bodmich
Продовольственный вопрос в Российской Империи
Годовое потребление крестьянской семьи в РИ
Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Том 17. Костромская Губерния. 1903. С. 403-404:
Как нетрудно заметить, потребление мяса и белого (пшеничного) хлеба для крестьян просто не предусмотрено. Ну только если по статье "улучшение пищи в праздники - 10 рублей".
Олигофренам, рассказывающим про "подушевое пр-во мяса РИ-1913 в СССР догнали только в 60-х годах" — горячепламенный привет. Призводство это ещё не потребление. Вопрос как распределение происходит. И если в СССР было по труду, то в РИ — совсем не так.
О потреблении мяса в РИ
Вот на этих двух страничках (один, два) пудов в год на душу:
1. По РИ всего...0,7.
2. Города губернские и областные а также прочие с населением свыше 50 000 жителей...4,3.
3. В остальной РИ...0,3.
Ничего себе разбросик между городом и деревней. И само собой, 0,3 пуда в год (100 грамм в неделю) это то самое среднее, про голубцы. На самом деле очень малая часть мясо более-менее ела, а остальные довольствовались капустой.
А то любят булкохрусты-антисоветчики заводить шарманку типа "СССР только в 50 году догнал РИ по подушевому производству мяса, аАААаа!!!1111!". Производство ещё не потребление, внезапно. А в СССР были нормы снабжения и а-та-та за спекуляцию.
Данные по потреблению мяса в Москве до революции из дореволюционного справочника Статистические материалы по вопросу о потреблении мяса в Российской империи в 1913 году.
Там действительно указано душевое потребление москвичами мяса в 1913 году в 4,2 пуда (ок. 69 кг., т.е. американец в 1959 году действительно потреблял меньше мяса, чем москвич при царе). Казалось бы, ВОТ ОНО!
Но в том же источнике указано душепотребление мяса по всей РИ, и это 0,7 пуда (11,5 кг), а по уездам т.е. сельской местности — 0,3 пуда, аж 5 кг! Вот как подданные русского царя объедались, куда там пендосам и уж тем более нищим совко-рабам. И на козни совка не спишешь, до революции вполне открыто считалось, что потреблять мясо крестьянам не нужно, да они и не могут его себе позволить.
-- Капуста... капусту еще иметь надо было.
Е.Павлов в "По голодавшим губерниям" писал, как приехавшие с Красным Крестом горожане сажали крестьянам капусту. Крестьяне в голод мучились от цинги, а никаких овощей у них не было. Растили только пшеницу, как самое калорийное и самое продаваемое. Ну и в засухи овощи — вообще не вариант.
"Щи да каша — пища наша". Крестьянские щи — вареная на воде зелень, какая есть ("наварила я еду — с лебедою череду"), немного сдобренная молоком, если оно было. Каша — сваренная на воде крупа и немного молока, в лучшем случае — конопляным маслом. Отсюда традиция "забеливать" щи-борщи.
Вот и все кулебяки-расстегаи, которыми, по мнению булкохрустов, питался народ.
"Женщины-крестьянки, что они умеют? Из 10 девушек в деревне разве одна сумеет, например, стряпать, т.е. печь и варить;
2—3 так себе, остальные 5—6 не умеют ничего. Мать ея не умела, бабушка тоже, у кого же девушка может научиться?
А чтобы они умели вырастить огородные овощи, об этом и не говори. Крестьянки не умеют в прок приготовить даже самых простых овощей: огурцов, грибов, ягод и т.п. Что касается чистоты и порядка в доме, об этом не стоит и говорить".
(Прибавления к Церковным ведомостям 1906 мес 5, стр 235).
Одна умела, потому что в одной семье было, из чего готовить, в 2-3 — было кое-что, у 5-6 готовить было не из чего, вот и не умели.
О голоде в Российской Империи
"К счастью, голода текущего столетия не представляют уже той интенсивности, как это бывало в "старые добрые" времена и ни разу не достигали своего апогея. Все-таки интересно будет отметить вкратце некоторые годы, в каковые посетили нас более жестокие и распространенные голода.
В 1820-1821 и 1822 годах жители Белоруссии, томимые недостатком продовольствия и устрашаемые голодом, не семействами, а селениями бежали в другие губернии для снискания пищи. Кроме Белоруссии терпели неурожай: С-Петербургская, Новгородская, Тверская, Псковская; Смоленская, Орловская, Курская, Екатеринославская, Черниговская, Виленская и Херсонская.
