Ликбез про Украину

1. Происхождение термина «Украина»
2. Эволюция термина «Украина»: от имени нарицательного до этнонима
3. Термин «Украина»: основные варианты интерпретации
4. Термин «Украина»: проблема обоснования
5. Происхождение понятия «украинцы»: что говорят исторические источники?
6. Эволюция термина «украинцы»
7. Манипуляция терминами «русский» и «украинец»
8. Генезис понятия "украинцы"
9. М.С. Грушевский и его школа: смысл и предназначение отречения от русского имени
10. Зарождение украинства: польский след
11. М.C Грушевский и тайна образования Украины
12. М.С. Грушевский и его школа: смысл и предназначение отречения от русского имени
13. Назначение использования термина «Московия»
14. Тайна основания Украины: этапы большого украинского пути
15. Тайна собирания украинских земель

Происхождение термина «Украина»

В наборе наиболее важных терминов украинской мифоистории особое место выделено термину «Украина». В известном смысле он соотносим с осью, на котором вращается вся конструкция, которую мы можем условно назвать планета «Украина».

Благодаря грамотному использованию данного термина, работает вся мифологическая система. Поэтому в первую очередь необходимо выяснить, откуда он появился, какой смысл несёт с момента своего возникновения и какую роль в общей структуре украинской мифоистории играет.

Согласно украинской исторической традиции, ведущей своё летоисчисление от М. Грушевского, впервые термин «Украина» упоминался в Ипатьевской летописи за 6697 (1187) г., где сообщалось о предпринятом князьями Святославом Всеволодовичем, Рюриком Ростиславичем и Владимиром Глебовичем походе против половцев. На обратном пути «разболэся Володимэръ Глэбовичъ болэстью тяжкою, ею же скончася. О нэм же оукраина много постона»[1].

Однако между терминами «оукраина» и «Украина» существует весьма существенная разница. Первый является именем нарицательным, подразумевая все окраины Русского государства. Второй – именем собственным и оба несут разную смысловую нагрузку, хотя общая основа у них одна. Следовательно, данный термин прошёл довольно долгую и кардинальную эволюцию. И нам нужно понять, в чём она заключается.

Отметим, что М. Грушевский не предпринимал попыток разобраться в этом, чтобы не запутаться окончательно. Поэтому в его работах термины «Украина», «украинские земли» и им подобные употреблялись в таком виде, чтобы показать, что Украина существовала всегда. И всегда в неизменном виде. В результате у него даже анты стали украинцами («Украинское расселение. Анты»[2]). Не говоря уж про киевских князей. Однако он никак не пояснил разницу между Русью и собственно Украиной, хотя по его тексту видно, что северные земли Руси он Украиной не считает.

Предлагаем цитату из его «истории»: «во время первого похода Бату через Украину (зимой 1240-1241 годов)»[3]. По данной фразе видно, что предшествовавшие этому события, когда Бату-хан (Батый) опустошал Северо-Восточную Русь, к «Украине» М. С. Грушевского никакого отношения не имеют. При этом даже применительно к эпохе Киевской Руси Грушевский использует термин «Украина» не просто как имя собственное, но и как этноним.

Однако, поскольку в первых дошедших до нас летописях слова не только не начинались с заглавных букв, но даже писались слитно, спрашивается, могло ли слово «оукраина» писаться с заглавной буквы, т.е. быть именем собственным, как это делают сейчас при переводе на современный язык? Что оно означало и встречалось ли где ещё? Является ли оно топонимом[4] или этнонимом[5]? Может, это название какого-то конкретного очень важного района, более нигде не встречается и никакие другие территории не обозначает? Или наоборот встречается повсеместно?

По мнению большинства историков данного периода, слово «оукраина» в этом тексте означало землю Переяславского княжества, граничившего со Степью и подвергавшегося набегам кочевников чаще других. Тем более, что Владимир Глебович был переяславским князем.

Где же ещё данный термин упоминался[6]? Или известно его употребление лишь применительно к Украине? Нет. Не только. «оукраинами» («украинами», «украйнами») с XII по XVII вв. именовали различные пограничные земли Руси[7].

Может ли это слово означать «край», «страну», «крайну», как потом будут объяснять украинские историки? Да, это было бы правильным. Но лишь, если Переяславское княжество было отдельной страной. Отдельной от Киевского, Черниговского и других княжеств Руси. Типа, У-крайна. Но это не так. И почему тогда не О-крайна?

