Mad_fibll

Три источника и три составные части либерализма

Развитие современной цивилизации во многом было предопределено приматом христианства во всех странах Европы и в России. Католичество, православие, простестантизм и менее известные и многочисленные ветви христианства определили политический и экономический облик стран Европы, Северной и Южной Америк, Австралии. И если в средние века наиболее эффективную мораль и деловую этику предлагало католичество, то с семнадцатого века инициативу перехватили протестантские страны. И обусловлено это тем, что именно протестантизм обеспечивал наиболее благоприятные условия для существования средних и крупных лавочников, промышленников и разного рода адвокатов. Что не удивительно, так как и Лютер, и Кальвин при создании своего учения вольно или невольно опирались именно на чаяния и надежды, тайные страхи среднего класса. Создавая своего бога, давая ему свое видение картины мира, они превозносили безличный и пугающий внешний мир, в который люди низвергнуты волей Творца, заранее определившего, кто может спастись, а кто нет. И никакое поведение человека, дурное или хорошее, не может помочь ему попасть в рай или избежать ада. Играя на подсознательном убеждении человека в собственной исключительности ("Уж я-то в рай попаду, не то что остальные!"), они, тем не менее, устанавливали некие правила игры, которым должен был следовать верующий, независимо от того, куда ему было предначертано попасть. Углубляя разлом между верой и разумом, протестанство породило англосаксонское двоемыслие, впитываемое подсознанием с молоком. Практически невоспринимаемое непосредственно во время действий и рационализируемое после, это двоемыслие вот уже три столетия позволяет сперва Великобритании, а затем США, удерживать ведущее положение на мировой арене. Исключительное умение говорить только то, что выгодно и зарабатывать деньги вкупе с искренней честностью и честолюбием создали тип английского джентельмена, несущего "бремя белого человека" и породили понятие "Американской мечты", как счастья, воплощенного в некоторой сумме наличности, заработанной собственными мозгами.

Но переиграв в свое время католицизм, протестантизм и протестантская мораль ныне устарели, и теперь лишь тормозят развитие человечества. Принцип "кто платит, то и заказывает музыку" ныне практически полностью нивелирует все возможности к обогащению с нуля и оставляет за бортом незаинтересованных в преумножении собственных богатств людей. Фактически, приоритет на зарабатывание, на безостановочное обогащение воплотил в виде бога Золотого Тельца из старой еврейской сказки. Попытки выжать все возможное из всех доступных ресурсов неизбежно ведут к утратам даже тех свобод, что протестантизм изначально предоставил.

И самым ярким порождением протестантизма является либерализм. Воплощенный сперва в Великобритании, приведший к развитию гуманистических идей во Франции и к Французской революции (закончившейся, кстати, кровавым террором, что наглядно демонстрирует сущность гуманизма), либерализм лишь на время сдал позиции в Германии, Италии и СССР, постепенно победив и фашизм, и национал-социализм, и коммунизм, умело воспользовавшись их взаимонеприятием. Основанный на протестантской этике дельцов, в отличии от купеческой этики ряда отдельных государств Восточной Европы не имеющей никаких сдерживающих факторов в отношении обмана покупателей и стремлению к наживе, либерализм редко гнушается какими-либо способами воздействия на противника, сохраняя при этом лицемерную маску благородства. Более того, врожденное двоемыслие либералов не дает им никаких шансов осознать собственную двуличность, таким образом, суждение с позиции двойных стандартов является для них более чем нормальным. Вместе с тем глубоко подсознательное убеждение во враждебности окружающего мира, стремление защититься от него и уничтожить все то, что противоречит нормам либерализма и гуманизма (как скрытого эгоцентризма), ведет к ярому неприятию противных точек зрения и спекулирование на отживших свое исторических фактах, как то: Холокост для национализма, национал-социализма, фашизма, Гулаг для коммунизма и социализма. Не находя логических доводов в защиту своей позиции, либералы слишком часто обращаются к доводам от Этоса и Пафоса, чем и вызывают отторжение критически настроенных людей, склонных доверять логике, и привлекают на свою сторону голосующих "сердцем".

