняя всё тех же скрытых предпосылок, а просто их отрицая.

И без проверки на практике. Ведь почему-то все якобы рыночные экономики регулируются государством, как чуть регуляция спадает – получите кризис. Великую депрессию, долговые ямы, обрушение рынков жилья, гиперинфляцию и финансовые пирамиды. Почему? Да потому, что таковое выгодно. Выгодно нарушать правила, когда остальные наивно им следуют. Да и не только это.

Рынок в ряде случаев действительно стремит систему к стационарному состоянию. Однако таким состоянием далеко не всегда бывает желаемое людьми. «В общем, все умерли» – тоже вполне себе стационарное состояние. В другом же ряде случаев, рынок получает от системы положительную обратную связь, и при малейшем отклонении от равновесия начинает это отклонение увеличивать, вместо того, чтобы уменьшать. Пример тому – финансовая пирамида.

После таких рассуждений говорят: «ну ладно, совсем без государства нельзя, но пусть оно просто отлавливает воров и мошенников и не вмешивается в честную конкуренцию». За этими словами тем же путём добавляется «пусть только устраняет монополии», потом «пусть только не даёт сельскохозяйственные угодья пустить под парки развлечений», потом «пусть только пресекает недоброкачественную рекламу» и прочие «пусть только». В конечном счёте выясняется, что государство таки должно делать практически всё, кроме как не давать эксплуатировать своих граждан капиталистами. Это по непонятным причинам называется «невмешательством государства в экономику».

«Но это же в интересах самих граждан», – говорится в оправдание. Гражданам от капиталистов хорошо, у них много товаров и вообще плановая экономика – порочна. Тут сразу возникает вопрос: если плановая экономика – порочна, то почему абсолютно все фирмы внутри себя живут строго по плановой экономике? Почему никто не вводит в своей корпорации рынок, даже если численность сотрудников в ней больше, чем в небольшой европейской стране?

Понятно ведь почему: рынок работает хуже плана. И единственный недостаток плана состоит в...

Хотя нет, сначала приведу ещё одно рассуждение на тему (ссылки, увы, не сохранилось, поэтому цитирую по памяти):

Представьте себе дорогу, по которой едут машины. Да, для машин существуют правила дорожного движения (роль государства в экономике), но маршрут каждая машина выбирает себе сама. Представьте, что было бы, если бы каждой машине в стартовой точке выдавался план следования? Такая путаница!

Данное соображение высказывалось лет эдак десять назад. Тогда ещё не внедрили спутниковую навигацию. А сейчас уже это, недавно выглядящее логичным рассуждение, уже вызывает сомнения. Ведь машинам со спутниковой навигацией по сути выдаётся план следования. И это оказывается очень удобным. Ещё удобнее бы было вообще исключить из системы водителя, а вести машину неким компьютером, знающим маршруты и состояние на дорогах, реагирующим на появление препятствий и пешеходов, переходящих дорогу где попало, оценивающим при этом окружающую обстановку и уведомляющим при этом компьютеры соседних машин о своих будущих манёврах. Такие системы уже разрабатываются и неминуемо вытеснят всё остальное.

Какой из этого вывод? Вывод простой: за абсолютное превосходство рынка выдаётся вре́менная техническая ущербность средств обеспечения плана. На данном уровне развития технологии уже вполне возможно ввести плановую езду на личных автомобилях. Которая будет быстрее, безопаснее и вдобавок комфортнее для автомобилиста. С экономикой, что характерно, ровно то же самое.

В общем, недостаток плана состоит в бо́льших требованиях к техническому обеспечению, включающему в себя не только непосредственно технику, но и программы, алгоритмы, аналитические решения уравнений и так далее.

Но такой довод на либералов не действует. Поскольку истинная цель пропаганды рыночной экономики – это сохранения положения вещей, при котором некоторые люди имеют возможность обогащаться за чужой счёт. А для такого все средства хороши. В том числе, запудривание голов населению.

Под таким соусом внедряются идеи «справедливости рынка», «высокой скорости отклика» и так далее. Каждая из них – большая тема, на которую можно написать статью, ещё больше этой, однако рассмотрим напоследок ещё один довод, который обратно же часто используется в качестве средства нападения на план.

Рынок даёт людям свободу. А план похож на одну большую казарму, где всех кормят и одевают, но все одинаковые, всем достаётся поровну, не взирая на таланты и качество труда.

Что тут можно сказать? Опять же, в идеальном мире всё так. При рынке – все независимые и свободные. Эдакое сообщество интеллектуальных индивидумов, которые во имя своего блага договариваются с другими индивидумами и приумножают и их благо тоже. Красиво. Но суровая реальность показывает нам иное. Как только пропадает внешний контроль, свободное общество быстро приходит в состояние, сравнимое с самыми отвратительными диктатурами. Свободные индивидумы что-то там делают и о чём-то договариваются только тогда, когда вокруг диктатура пролетариата и компартия у руля. Вот тут для индивидумов почти полное раздолье. Часть их деятельности, конечно, контролируют, но зато они имеют широкие свободы в прочих частях.

Индивидумам такого, конечно, мало, им хочется полноты свободы. Ради этого они требуют минимизации вмешательства государства, устранения диктатуры пролетариата и изъятие руля власти у компартии. Как им мыслится, свободы от такого сильно возрастут.

Но прежде чем такое воплощать в жизнь, следовало бы посмотреть на жизнь свободных коллективов. Например, на детей-беспризорников. Вот уж у кого полная свобода-то. Однако при этом почему-то демократических сообществ не появляется, производство не самоорганизуется, а всё общение свободных индивидов сводится к отъёму сильными остатков имущества слабых. Полностью свободный коллектив оказывается неспособным до чего-то договориться в принципе. От такого оный коллектив быстро понимает, что лучше хоть какая-то власть, чем полная свобода, после чего из коллектива вычленяется парень с самыми большими кулаками и самым подлым складом ума, который и становится местным королём. Часть других парней превращается в его свиту, а остальные свободные индивидумы выполняют распоряжения тоталитарной власти. Радуются ли они при этом отсутствию компартии у руля, на данный момент не выяснено.

Интересно, что все относительно свободные коллективы приходят к подобному состоянию довольно быстро. Что малолетние беспризорники, что предоставленные самим себе в камерах зэки, что Союз Писателей – иерархия выстраивается ровно одна и та же. Ну и при свободном рынке даденная свобода формирует аналогичный тоталитаризм. Только вместо отдельных людей – экономические единицы.

Единственно, разница между индивидумами во всех перечисленных случаях налицо – одни в дерьме, другие в белых фраках. Трудно не заметить такую разницу. Трудно ей не порадоваться.