Ничего об этом украинские историки не пишут. А летописи? В Ипатьевской летописи под 6695 (1187) г. упоминается переяславская «оукраина». Та же Ипатьевская летопись под 6697 (1189) годом сообщает о галицкой «оукраине»[8]. Под 6721 (1213) г. перечисляются отобранные ранее польским королем Лешком Казимировичем пограничные города этой галицкой «оукраины»: Брест, Угровск, Верещин, Столп, Комов, которые галицкий князь Данила Романович вернул себе. Данила «еха с братомъ и прия Бэрэстий, и Угровэскъ, и Вэрэщинъ, и Столпье, Комовъ и всю украину»[9]. Нетрудно догадаться, что в данном случае речь идёт о другой «украине» – границе не с половцами, а с Польшей. В других летописях упоминают свои «украины», общим числом более двадцати. В том числе, холмскую, переяславо-полтавскую, курскую, калужскую, мещерскую, мордовскую, рязанскую, смоленскую и даже сибирскую [10].

Например, в Псковской летописи под 6779 (1271) говорится о сёлах псковской «украины». «В русско-литовских договорах XV в. упоминаются «вкраинъные места», «Украiные места», «Вкраиныи места», под которыми понимаются Смоленск, Любутск, Мценск. В договоре двух рязанских князей 1496 г. названы «наши села в Мордве на Цне и на Украине». В отношении московско-крымской границы с конца XV в. также говорилось: «Украина», «Наши украины», «наши украинные места»» [11].

В Новгородской летописи за 1517 г. есть такая запись: «По королеву совету Жигимонтову приходиша крымские татарове на Великого князя украину около города Тулы». В том же году великий князь Василий III писал: «Наш недруг Жигимонт, король польский, послал войско к украинному пригородку к Одочке, а наши воеводы ноугородцкие с ноугородцкими людьми стояли в нашем украинном городке на Луках на Великих, оберегали наших украин»[12]. Другой текст сообщает, что в 1580 г. государь отдает распоряжение о том, «как быть воеводам и людям на берегу [т.е. по Оке – авт.] по украинским городам от крымские украины и от литовския».

«В 1571 г. была составлена «Роспись сторожам из украиных городов от польския украины по Сосне, по Дону, по Мече и по иным речкам». Наряду с «татарскими украинами» существовали также «казанская украина» и «немецкая украина». Документы конца XVI в. сообщают об «украинской службе» московских служилых людей: «А украинским воеводам всем во всех украинских городех государь велел стоять по своим местом по прежней росписи и в сход им быть по прежней росписи по полком; а как будет приход воинских людей на государевы украины, и государь велел быти в передовом в украинском полку».

В российском законодательстве XVII в. часто упоминаются «Украйна», «Украйные городы», «Государевы Украйны», «Наши Украйны», «Украйные/Украинские городы дикого поля», «Украйнские городы», говорится о пребывании воинских людей «на Государевой службе на Украйне»»[13].

Как видим, понятие это было распространено не только на западные, северные и южные, но и на восточные пограничные территории, включая «Сибирь и Астрахань и иные дальние Украинные городы»[14]. При этом в Московской державе с конца XV в. термин «Украйна» использовался и в более узком смысле слова. Например, «Украина за Окой». «В российском законодательстве XVI-XVII вв. неоднократно приводится список городов такой Украйны: Тула, Кашира, Крапивна, Алексин, Серпухов, Торуса, Одоев. Наряду с ней существовала и Слободская Украйна Московского государства»[15].

Может быть, хотя бы здесь речь идёт о «стране Украине», которая тянется от Крыма до Тулы и далее? Мысль, конечно, для «профессиональных украинцев» заманчивая: Украина от Крыма до Прибалтики и от Карпат до Сибири. Но, как бы к этой идее ни относиться, видно, что в каждом упоминании «украины» речь идёт не о «центре» страны, не о чём-то уникальном, а о тогдашнем пограничье: северном, восточном, южном, западном. Что уже не даёт нам оснований считать, будто украина существовала всегда.