В 1827 году вследствие голода многие из немецких колонистов, населявших Таврическую губернию, переселились в другие места. Неурожай был в России вообще и в Таврической губернии в особенности.
В 1833 и 1834 годах в России быль сильный неурожай, преимущественно в Новороссии, Бессарабии, в Царстве Польском и в губерниях: Витебской, Смоленской, Псковской, Орловской, Тамбовской, Рязанской и в Черниговской. Был отсрочен рекрутский набор: в Астраханской, Воронежской, Екатеринославской, Полтавской, Саратовской, Харьковской, Херсонской, Бессарабии др."
Муку смешивали с мякиною, макухою, разваривали щавель, снить (Aegopadium) и другую зелень. В этот год прирост населения был 290 тысяч, тогда как в предшествовавший 1839 г. он составлял 714 тысяч.
В 1839, 1840 и 1841 годах неурожай во всей России и особенно в редких губерниях Империи: в Тульской, Рязанской, Курской, Черниговской, Костромской, Саратовской; также в Витебской, Пермской, Архангельской и Лифляндии.
В 1843-44-45 гг. неурожай во многих губерниях Империи — особенно в северо-западной России, где мы имеем пример резкого влияния неурожая на смертность.
В 1844 г. въ 1845 г. более на
В Псковской губ. умерло 25 т. 39 т. 14 т.
С-Петербургской 24 34 10
Новгородской 26 35 9В 1848 и 1850 гг. почти повсеместный неурожай. В Екатеринославской губ. где в предшествовавшее десятилетие (1833-48 гг.) прибыль населения в год равнялась 14 т. чч. в последующее десятилетие (после неурожаев 1848—50 гг) явилась средняя ежегодная убыль в 6 т. чч.
В 1863 году в виду неурожая хлеба был предложен (врачом Андриоли) хлеб, состояний из смеси ржаной муки и мха. Хлеб этот был признан Медицинским Советом годным к употреблению.
В 1867 году страшный неурожай в Финляндии; смертность значительно повысилась. За 1861-65 гг. она составляла 26,2‰, в 1866 г. она была 34,3‰, в 1867 - 38,7‰ и в 1863 - 76,9‰. В некоторых уездах Абосской губернии смертность равнялась 110‰ и число умерших в семь раз превосходило число родившихся. Кроме того неурожай был в Орловской и Тверской губерниях; здесь крестьяне ели хлеб, состоящий из ржаных отрубей с примесью семян сорных трав, а также из ржаной муки с значительною примесью овсяных в ячменных отрубей.
В 1873 в 1874 годах голодала левая сторона Поволжья, Самарско-Оренбургская, хотя на правой Саратовской был прекрасный урожай.
В 1879 году в одной из деревень Вольского уезда Саратовской губернии умерло 27 челов. от голода.
В 1883 и 1884 годах пострадали от неурожая и голода преимущественно: Курская, Казанская, Харьковская и Вятская губернии. В Елабужском уезде (Вятской губернии) крестьяне питались желудями, а в Сарапульском (Вятской губ.) «некоторые семейства по 3 и боле суток сидели без куска хлеба». Врач Тимофеев наблюдал значительное развитие цинги в населении Шадринскаго уезда Пермской губернии, пострадавшем тоже от неурожая 1884 года. Врач Г. И. Попов сообщает, что наблюдал "немало людей гидремичных от голода" в Мамадынском уезде Казан. губ., во время неурожая 1884 года.
В 1891-2 г. бедствия неурожая поразили ⅓ всех губерний Европейской России: Казанская, Вятская, Пермская, Тобольская, Симбирская, Самарская, Саратовская, Уфимская, Оренбургская, Нижегородская, Московская, Тверская, Пензенская, Рязанская, частью Орловская, Калужская, Воронежская, Тульская, Владимирская, Ярославская."
Но, понятно, исключительно "коммунисты морили народ голодом". Это всем идиотам "известно".
О голоде 1891-92 годов
Труды Императорского Вольного экономического общества, 1898 год, №3 Май-Июнь. Часть III. Прения по продовольственному вопросу в Общем Собрании Императорского Вольного Экономического Общества (Стенографический отчет). 1. Заседание 12 марта 1898г. C. 6:
"Возьмем эти цифры, учтем их и увидим, что мы расплатились за неурожай [1891-1892 годов] 654500 человеческих жизней. Вот результат ненормальных условий того голодного периода"
Вот так, заурядно и буднично Александр III сотоварищи согоспода заморили голодом 650 тысяч человек за два года.
