Андрей Борцов (Warrax)

Русская справедливость

Раз и навсегда поставить на своем знамени: «Россия — для Русских» и высоко поднять это знамя. Генерал М.Д. Скобелев (1843-1882)

 

В предыдущих статьях серии были разобраны вопросы генетической («по крови») идентичности русского народа. При обсуждении наглядно проявилось отношение русофобов к любым свидетельствам о древности и величии русской нации. В этой работе рассмотрим обратный вопрос: а какое отношение к иноземцам характерно для самих русских?

КНУТ И ПРЯНИК

К сожалению, прямые свидетельства на эту тему немногочисленны: летописцев древности куда больше интересовали эпические свершения, а не повседневность. Вот одно из немногих сохранившихся мнений, «Стратегикон» Маврикия Стратега (трактат написан где-то около шестисотого года нашей эры):

«Племена славян многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. К прибывающим иноземцам относятся ласково и, оказывая им знаки расположения, охраняют их. Находящихся в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но, ограничивая срок рабства определенным временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там на положении свободных?»

Из процитированного текста видно, что русским не была свойственна излишняя жестокость (несколько в сторону: также очевидно, что они не нуждались в рабском труде). Однако не стоит уподобляться некоторым интеллигентам, которые любят рассуждать о врожденной гуманности, человеколюбии, милосердии и добросердечии русского народа. Такие рассуждения всегда идут в контексте «русский народ так кроток, что из-за этого страдал во все времена, страдает сейчас, и будет страдать в будущем». Логически следует вывод (который, впрочем, стараются не озвучивать): надо всех этих русских побыстрее уничтожить — исключительно с гуманистической точки зрения.

Тем не менее, любому, кто изучал историю хотя бы в школе, ясно, что ни одно государство (и тем более, такое обширное, как Россия), гуманизмом и человеколюбием не создать.

Русское государство изначально обладало двумя особенностями: оно было, во-первых, полиэтническим, во-вторых, большинство населения составляли восточные славяне. Таким образом, перед древними русичами проблема межнациональных отношений стояла точно так же, как и перед современными русскими. Между тем, русской истории (кроме новейшей) неизвестны «сепаратисты»… Видимо, нашим предкам был известнее рецепт обращения с теми, кто не принадлежит государствообразующей нации, но входит в состав государства.

Честно говоря, этот рецепт не содержит ничего нового и удачно применялся ещё не так давно, в XIX веке — хотя бы генералом Ермоловым. Но уже к середине XX-го века гуманизм победил здравый смысл. Сталин переселил некоторые группы населения, однозначно враждебные к русским. Не так давно они вернулись в «исторические места обитания» — и каждый из читающих знает, что из этого получилось.

Упомянутый рецепт прост: кнут и пряник. Методика применения подразумевает, что та или иная составляющая рецепта применяется не абы как. Одни народы можно привлечь пряником, другие ничего не понимают, кроме кнута. Отсутствие межнациональных проблем (в масштабе социума) в древней Руси было обусловлено именно применением такой стратегии.

В формировании отношения к иноплеменникам важную роль сыграло, как это модно сейчас говорить, геополитическое расположение русского государства. Изначально располагаясь между Европой и Азией, при этом не относясь по менталитету ни к первой, ни ко второй, Русь обладала значительными природными ресурсами и обширными территориями. Русские земли всегда представляли собой лакомый кусочек для любителей поживиться чужим добром (а сейчас уже слышны призывы к тому, что-де нечестно русским самим распоряжаться природными богатствами, расположенных на их территории, и надо отдать их «всему человечеству», т.е. международным корпорациям). Не удивительно, что на протяжении всей истории Россия ведет войны, причем именно оборонительного характера, как с Востоком, так и с Западом, и нередко — одновременно на два фронта. Сохранение самого существования в таких условиях было возможно лишь при условии союза славянских племен, что и создало нацию как таковую, и при создании репутации «кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет». Конечно, это не могло предотвратить вторжения захватчиков, — но заставляло таковых предварительно крепко подумать, а стоит ли овчинка выделки.

ВОЕВАТЬ ПО-РУССКИ

Возьмусь отстаивать тезис, что русским как народу (а не русскому правительству, независимо от времени правления, или русским интеллигентам, или ещё кому — а именно что нации) свойственно именно ведение войны на уничтожение противника.