И эта позиция является беспроигрышной по самой своей сути. Либерализм и протестантство формируют обывателей, агрессивных мещан, серость, и играют именно на их эмоциях, формируя легко управляемый "электорат". Гуманизм же, в свою очередь, укрепляет тылы либерализма, играя на страхе смерти и физических увечий, играя на страхе за жизнь близких людей-вещей (то есть воспринимаемых как собственность жены/детей). Фактически, связка протестантизм (не как вероисповедание, а как деловая мораль), либерализм, гуманизм на сегодняшний день является наиболее устойчивой формой общественных отношений и имеет более чем хорошие шансы на установление в качестве единственной массовой системы мировоззрения и мировосприятия. А значит - и политической системы. Однако, жизнеспособность либерализма напрямую зависит от благосостояния общества, и в условиях экономических кризисов вполне вероятен крах либерализма. Отсюда вытекает понятие концепции "Золотого миллиарда", выдвинутой либералами Запада. Фактически это единственный шанс сохранить либерализм на достаточно долгий срок в условиях ограниченности ресурсов.

Либерализм — это политика буржуазии, среднего и крупного предпринимательства, обеспеченного служащего, юриста, скрывающего неудовлетворенность собой и страх перед миром за фасадом внешнего благополучия.

Иначе дело обстоит в низших слоях населения, не относящихся к среднему классу (по выводу, сделанному МБРР - 3740-8000 долларов ежемесячного дохода на члена семьи). Здесь гораздо более заметны крайности в политических воззрениях и в вопросах вероисповедания. Предпочитая в основе своей догматичные, строгие религии (православие, католицизм, протестантизм в агрессивных формах), именно пролетарии, крестьяне и мелкая буржуазия формируют основы столь же жестоких политических систем (коммунизм, национал-социализм, фашизм). Все тот же подсознательный страх перед непредсказуемым миром и вполне осознаваемая незащищенность вынуждают их искать защиты не у либерального государства, зачастую не защищающего декларируемые им права, а у партий, где, пусть потерей некоторой степени индивидуальности и некоторых неиспользуемых свобод, можно обрести безопасность (как данность или как цель).

Страх одиночества, страх ответственности толкает их к формированию подобных убеждений. Но не надо думать, что при либерализме все права и свободы граждан полностью соблюдаются. Разница здесь в том, что фашизм, коммунизм, национал-социализм предлагают защищенность в обмен на лишение некоторых прав, а либерализм, неявно отнимая некоторые права, не предполагает защищенности. Ярким примером этого является фраза одного из берлинских судей, осудившего студента, проводившего исследование Холокоста: "Принцип свободы слова здесь не применим".

Но оставаясь религиями и политическими воззрениями низшего слоя населения ни одна из подобных связок не может надолго придти к власти. Хотя бы в силу параноидальной уверенности либералов в пангалактических устремлениях "коммуно-фашистов", что неизбежно ведет к экономическому и военному противодействию "недемократическим режимам". Ярчайшим примером этого является продолжающееся давление на Беларусь, оккупация Ирака, разгром Югославии. Не стоит думать, что либерализм мягок - он мягок не больше и не меньше, чем любая другая политическая система.

И я сознательно упоминаю лишь термин "либерализм" в отношении ныне сложившейся структуры управления государствами Европы (за редким исключением) и США. Демократией в понимании древних греков там пахнет не больше, чем анархизмом. Профессионализация политики, ее отторжение от народных масс, засилие бюрократии и чиновничества - все это не только не является признаками демократии, а напротив того, стимулирует развитие либерально-тоталитарной системы. И это вовсе не оксюморон - примат меньшинства над большинством, примат слабейшего над сильнейшим, примат инородного над сродственным, приобретший столь гротескные формы в США, является именно признаком тоталитаризма. Двоемыслие и политкорректность, постоянная фильтрация слов в попытке не оскорбить собеседника и подспудно зреющая ненависть к нему, усиливающаяся сознательным удерживанием себя в рамках приличий, ведет к разрыву между желаемым и требуемым, что, в свою очередь, ведет к возникновению неврозов и психопатий. Тоталитаризм в самой эффективной и оттого самый страшной форме — тоталитаризм идеологический, тоталитаризм мысленный и тоталитаризм самоедский. Фактически, желая остаться в рамках общества, не желая подвергнуться бойкоту и остракизму, человек должен сам контролировать свои мысли и свои речи. И именно добровольность соблюдения этих норм является необходимым и достаточным условием существования либерализма. Создавая видимость выбора, предоставляя множество путей либерализм на самом деле дает лишь единственный верный выбор, следование которому неизбежно приводит к внутреннему конфликту между желаниями и возможностями, который опасно даже осознать, не то что проявить. Опасно прежде всего для самой личности. И именно поэтому российская интеллигенция с такой радостью окунулась в болото либерализма — ведь окружающая обстановка способствовала скорейшему обнаружению этого конфликта, а вовсе не его маскировке.