"Без хлеба. Очерки русского бедствия" и вывоз хлеба из РИ
Без хлеба. Очерки русского бедствия (Голод 1898 и 1911-12 гг.) А.С. Панкратов Издание В.П. Португалова, Москва, 1913. С. 52-53:
"Она рассказывала, что лошади у них идут уже по 4 рубля. Крестьяне боятся оставлять их на зиму — "все равно издохнут с голода" — и продают. Теплая одежда заложена за хлеб в Самаре. Земля идет нипочем. Девятнадцатидесятинный надел продают за 300-400 рублей. Это выходить меньше, чем да 20 рублей десятина. — До голода у нас не знали о законе 9-го июня...Может быть и знали, но жили все-таки миром. А теперь мужикам сказали в волости, что они могут продать наделы. Они плачут и продают. Что идет у нас сейчас в селах, — страсть! Укрепляют за собой надел и спускают за безценок. Навек нищими остаются... Приехал к нам хохол из Екатеринославской губернии, созвал народ на сборню и говорит:— Кто желает продать души? Покупаю. Сразу записалось 132 человека. Криком-кричат,а продают.
Гусей, уток, кур обозами отправляли в город, брали за них, что дадут. Корова, стоящая 60 рублей, продавалась за 12, да и эту цену напросишься,— никому не нужны тощие коровы. По теперь многим уже и продавать нечего. Бабы воют... Детишки,- знамо, маленькие, глупые — хлеба просят, а где взять? Была свинья у моей соседки, хотела продать — никто не берет. Зарезали да без хлеба и съели. А мужик, муж её, "с испугу" залез на печку да и лежал дня два вниз лицом, молча, как немой... 80-летний старик намедни пришел, упал на колени и просить: "Дай, Христа ради, кусок хлеба!"
Вечером теперь темно в деревнях, не зажигают ламп, не на что керосина купить. Захожу я как-то к соседу, спрашиваю. "Где жена? Ушла,— говорит,— Христа ради просить вечером-то не так стыдно"... А мужик, между тем, трезвый работящий. Говорит, а у самого слезы на глазах..!
Вспомнила еще один случай. У одного крестьянина 14 человек семьи. Есть им нечего: с семи десятин запашки получил пять пудов тощего зерна. "Лишний" скот продал. Остались две лошади, продавать их жалко. Ему давали 9 руб. за пару, а у него 4 сына работника. "Какой же я хозяин буду без лошадей", — говорил он. Решил продать половицу земельного надела, приходить к богачу и Христом-Богом молить купить: "Сделай божескую милость!" Три дня умолял. Наконец, тот "смилостивился".— "Ну, так и быть— выручу". И купил у него 9½ десятин за 150 руб.
Неужели никакой помощи?— спрашиваю я. А общественный работы? Эти работы— одно горе. Прежде всего, далеко не все голодающие ими заняты. Потом на работы предпочитают брать с лошадью, а безлошадным отказывают. Обстановка работы ужасная: где-нибудь среди степи, за 8-10 верст от жилья, в грязи, в стуже... У мужиков теплой одежды нет, а приходится жить и работать в холоде. Несчастные тощие клячонки их еле тащат тачку с землей. Часто на дорогах валятся и издыхают. Обезумевший от горя и страха мужик возвращается домой без лошади..."
Что же сделало человеколюбивое царское правительство? Запретило или ограничило вывоз хлеба зарубеж? Ага, по всей морде:
Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств". Петроград, 1917.
С. 114-118. Всемирный сбор главнейших хлебов и картофеля за период 1911-1915 г.г. (тыс. пуд.). Пшеница, 1911 год.
Сбор в РИ: 936 208
С. 406-414. Международная торговля сельскохозяйственными продуктами. (тыс. пуд.). Пшеница, 1911 год.
Вывоз из РИ: 240 545
Ввоз в РИ: 10 463
Из несложных (даже для тупорогих булкохрустов) вычислений видно, что прекрасная РКПМшечка как нефиг делать загнала за бугор...четверть пшеницы.
Следите за руками: голодный год, люди себя в рабство продают, по сути. Земля и скот идут за бесценок. Теплая одежда заложена за хлеб. И без неё надо идти работать — в стужу. А прекрасный царь Николай II продает четверть пшеницы за рубеж. Какая власть человечная была, любо-дорого посмотреть.
И тут возникает нескромный вопрос: а где же был огроменный золотой запас Империи? Ну, тот который большевики якобы разграбили? Неужели нельзя было придержать продажу хлеба? Может не надо было "кормить Европу", может быть надо было кормить своё собственное население? Неужели распрекрасная экономика царской России работала за счет голодающих крестьян?