Целью является не захват материальных ценностей, не территорий, не моральное удовлетворение от победы, а именно уничтожение, причем с наглядным уроком — «так будет с каждым». Увы, именно этой особенностью русского характера обусловлена кровопролитность гражданских войн — любая палка имеет два конца…

Арабский ученый Ибн Руст, чье сочинение датируется 903-923 гг., отзывается о русских так: «Русы мужественны и храбры. Когда они нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его весь. Женщинами побежденных пользуются сами, а мужчин обращают в рабство. Ростом они высоки, красивы собою и смелы в нападениях». (цит. по Заходер Б. Н., Каспийский свод сведений о Восточной Европе, М., 1967, т. II, С. 97)

Русичи не были заражены ядом гуманизма и прекрасно понимали, что если на них напали без причины один раз, то это повторится вновь и вновь. А методы борьбы могут быть только радикальными, устраняющими саму причину, а не только её частные следствия.

Византийский историк Прокопий Кесарийский так описывает одно из вторжений славян в VI в. на территорию империи: «До пятнадцати тысяч мужчин они тотчас же убили и ценности разграбили, детей же и женщин обратили в рабство. Вначале они не щадили ни возраста, ни пола; оба эти отряда с того самого момента, как ворвались в область римлян, убивали всех, не разбирая лет, так что вся земля Иллирии и Фракии была покрыта непогребенными трупами...» (Прокопий из Кесарии, Война с готами, М., 1950, С. 366).

Патриарх Фотий, описывая поход на Константинополь в 860 году, пишет, что народ русов «истребил живущих на этой земле, как полевой зверь траву или тростник... не щадя ни человека, ни скота, не снисходя к немощи женщин, не жалея нежности детей, не уважая седины старцев... Всё было наполнено мёртвыми телами, в реках вода превращалась в кровь; …горы и холмы, лощины и овраги нисколько не отличались от городских кладбищ» (Памятники истории Киевского государства, Л., 1936, c. 26-27).

Жестоко? Негуманно? Зато — «дешево, надежно и практично».

Гуманизм по отношению к врагу — это работа на врага. Это относится как к отдельным индивидуумам, так и к группам населения, от мелких банд и до государств. Так, от племени обров, когда-то поработивших славян-дулебов, осталась лишь поговорка: «погибли как обры» — то есть исчезли с лица Земли полностью. Следует заметить, что поговорка была упомянута летописцем Нестором, в современности она уже мало кому известна, кроме историков. Можно сказать, что от обров не осталось даже поговорки.

Или возьмем хазарский каганат — иудаизированное государство, пытавшееся обосноваться на славянских землях, обложившее данью соседние племена, и действовавшее против русских (так, результате коварства кагана было истреблено около 30 тысяч русов, возвращавшихся через его земли после похода на Каспий в 912-913 гг.).

Вещий Олег начал, а Святослав завершил возмездие. Арабский историк Ибн-Хаукаль пишет: «В настоящее же время не осталось и следа ни из Булгара ни из Буртаса, ни из Хазар ибо Русы истребили их всех, отняли у них асе эти области и присвоили их себе. Те же, которые спаслись от их рук, рассеяны по ближайшим местам, на желания остаться вблизи своих стран, и надеясь заключить с ними мир и подчиниться им» (Гаркави А. Я., Сказания мусульманских писателей о славянах и русских, СПб., 1870, С. 218). Сейчас (кроме историков, конечно) о хазарах помнят только из-за их связи с Вещим Олегом, личностью легендарной.

Былины — живые свидетели древности — сохранили для нас мудрость предков. Специфика фольклора как народного творчества заключается в небрежном отношении к фактологии — происходит неизбежная мифологизация исторических событий; но при этом в любом героическом эпосе точно передается отношение народа к описываемым деяниям. Именно поэтому устное народное творчество куда более ценно для изучения менталитета нации, чем сухие летописные сведения (которые, впрочем, также могут искажать фактологию, в том числе и намеренно). Давайте посмотрим на несколько отрывков из русских былин, отражающих отношение народа к вопросу «как надо поступать с врагами».

Перед завоеванием «Индейского царства» (вероятнее всего — Турции), правитель которого хотел покорить Киев, князь Волх Всеславич отдает своим воинам такой приказ (здесь и далее цитаты по: Былины, М., 1984):

«Гой еси вы, дружина хоробрая!
Ходите по царству Индейскому,
Губите старого, малого,
Не оставьте и царство на семена...»