1. Цит. по: Стороженко А. Малая Россия или Украина? // Украинский сепаратизм в России. Идеология національного раскола. Сборник. / Вступительная статья и комментарии М. Б. Смолина. Оформление М. Ю. Зайцева. М.: Москва, 1998. С. 283.
2. Грушевский М. Иллюстрированная история Украины с приложениями и дополнениями / Составители И. И. Брояк, В. Ф. Верстюк. Донецк: ООО ПКФ «БАО», 2006. С. 26.
3. Грушевский М.С. Ук.соч. С. 122.
4. Топо́ним (от др.-греч. τόπος — место + ὄνομα — имя, название) — имя собственное, обозначающее название (идентификатор) географического объекта.
5. Этно́ним (от греч. έθνος — племя, народ и όνυμα — имя, название) — название наций, народов, народностей, племён, племенных союзов, родов и тому подобное.
6. Отметим, что наиболее развёрнутый анализ употребления слов «Украина» и «украинцы» дан в статьях историка Ф. А. Гайды: Гайда Ф. А. Историческая справка о происхождении и употреблении слова «украинцы» // Русский сборник: исследования по истории России / ред.-сост. О.Г. Айрапетов, Мирослав Йованович, М. А.Колеров, Брюс Меннинг, Пол Чейсти. т. XII. М.: Издательcкий дом «Регнум», 2012. С. 7-29; Гайда Ф. Несколько пояснений к вопросу об истории слова «украинцы» // Русский сборник: исследования по истории России / ред.-сост. О.Г. Айрапетов, Мирослав Йованович, М. А.Колеров, Брюс Меннинг, Пол Чейсти. т. XIV. М.: Издательcский дом «Регнум», 2013. С. 73-79.
7. Подробнее см.: Стороженко А. С. Ук. соч. С. 280-290.
8. Стороженко А. Ук. соч. С. 284.
9. Там же.
10. См.: Стороженко А. Ук. соч.
11. Гайда Ф. А. Историческая справка о происхождении и употреблении слова «украинцы». С. 7.
12. Стороженко А. Ук. соч. С. 285.
13. Гайда Ф. А. Ук.соч. С. 8.
14. Цит. По Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 8.
15. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 8.

— Я хотел бы заметить, что сам по себе вопрос про происхождение слова "Украина" провокационный" и подогревает мифы современных свидомых. Обсуждение этого вопроса им выгодно. А всё гораздо проще. Страна, государство или иное подобное образование создаётся народом. И тут важна самоидентификация этого народа. Для этого существует научный термин "эндоэтноним". Ну то есть самоназвание народа, как он сам себя называет. Без этого никак. Народ, который никак себя не называет, в истории, по-моему, ещё не встречался. Простой пример на двух странах. Финляндия и Украина. И та и другая страна появились лишь в 20-м веке. Финн, ы как и украинцы, никогда не были отдельным государством. То сначала под шведами, потом под русскими. И они, кстати, в отличие от украинцев, этого не отрицают. Но у них всегда было самоназвание (эндоэтноним), если не изменяет память, они называли себя Суоми. Так вот у меня вопрос: как называли себя предки нынешних украинцев в 19-м веке, в 18, в 17, в 16 и т. д.?

— А нынешние украинцы даже вопрос так не ставят. Для них он оскорбительный. Логика простая: если украинцев до ХХ века не было, значит не было моих дедушек, прадедушек и всех остальных. Но они же были. Дальше разговор бесполезен.

— Идеология "украинства", сепаратизма созрела в своё время в недрах польской элиты как своего рода идеологическая диверсия. После воссоединения с Россией Правобережной Украины, что было воспринято как продолжение воссоединения русского народа, польским идеологам необходимо было доказать, что украинцы не есть русские, а значит, нет никакого воссоединения. Написанная Грушевским "История Руси-Украины" пестрит упоминаниями об "украинских князьях", "украинцах" и т. п. Это как фокус: в цилиндре иллюзиониста ничего нет, он опускает в него руку и достает живого кролика. Ни в исторической науке, ни в летописях и исторических документах нет и намека об Украине и украинцах, вдруг — опа, и появляется "Русь-Украина", "русско-украинский" язык. Потом слово "Русь", "русский" можно отбросить и останется "Украина", "украинский", "украинцы". Но ведь ученый-историк — не фокусник!

Эволюция термина «Украина»: от имени нарицательного до этнонима

На протяжении XII – XVI вв. термин «украина» особых изменений не претерпел. Все эти столетия он продолжал использоваться как обозначение разных пограничных территорий от Карпат до Сибири.

Постепенно этот термин появляется и в польских текстах. «В конце XVI – первой половине XVII вв. словом «Украина» также стали обозначать земли Среднего Поднепровья – центральные области современной Украины. В польских источниках (королевских и гетманских универсалах) упоминаются «замки и места наши Украйные», «места и местечки Украинные», «Украина Киевская»»[1].