Страшные, страшные вопросы, которые никогда не приходят в головы РКМПшников. Потому что в них никогда не было мозгов.
Сканы:
Бонус:
Сбор в Европе (без РИ и Финляндии): 97 759 + 315 559 + 111 421 + 24 265 + 80 184 + 248 038 + 9 004 + 13 292 + 9 435 + 246 525 + 319 408 + 448 + 20 015 + 158 804 + 21 229 + 535 647 + 5 850 + 13 639 = 2 230 522.
Вывоз из РИ указан чуть выше. Четверть годового пр-ва пшеницы Ымперии в 1911 году это 10% собственного производства основных государств Европы.
Как же так, господа? Ведь "всем известно" что уютная РКМПшечка "кормила половину Европы"!!!
А вот так. По всей морде.
МВД о голоде 1891-1892 гг
Отчёт медицинского департамента министерства внутренних дел за 1892 год. С.-Петербург, типография МВД, 1896.
С. 1-3:
"Отчетный 1892 год по смертности и рождаемости, а также болезненности населения Российской Империи является наиболее неблагоприятным из десятилетия с 1883 по 1892 год. Неурожаи двух предшествующих лет значительно усилили заболеваемость и смертность населения. В первой половине 1892 года в губерниях по нижнему и среднему течению р. Волги и её притоков упорно держался сыпной тиф, a затем, во второй половине года, ослабленное население поразила азиатская холера, при особом её развитии главным образом в Среднеазиатских областях, на Кавказе и в губерниях по течению pp. Волги и Дона.
Благодаря сочетанию неурожая с развитием сыпного тифа и холеры, смертность населения России превысила среднюю смертность за 1888—1891 г. на 5,5 человек с тысячи. С другой стороны рождаемость, стоящая в тесной связи с брачностью, как известно понижающеюся в неурожайные годы, в 1892 г. была ниже средней рождаемости за 1883—91 гг. на 4,0 человека с тысячи, не считая Среднеазиатских областей, из которых не имеется полных сведений о числе родившихся и умерших. Усиление смертности и понижение рождаемости замечалось почти по всем губерниям, но особенно резко выражено в губерниях: Астраханской, Оренбургской, Воронежской, Казанской, Пензенской, Пермской, Самарской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской, Уфимской, Бакинской, Ставропольской и Тобольской и в областях: Донского войска, Дагестанской, Кубанской и Терской, в которых смертность превысила рождаемость. Из 738 городов превышение смертности над рождаемостью наблюдалось в 270, что, обусловливается главным образом сильным развитием сыпного тифа и холеры в Кавказских, Приволжских и при—Донских губерниях.
На все население Империи, достигавшее к концу 1892 г. 119 288 804 человек, исчислено родившихся 4 976 386, а умерших 4 403 901 чел., что составляет, по исключении областей, из которых не имеется полных сведений о числе родившихся и умерших, 43,2‰ рождаемости и 38,2‰ смертности, 5,0 ‰ прироста, тогда как в предыдущие годы было:
Среднее для 1883-1891___Рождаемость 47,2‰___Смертность 32,7‰___Прирост 14,5‰.
/* таблица целиком на скане */
В частности в Европейской России, доставляющей полные и точные цифры родившихся и умерших, при населении в 100 251 510 чел. родилось 4 365 542 и умерло 3 825 281, т.е. рождаемость равна 43,7‰ смертность 38,3‰, а прирост 5,4‰. Только Ирландия, где прирост населения в 1892 году равнялся 3‰, и Франция, давшая превышение смертности над рождаемостью, стоят по приросту населения ниже Европейской России из нижеследующего ряда государств Европы.
В 1892 году на тысячу населения.
/* таблица в скане */
Холера, наблюдавшаяся в отчетном году более чем в 17 000 из общего числа 554 000 населенных мест России, является преобладающею формою среди всех известных случаев заболевания, дав на 26 741 036 зарегистрированных больных более 600 000 случаев. Но и остальные заразные болезни дали значительно большие числа заболеваний, чем это наблюдалось в предыдущие годы. Вообще в 1892 году зарегистрировано почти 4½ миллиона случаев заболевания заразными болезнями, тогда как за предыдущие 5 лет число это в среднем едва превышало 3 миллиона. Из прочих болезней по численности выдаются поражения органов пищеварения (почти в 1½ раза более предшествующих лет), болезни органов дыхания и расстройства общего питания, что нельзя не поставить в связь с неурожаями предшествующих двух лет, вредоносное влияние которых только отчасти могло быть парализовано принятыми со стороны правительства и общества мерами к устранению голодания населения, преимущественно восточных губерний Европейской России."