А вот — про освобождении от монголо-татарского нашествия:

«А разгорелось у Василья ретиво сердце,
А и размахнулась у Василья ручка правая,
А и приезжает-то Василий ко Батыге на лицо,
И это начал он по силушке поезживати,
И это начал ведь он силушку порубливати,
А он прибил, прирубил до единой головы».

В былинах подчеркивается именно поголовное уничтожение врага (Мамаево побоище):

«Те же сильные могучие богатыри,
И начали силу рубить со края на край.
Не оставляли они ни старого, ни малого,
И рубили они силу сутки пятеро,
И не оставили они ни единого на семена...»

А вот действия Добрыни Никитича (обратите внимание на имя):

«Поехал он назад в стольный Киев-град
По той по силе по великоей:
Во праву руку махнет — лежит улицей,
Во леву повернет — переулками.
Он увидел своих русских богатырей –
Секут они рать-силу великую:
Секли они трое суточки,
Не пиваючи, не едаючи,
Своим добрым коням отдоху не даваючи.
Они вырубили рать-силу великую,
Не оставили живой души на семена».

Интересно, что в адаптированных для детей сказках сохраняется естественность такого отношения. Конечно, в них не написано про «ни единой живой души на семена» (в том числе и потому, что в детских сказках не место упоминаниям о сексе), но вот про «махнул рукой в одну сторону — улица, махнул в другую — переулочек» встречается часто. Экранизации детских сказок (старые, ещё черно-белые) это даже показывали — по количеству срубленных басурманских голов они оставляли за собой многие голливудские исторические боевики. При этом не было «насилия понарошку», как в тех же американских мультфильмах, трупы были вполне себе настоящие.

Процитирую результат такой политики: «Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвагов, от ятвагов до литовцев, до немцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тоймичи, и за Дышащее море; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы… эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей пугали. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а угры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко — за Синим морем. Буртасы, черемисы, вяда и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял». (Воинские повести Древней Руси, Л., 1985, С. 118-119).

Следует отметить, что русские чётко отличали славян от других народов. Даже если приходилось вести войну с другими славянами, до уничтожения «от стара до мала» никогда не доходило. В качестве примера можно привести поляков. Так, Польша активно вмешалась в начавшуюся после смерти Владимира междоусобную войну на Руси. Болеславу удалось захватить столицу Древней Руси Киев и удерживать его десять месяцев. Польский князь изнасиловал сестру Ярослава Мудрого, а, уходя из Киева, разграбил великокняжескую сокровищницу и увел с собой в Польшу много пленных. После окончания усобицы на Руси князья Ярослав и Мстислав совершили ответный поход, завершившийся полной победой и возвращением захваченных земель. И хотя Польша в тот момент в свою очередь была поглощена внутренними мятежами, русские не воспользовались удобным моментом для ведения против поляков тотальной войны. Пленные же поляки были поселены на пограничье с кочевниками, где они были вынуждены защищать себя, а вместе с тем — и Русь. В таких условиях происходило и быстрое обрусение поляков.

Впрочем, поляки и их отношение к Руси — отдельный вопрос Они, пожалуй, являются примером славянской нации, которая предельно враждебно относится к русским — так что перенимать опыт предков надо всегда с учетом более поздних исторических и современных реалий.

ДОБРЫЕ СОСЕДИ

Описав «кнут» в достаточной степени, перейдем к «прянику».

Наши предки отнюдь не были сторонниками уничтожения всех соседей, описанная методика войны на уничтожение применялась лишь к явным врагам (причем с послаблением для близкородственных народов).

Отношение же к союзникам и даже к завоеванным народам, сохраняющим лояльность, было, можно сказать, добрососедское. В Древней Руси было то, что сейчас предлагают ввести многие националисты: деление (понятно, что соответствие условно) на граждан и подданных. Нестор писал: «Вот кто только говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, дающий дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливонцы, — эти говорят на своих языках…» (Повесть временных лет, М.-Л, 1950, ч. 1., С. 212).