И именно поэтому среди либералов много в общем-то неглупых людей. Но именно их ум не дает им возможности увидеть противоречия в собственном мировоззрении. Считая себя слишком умными для фашизма, национализма или коммунизма, они испытывают к ним жгучую ненависть, именно понимая (пусть и подсознательно) превосходство этих идей над идеями либеральными.

Но более всего либералы ненавидят анархистов. Не умея и не желая взять на себя ответственность, которая неизменно сопутствует свободе, они постоянно упоминают, что в анархии человечество скатится в кровавую бойню, что человек по натуре своей порочен и непременно убьет, изнасилует, ограбит, имей он хоть полшанса. Сами того не подозревая, в этих словах они проецируют собственное отношение к жизни, закону и свободе - ведь психологам давно известно, что говоря "все что-то сделают в такой-то ситуации" человек имеет в виду "я что-то сделаю в такой-то ситуации". И более всего на свете либерал боится свободы, боится ответственности, прежде всего потому, что боится себя. Себя настоящего, не скованного нормами приличия, морали и благоразумия. Ощущая под тонким налетом цивилизованности первобытного каннибала, страшась и одновременно жаждая познать самого себя, он трансформирует подавляемую первобытную ярость, выплескивая ее на окружающие явления не вписывающиеся в идеализированную картину мира, созданную измученным воображением. Не желая принимать мир таким, какой он есть, и лишь после этого изменять его согласно своим потребностям и желаниям (или изменяться самому), они создают умозрительную модель, в которую и пытаются вогнать сопротивляющуюся реальность. Только в головах либералов могла зародиться идея перевода социалистического государства на капиталистические рельсы за пятьсот дней. Чем это все закончилось - общеизвестно.

Либералисты, за редким, достойным занесения в Красную Книгу, исключением являются идеалистами - и через это они пренебрегают многим. Делая неверные выводы на основе недостаточной информации и искренне удивляясь, когда построенные на пустом месте проекты не вписываются в действительность, они склонны обвинять в собственных промахах мистических и непобедимых врагов: "В этой стране слишком много быдла. Тут невозможно построить демократию на европейских началах - наше быдло неспособно к свободе, оно сразу превратит ее в анархию. Но этого не понимают на Западе. Тут возможен только либеральный тоталитаризм, при котором российское быдло наконец станет человечеством и научиться жить при свободе," - и это далеко не самое жесткое их высказывание (высказавшая это обитательница одного из форумов не видит внутреннего противоречия собственных слов. Что отнюдь не удивительно.)

Постоянно проявляемое стремление сократить население "этой" страны, поганой "Рашки", как называют они Россию, доходит до абсурда. Вполне серьезно предлагается десятикратное уменьшение численности русских и заселение освободившихся территорий "святыми, трудолюбивыми" народами Кавказа (см. к примеру статьи Б.Стомахина и пр., речи В.Новодворской и пр.) - и в этом их намерения совпадают с высказываниями времен холодной войны (см. речи Маргарет Тэтчер).

Пытаясь показать себя наиболее активными доброжелателями России, всячески подчеркивая собственную роль в экономическом подъеме последних лет, на самом деле они являются самыми непримиримыми ее врагами, тем более страшными, чем большее "радение о судьбах Отчизны" они проявляют.

С такими друзьями нам не нужны враги. С такими управленцами - тем более. Восприятие принципа незыблемости права "частной собственности" ведет к распространению этого принципа на области неимущественного права, и нет ничего удивительного в том, что каждый либерал считает мир своей частной собственностью, предназначенной для извлечения прибыли. И любые попытки ограничить подобные действия ведут к воплям о нарушении прав человека. Доказательством краеугольности принципа частной собственности является рассмотрение сквозь его призму всех остальных прав человека - право на жизнь рассматривается как вариация права частной собственности в отношении тела, право на свободу слова - как вариация права частной собственности в отношении собственных мыслей и речевых функций и прочее. Фактически, определение человека, как суммы вещей, составляющих его собственность - это болезнь, порожденная либерализмом. Нарастающее производство потребления, воспроизводство пустоты (символов статуса, bell and whristles stuffs) - болезнь нынешнего века, как и постоянная погоня за статусом в попытке преуспеть и не выпасть из наезженной колеи привычного уклада жизни.

Вещизм, самообман и неосознанный самоконтроль - три источника и три составные части либерализма, во многом обеспечивающие устойчивость и популярность этой нескладной умозрительной конструкции.