Сканы:
Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Энциклопедический словарь. Статья "Голод".
Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Энциклопедический словарь. Том IX. С.-Петербург. Типо-Литография И.А Ефрона. 1893.
С.102-104:
..."История России представляет длинный ряд голодных годов. Первое известие о Г. встречаем под 1024 г., когда жители Суздальской земли отправились вниз по Волге и "привезоша хлеб из Болгар". Проф. Лешков насчитал, что с начала ХI до конца ХVI в. на каждое столетие приходилось по 8 неурожаев, которые повторялись через каждые 13 лет, вызывая иногда жестокий Г. (особенно в 1024, 1070, 1092, 1198, 1915, 1230—31, 1279, 1309, 1332, 1429, 1449, 1519, 1558, 1557 и 1570 г.). Причины их были те же, как и в новейшее время: засуха, избыток дождей, ранние морозы, «прузи» (саранча) и т. под. XVII ст. открылось страшным Г. при Борисе Годунове в 1601 и 1602 гг. Вновь разразился Г. в 1608, 1630 и 1636 гг. Из множества неурожаев, постигших Россию в царствование Алексея Михайловича, неурожай 1650 г. вызвал бунт во Псков, усмирённый без содействия вооруженной силы: царь созвал земский собор, который послал своих представителей во Псков; псковичи склонились пред волей русской земли, и царь простил их. В общем число неурожаев и голодовок в течение XVII, XVIII и ХIХ ст. увеличивается. В XVIII ст. было 34 неурожая, а в течение текущего столетия лишь до 1854 г. их было 35. В 1842 г. правительством было констатировано, что неурожаи повторяются через каждые 6—7 лет, продолжаясь по два года сряду. За вторую половину текущего столетия особою жестокостью отличались Г. порожденные неурожаями 1873, 1880 и 1883 г. В 1891—92 г. Г. были постигнуты 16 губ. Европейской России (и губ. Тобольская), с населением в 35 милл.; особенно пострадали губ. Воронежская, Нижегородская, Казанская, Самарская, Тамбовская. В менее обширном районе, но не с меньшей интенсивностью, бедствия Г. повторились и в 1892—93 г. Уже в отдалённые времена народ прибегал в неурожайные годы к употреблению суррогатов. В 1121 г. в Новгороде "ядяху люди лист липов, кору березовую, а инии мох, конину»; также и в 1214—15 г., а в 1230—31 г. "инии простая чад резаху люди живые и ядяху, а инии мертвые мяса и трупие обрезаче ядяху, а другие конину, псину, кошки».
Особенно распространено было употребление суррогатов в злосчастный 1601—02 г., когда, ели солому, сено, собак, кошек, мышей, всякую падаль, такую мерзость, что, как говорит летописец, писать недостойно; в Москве человеческое мясо продавалось на рынках в пирогах. Во время Г. в Нижегородской губ. в 1734—35 г. крестьяне питались гнилою дубовой корою, ели дубовые желуди и т.п. В 1822 г. в Повенецком у., Олонецкой губ., во всеобщем употреблении у крестьян была сосновая кора, вместо муки; В 1833 г. хлеб заменялся жёлудями и древесной корой, муку смешивали с глиной. То же делали и в 1891 г., когда в некоторых местностях, раньше чем поспела правительственная помощь, и лебеда считалась роскошью. Само министерство внутренних дел прописывало иногда рецепты для приготовления разных суррогатов: в 1843 г. учило, как делать хлеб из винной барды или из картофеля с примесью ржаной муки, а в 1840 г. преподавало способы приготовления муки с примесью свекловицы. Неизменный результат всякого рода суррогатов — болезни и усиленная смертность. Никогда, однако, Г. не поражает одновременно всю Россию.