Таким образом, есть славянские племена, имеющие общий язык и составляющие стержневую нацию государства, и есть подданные, которые «суть инии языци» и «иже дань дають Руси». При этом многие из неславянских народов, упомянутых в летописи, существуют и в настоящем: русичи не подавляли национальной самобытности, не требовали установления исключительно своих порядков и т.д. Необходима была лишь лояльность, причем взамен на защиту, что для малых племен было немаловажно. Выплата дани не может служить «критерием порабощения» — её платили все племена как государственный налог; также от всех племен требовалось выставление своих воинов в общее войско.

Высшая мудрость в национальном вопросе, которую хорошо понимали наши предки, заключается в том, чтобы хорошо относиться к своим друзьям и лояльным подданным, а по отношению к врагам проявлять максимальную жесткость.

Пример: захватив в 944 гг. азербайджанский город Берда, русы так сформулировали местным жителям суть своего господства: «Нет между нами и вами разногласия в вере. Единственно чего мы желаем, это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас — хорошо повиноваться нам». (Памятники истории Киевского государства, Л., 1936, С. 50). Таким образом, азербайджанцам-мусульманам сразу было объявлено, что новая власть ни в коем случае не будет затрагивать их веру, с которой в то время неразрывно был связан весь образ жизни, а ограничится лишь политической сферой.

Даже по отношению к покоренным силой оружия народам русичи считали себя связанными добровольно данным обязательством хорошо относиться к ним при условии покорности. Достоверность источника подтверждается тем, что написанное принадлежит мусульманскому автору Ибн-Мискавейху, который явно симпатизировал своим единоверцам, а не русским.

Не пытаясь насильственно ломать привычный для своих иноплеменных данников образ жизни, русский народ влиял на них своей развитой культурой, а в местах непосредственного контакта — путем неизбежных в таких случаях смешанных браков. Хотя число таких браков было невелико, поскольку в противном случае большинство малых народов просто не сохранились бы до настоящего времени в качестве самостоятельных этнических единиц (это ещё один аргумент к ранее опубликованной статье «Русская кровь»).

В отдельных случаях благодаря своим личным способностям представители неславянских племен могли сделать политическую карьеру, оказавшись при дворе великого князя, таковых легко узнать в летописях по их характерным прозвищам типа «ятваг» (балт) или «чудин» (финно-угр).

Как более поздний пример можно привести колонизацию Сибири, которая планомерно велась с конца XVI века. Представители местных национальностей легко могли приходить на государственную службу, получать жалованье, официально иметь оружие, пользоваться соответствующими льготами и статусом. Правда, для этого надо было принять православие, что было связано с полиэтничностью Сибири, где этническое самосознание в большей степени было связано с осознанием религиозной принадлежности. Впрочем, на Руси с самого начала становления христианства как государственной религии имело место двоеверие; так и сибирские новоявленные христиане посещали по праздникам церкви (если такие имелись в близлежащей округе), но не понимали и не пытались понять чуждую им религию, оставаясь в душе приверженцами своих богов и духов. При этом сибирская администрация достаточно лояльно относилось к такому положению дел, понимая приоритет государственной задачи присоединения новых земель с дружественно настроенным населением перед насильственным обращением в незнакомую веру (что, строго говоря, противоречит и христианству как таковому). Позднее среди священнослужителей стали появляться фанатики типа Лешинского, которые истово уничтожали языческие капища и чуть ли не призывали к крестовым походам, но это было уже в XVIII-м веке, и относилось не к народной воле, а к локальной политике церковного аппарата.

«Сибирский контингент служилых людей в период первоначального освоения Сибири постоянно подпитывался «новокрещенными» из числа угорского населения, как правило, представителей родоплеменной знати. Царское правительство поощряло этот процесс, видя в нем один из путей стабилизации и сохранения мирных отношений с коренным населением при реализации ясачной политики. Со своей стороны «лучшие люди» из хантов и манси считали престижным и выгодным для себя поступление на службу Русскому государю. Их социальный статус в угорском обществе обеспечивал сравнительно безболезненное внедрение в служилое сословие. Большая часть служилых «новокрещенов», разорвав связи с сородичами, в дальнейшем подвергалась культурной и языковой ассимиляции. В период же XVI-XVII вв. инкорпорация в служилую среду представителей угорского населения объективно служила стабильному и продуктивному общению русских с аборигенами края.» (Гемуев И. Н., Люцидарская А. А., Служилые угры. Один из аспектов русско-угорских отношений в XVI-XVII вв.)