Еще в 1819 г. комитет министров писал, что в России "по обширности её и по разнообразию климатов и почвы земли, повсеместного голода никогда не было и быть не может, каков бы ни был недород, в некоторых районах от потребления должны оставаться в остатке десятки миллионов четвертей», а потому «при свободной торговле хлебом, при удобстве сообщений и при благоразумной предусмотрительности не только голода, но даже и недостатка в хлебе нигде быть не должно". Справедливость этих указаний подтверждается историей, даже для таких времён, когда территория русская не была еще столь обширна. В 1230—31 «бысть гладъ по всей области Русьстъй, кроме Кыева единаго»; в 1219 г. "глад бысть в Руси и в ляхах и в ятвягах», но на Волыни был такой урожай, что Владимир посылал голодавшим больше запасы жита. Аналогичное явление наблюдалось и в 1421 г.; даже в 1601—1602 г. в некоторых местностях (Северская земля) не было недостатка в хлебе. В 1821 г., столь бедственном для многих губерний, что помещики заявляли правительству о своей несостоятельности прокормит крестьян, в Пермской губ. не знали, куда девать хлеб. В 1830 г. в Волынской губ., напр, четверть ржи стоила 25 р., а в Екатеринославской —2 р. 50 коп, в 1835 г. в Саратов цена была 4 р., в Томск — ниже 3 руб., а во Пскове — 30 руб. В 1886 г. понижение цен на хлеб сильно озабочивало правительство — и в то же время многие губернии получали продовольственные ссуды, а Олонецкой губ. грозил Г. Когда в 1873 г. страдала от Г. левая сторона Поволжья — самарско-оренбургская, на правой стороне — саратовской — был редкий урожай и хлеб не находил сбыта даже по низким ценам. То же самое наблюдалось в 1884 г. в Казанской губ., когда казанские мужики питались всяческими суррогатами, а на волжско-камских пристанях той же Казанской губ. гнили 1 720 000 чет. хлеба.
Наконец, и в злосчастном 1891 г., когда весь восток Европ. России объят был неурожаем, урожай хлебов в губ. малороссийских, новороссийских, юго-западных, прибалтийских и на севере Кавказа был таков, что в общем в России уродилось на каждую душу несравненно больше тех 14 пудов, которые признаны были тогда достаточными для продовольствия души в течение года. Но покупательная сила нашей массы, по отсутствию сбережений, столь ничтожна, что всякий неурожай вызывает необходимость правительственной помощи и частной благотворительности, как для продовольствия, так и для обсеменения, предотвращения падежа рабочего скота и т.п.
*****
Кусочек статьи Кн. Д. Багратиона "Омоложение армии как средство оздоровления населения" (Вестник русской конницы, №11, 1909 год):
"Низший класс населения, составляющий преимущественный контингент новобранцев, по экономическим условиям жизни вынужден уже в 18-летнем возрасте искать заработка вне дома. Из 630 опрошенных новобранцев оказывается 25%, так сказать, вылетевших из гнезда ранее 17 летнего возраста, 30% в 18-летнем возрасте, 30% в 19-летнем возрасте, и только 15% дожили в семье (семьи с достатком) до призывного возраста.
Только среди последней категории в продукт питания, и то по праздникам, входило мясо. В первых 3-х категориях около 40% молодых людей почти в первый раз ели мясо по поступлению на военную службу."
Итак, по 630 новобранцам: мясо по праздникам — у 15% ("семьи с достатком", ага), из оставшихся 85% около 40% почти не ели мяса до поступления на военную службу. То есть 214 из 630, практически ровно треть.
Потуги тупорылых булкохрустов что-то там опровергнуть уже ничего, кроме жалости, не вызывают.
Наше продовольственное законодательство в теории и на практике, 1909 год
Ермолов А.С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос. СПб, 1909. Часть 2. С.35-39:
II. Наше продовольственное законодательство в теории и на практике.
Необходимо теперь ближайшим образом выяснить, почему наша, теоретически казалось бы вполне правильная, продовольственная система, основанная на постепенном накоплении, за счет самого населения, натуральных запасов и денежных капиталов, с выдачею из них тому же населению в неурожайные годы ссуд на продовольствие и обсеменение, под условием возврата их с более или менее продолжительною рассрочкою в годы благополучные, приводит на деле к тем плачевным результатами которые были изложены в предыдущей главе. Причины эти отчасти можно было видеть уже из исторического обозрения всего хода продовольственного дела, особенно за последние годы, которому посвящен был весь первый том этого труда. Но теперь я постараюсь на этих причинах ближе остановиться и их резюмировать. При рассмотрении настоящего вопроса придется отличать явления, которые вытекают из недостатков самых оснований продовольственной системы, от последствий несогласных с этими основаниями условий её применения. Быть может второе, т.е. порядок применения продовольственной системы, более всего подорвал и самые её основы, но он подо рвал их до такой степени, что теперь едва ли даже возможно их восстановление. Необходимо, кроме того, обратить внимание на отношение к ней самих крестьян, то есть той части населения, для удовлетворения потребностей которых она исключительно предназначена. При этом мы увидим, что именно крестьяне с основаниями этой системы не мирятся и всегда идут ей наперекор, оказывая ей активное и пассивное сопротивление, и переделывают ее на свой лад, отчего получается полное её извращение. И нам придется убедиться в том, что крестьяне не так неправы в своем нежелании воспринять эту систему и подчиниться её требованиям, как это могло бы показаться с первого взгляда.
Главной основой существующей системы является, как известно, раздача продовольственного и семенного хлеба нуждающимся в ссуду, прежде на началах круговой поруки, с 1900 года—под ответственность лиц, воспользовавшихся ссудою. Других сторон дела я теперь касаться не буду и остановлюсь пока только на этих. Самого термина «раздача» в законе нет, везде говорится о выдаче ссуд, и только лицам, не имеющим права на ссуду, допускается выдача безвозвратных «пособий». «Нуждающимися» и могущими получить ссуду при недостатке в средствах пропитания и семенах для посева, происшедшем вследствие неурожая или других неблагоприятных для сельского хозяйства явлений, признаются лица, в отношении которых констатируется «отсутствие такого имущества, продажа которого, без существенного расстройства хозяйства, могла бы доставить средства к пропитанию и посеву, и неимение заработков или отсутствие в семье лиц, способных к работе». Члены сельских обществ, подходящие под эти условия, имеют право получить ссуду в размере, на продовольствие, — «по расчету всей совокупности лиц, которым выдаются ссуды, не свыше одного пуда зерна в месяц на взрослого и полпуда на детей, не достигших пятилетнего возраста», а на посев - «в размере, необходимом для поддержания крестьянского хозяйства». Ссуды: испрашиваются сельскими обществами по особым приговорам, с означением в них, кому и в каком количестве необходимо выдать ссуду, и с изложением в особых ведомостях подробных данных о семейном и имущественном положении нуждающихся. Приговоры и ведомости подвергаются затем тройной фильтрами и проверке- волостными старшинами, земскими начальниками и уездными съездами; последние постановляют решения о выдаче ссуд и в тех случаях, когда предстоит выдать свыше половины установленной нормы из общественных продовольственных запасов и капиталов, представляют о том на утверждение губернского присутствия; при выдаче же ссуд из губернских продовольственных капиталов - дело всегда восходит на рассмотрение и утверждение губернского присутствия с заключением уездного съезда.
Последующее взыскание ссуд по закону производится с каждого заемщика-домохозяина за всех членов семьи, в установленные уездными съездами частные сроки отдельно, при чем, в случае уклонения его от добровольного платежа к установленному сроку земскому начальнику предоставляется сделать распоряжение о принудительном взыскании ссуд и недоимок; срочные платежи по ссудам взыскиваются преимущественно перед казенными и земскими сборами.
Так определяет закон, но не так разумеют дело крестьяне. О том, как на самом деле составляются сельскими обществами приговоры и приложенные к ним списки нуждающихся, всем достаточно известно. Сельские общества стремятся занести в них всех членов поголовно, богачей не исключают из страха перед ними или по другим причинам, и не редко, если кого исключают, то скорее самых бедных, наиболее нуждающихся, из боязни, в случае если последуешь взыскание ссуд, за них отвечать, так как в отмену круговой поруки крестьяне еще плохо верят. Далее, на выдачу продовольственного и семенного хлеба крестьяне смотрят совсем не как на ссуду, которую придется возвращать, а считают ее, вопреки закону, раздачей способия, пресловутого царского пайка. Это новое побуждение требовать для всех поголовного участия в этой царской милости, распределения её по «душам», или по «едокам», совершенно независимо от состоятельности того или другого двора. Более того, даже тогда, когда списки проверены тщательно и все в действительности не нуждающиеся из них исключены и хлеб отпускается только по числу лиц, за которыми подлежащими учреждениями признано право на ссуду, крестьяне, по прибыли на место хлебного транспорта, нередко самовольно и вопреки закону делят его между всеми членами общества, безразлично, состоят ли они в списках или нет, при чем каждым отдельным лицом получается гораздо меньше того, на что нуждающиеся имеют право по закону.
Ни земские начальники, ни даже волостные старшины при каждой раздаче ссуд в каждом сельском обществе присутствовать не могут, и весьма часто поэтому и происходит, вопреки закону и правилам, поголовная их дележка. А затем начинаются вполне основательные со стороны обойденных жалоба на то, что вместо пуда в месяц, как следуешь по закону, им досталось только по 20 фунтов, а то и менее. Остальное же пошло на поравнение способия.