НАРОДЫ-ПАРАЗИТЫ

Изложив принципы отношений Руси с народами-врагами и народами-данниками, следует отметить ещё одну категорию: народы без собственной «экологической ниши», которые не способны к самостоятельному существованию изолированно от других (даже имея некие территории, населенный преимущественно ими, они не смогут существовать без контактов с окружающими народами), и поэтому расселяются среди других пародов, при этом сопротивляясь ассимиляции. Эти народы, образно говоря, живут не за счет ландшафта, а за счет его обитателей, т.е. коренных народов; проще говоря — занимаются паразитизмом.

Выберу как пример события XII века. В Киеве правил великий князь Святополк-Михаил, который, как отмечает Н.М. Карамзин, из-за собственного корыстолюбия покровительствовал пребывающим в столице мигрантам из разгромленной Святославом Хазарии, что не могло не сказаться на жизни народа в целом.

«Святополк-Михаил во время правления своего безвинно причинил подданным немало вреда, многих разорил, а у иных отнял имущество. В то время в Киеве был великий голод и тяжкий гнет по всей земле русской». («Русская хроничка» Стрыйковского. // Вестник МГУ. Серия 8. История. №2, 1993)

В 1113 г. великий князь Святополк-Михаил умер, и киевляне решили отдать престол Владимиру Мономаху, который приобрел известность благодаря успешной борьбе с половцами. «Однако ж просили его всенародно о управе на жидов, что отняли все промыслы христианам и при Святополке имели великую свободу и власть чрез что многие купцы и ремесленники разорились, они же многих прельстили в их закон и поселились домами между христиан, чего прежде не бывало, за что хотели всех побить и домы их разграбить» (здесь и далее: Татищев В. Н., История российская, М., 1995, т. II-III, С. 129).

Владимир Мономах сначала отказался от княжения, но народ, понимая, что при сохранении власти прежней клики жизнь не изменится, ясно показал свою волю: «Киевляне же, не хотя иметь Святославичей, возмутилися и разграбили домы тех, которые о Святославичах старались: первое дом Путяты тысяцкого; потом жидов многих побили и домы их разграбили за то, что сии многие обиды и в торгах христианам вред чинили».

Новый великий князь прежде всего законодательно ограничил максимальную величину ростовщического процента — основное в тот момент орудие по ограблению и порабощению киевлян (сохраняющее, тем не менее, значение и в настоящем, см. хотя бы работу Готфрида Федера «Сломить кабалу процентов!» 1932-го года, вполне актуальную до сих пор). Понимая, что эта мера лишь снимает остроту проблемы, но не решает её в принципе, и чувствуя на себе ответственность за будущее Руси и её народа, Мономах созвал всех князей на общерусский съезд. «Когда же князи съехались на совет у Выдобыча, по долгом рассуждении установили закон таков: «Ныне из всея Руския земли всех жидов со всем их имением выслать и впредь не впусчать; а если тайно войдут, вольно их грабить и убивать». И послали по всем градам о том грамоты, по которым везде их немедленно выслали, во многих городах и на путях своевольные побили и разграбили. С сего времени жидов в Руси нет, и когда который приедет, народ грабит и убивает».

Таким образом, проблема существования антирусской группы населения на территории Руси была решена общей волей народа и великого князя; к сожалению, русские правители далеко не всегда занимались своими прямыми обязанностями — радением о русском народе. Но это уже тема для другой статьи.

Отмечу, что к обсуждаемой теме относятся и события середины прошлого века — а именно партизанское движение, наглядно показывающее как отношение народа к оккупантам, так и то, что в экстремальных ситуациях неписаные заветы предков оказываются отнюдь не забыты. Но об этих событиях логичнее будет поговорить позднее, в статье о Великой Отечественной войне.

Из уважения к И.Муромцеву, который собрал значительную часть фактологии, использованной в этой статье, завершаю её так же, как и он — свою работу «Опыт решения национальных проблем в Древней Руси».

«Можно по-разному относиться к опыту предков, но нельзя не признать, что на протяжении достаточно длительного исторического периода этот опыт наглядно показывал исключительную эффективность. Существование русских в качестве самостоятельного народа, который, несмотря на выпавшие и продолжающие выпадать на его долю сверхчеловеческие испытания, до сих пор не погиб и не превратился в агиографический материал для других народов, во многом предопределено мудрой национальной политикой наших предков, положивших на заре русской истории колоссальный запас прочности».