При раздаче семенных ссуд повторяется обыкновенно тоже. Семена предназначаются к выдаче по расчету посевной площади надельной земли, и, конечно, опять таки по спискам действительно нуждающихся. Но крестьяне порешают делить по площади душевых наделов всего селения, при чем в некоторых селениях присчитывают к надельной и арендуемый некоторыми крестьянами и даже прикупленные при содействии Крестьянского Банка земли, и затем опять таки жалуются, что на десятину пришлось только по 3 пуда семян, чего, конечно, для обсева полей далеко не достаточно.
Не веря еще в отмену круговой поруки, крестьяне все же, из осторожности, на случай если, — чего Боже упаси, — потребуют возврата ссуд, предпочитают распределять их поровну на всех, и это тем хуже, что впоследствии, при взыскании ссуд, будут требовать возврата их с тех, кто по спискам значатся их получившими, и в том количестве, которое считается розданным по тем же спискам, т. е. фактически им придется возвращать гораздо более, нежели сколько, при поголовной дележке, в действительности пришлось на их долю. Это тоже будет своего рода порука, но только в обратную сторону: неимущим, включенным в списки, придется за исключенных из них более обеспеченных членов общества, незаконно воспользовавшихся ссудою, отвечать. Спрашивается, как же тогда будет производиться с них взыскание той доли ссуды, которой они заведомо не получили и которую захватили другие? Крестьян, однако, это обстоятельство ни мало не смущало, так как они до сих пор были глубоко убеждены в том, что возврата полученных ссуд с них никогда не потребуют, так не все ли равно, за кем они записаны? С бедняков еще скорей сложат если точно круговой поруки не будет, потому что с них нечего и взять. Непоколебимую же уверенность в том, что ссуд возвращать не придется, крестьяне подчерпнули из многократных примеров сложения прежних продовольственных выдач, по милостивым манифестам и Царским указам, которые они хорошо запомнили.
Перехожу теперь к другой стороне дела, составляющей тоже одну из основ продовольственного дела, к проверке списков нуждающихся. Из того, что сказано выше о составлении приговоров и ведомостей сельскими обществами, ясно, что доверять им ни в какой степени нельзя. Приходится их проверять на месте и выяснять число и имена нуждающихся на основании указанных в законе признаков.
Допустим, что это всегда и делается, притом возможно тщательно. Но спрашивается, можно ли по этим формальным признакам определить действительную степень нужды и избегать всяких несправедливостей?
В числе признаков, устанавливающих наличность нужды, закон указываешь, прежде всего, отсутствие такого имущества, продажа которого, без расстройства хозяйства, могла бы доставить средства для пропитания. Значишь, если во дворе у крестьянина есть некоторое количество скота, кроме необходимой для работы лошади, то это уже служит признаком обеспеченности и такой двор к числу нуждающихся отнесен быть не можешь; тоже, если у него на лицо достаточное для пропитания количество хлеба. Такой крестьянин должен быть из списка исключен. Но если крестьянин загодя свой скот или свой хлеб распродал, а деньги — не говорю уже пропил, что бывает нередко, — а припрятал, и в наличности у него ни лишнего скота, ни хлеба не осталось, то ссуда может быть ему дана.
"…желанная избавительница от лишнего рта…"
А.И. Шингарёв. Вымирающая деревня. 1907.
С. 139:
"Грудных детей носят не очень аккуратно и не все матери готовы носить детей почаще, на указания большой опасности летней поры для самых маленьких детей, большую смертность их в это время сльшатся и до сих пор иногда пророческие ответы матерей: «Вот еще, что выдумали! Да если бы дети не мёрли, что бы с ними и делать, и так самим есть нечего, скоро и избы новой негде будет поставить!» Этот беспощадный вывод житейского реализма указывал я в своём отчёте за 1900 год, это суровое умозаключение полуголодной крестьянки могло иметь место только в некультурной среде безземельной деревни, очерствившей душу и озлобивший ум вечной погоней за куском хлеба. Тут усиленная смертность детей не является нежелательным антисанитарным явлением, не призаётся за "народное бедствие", не требует борьбы. Смерть - желанная избавительница от лишнего рта для родителей, от бесконечной безысходной нужды для ребёнка."
А так-то понятно, жили -- не тужили, сыром в масле катались на кисельных берегах молочных рек. А потом прилетели большевики с Марса и всё развалили.