Одним из первых термин «Украина» использовал король Речи Посполитой Стефан Баторий, поручивший в конце 70-х гг. XVI в. разослать своим подданным универсал со следующим обращением: «Всем вообще и каждому в отдельности старостам, подстаростам, державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине Русской, Киевской, Волынской, Подольской и Брацлавской живущим»[2]. На всякий случай, чтобы не было искушения противопоставлять украину Русскую украинам Киевской, Волынской, Подольской и Брацлавской, уточним, что украиной Русской в данном случае является воеводство Русское с административным центром во Львове.

Почти через 100 лет автор изданной в 1660 г. на латыни истории польско-казацких войн Самуил Грондский по поводу термина «Украина» поясняет: «Margo enim polonice Kray; inde Ukrajna, quasi provincia ad fines Regni posita» («Margo по-польски Край; отсюда Украйна – как бы провинция, расположенная у края Королевства»).

Десятью годами раньше в 1650 г. в Руане французский инженер и картограф Гийом Левассер де Боплан издал книгу «Description d'Ukraine» («Описание Украины от пределов Московии до границ Трансильвании»). В 30-40-х гг. XVII в. он по приглашению короля Сигизмунда III служил офицером польской армии, а по поручению короля Владислава IV (1632-1648 гг. правления) и коронного гетмана Польши Конецпольского составил подробную карту пограничных земель Речи Посполитой. При этом коренной народ «Украины» он называет «русским», а людей «русскими». Поэтому, хотя в его представлении название «Украина» уже стало именем собственным, этнонимом оно не являлось.

«В российском законодательстве XVII в. фигурирует «Украйна Малороссийская», «Украйна, которая зовется Малою Россией», правобережье Днепра именовалось «Польской Украйной». Малороссия и Слободская Украйна в российском законодательстве четко разделялись: «Малороссийских городов жители приезжают в Московское государство и в Украинные городы...»»[3].

В связи с последними данными уместен вопрос: если у юго-западных русских земель, попавших под власть Польши: Поднепровья, Волыни, Галичины, Полесья, Подолии – в XV-XVII веках не было единого названия, был ли единый этнос? Имели ли жители перечисленных областей общий язык, культуру, веру? Несомненно. Всё это было. Язык, если судить по сохранившимся документам, был русским (руским, руським) и что примечательно, не отличался от того, языка, на котором писались документы в Московской Руси. При этом в разговорном языке сохранялись различные малорусские диалекты и наречия. А вера была православная.

Иначе говоря, если термин «украина» и использовался в исторических источниках, то как название определённого типа земель – окраинных земель пограничья. Причём сначала вообще всех пограничных земель, независимо от их места расположения. И лишь при поляках название «Украина» стало именем собственным, топонимом, не соотносясь ещё с этнонимом. При этом собственно к польской Украине относились, разумеется, не все нынешние территории от Карпат до Крыма и Донбасса, а только земли современной Киевщины. Земли, где никакой этнос украинцев не проживал, но преобладало русское население, считавшее окраинные земли Киевщины родными.

Кстати, надо сказать, что информацию о том, что Украина есть пограничная территория подтверждал и основатель украинской школы историографии М. С. Грушевский, писавший в своей книге «Про старі часи на Україні», что население из Подолии, Волыни и других мест переселялось в свободные края – «до Київщини та за Дніпро», и далее уточняет: «Сї краї подніпрянські прозивали ся тодї Україною, бо лежали вже "на краю" держави, й з нею зачинали ся дикі степи»[4]. Иначе говоря, для поляков Украина была «польской провинцией у Днепра с расплывчатыми, не установленными твердо границами»[5].

Итак, на основе даже этого короткого анализа видно, что в средние века на «окраинных» землях или «украинах» жили не «укры» и не «украинцы», говорившие на особом не русском языке, а русские люди. Русские русского пограничья. Русские по языку и культуре, понимавшие свою принадлежность к русскому миру, русской традиции и вере. Хотя и отличавшиеся от жителей других русских земель в рамках единства множеств.

Лишь в конце XIX в. термин «Украина» стал употребляться как этноним т. н. «профессиональными украинцами», которые пытались доказать, что на Украине живут не русские, а украинцы. Но особой популярности их идеи тогда не получили. И только в ХХ в. стараниями большевиков термин «Украина» будет распространён на всю нынешнюю территорию государства Украина и станет для населения привычным и общепринятым.

В свете этого напрашивается простой и ясный вывод: у Украины были русские корни. И многие с этим соглашаются. Но оговаривают, что украинцы раньше были русскими, но отказались от этого названия потому, что его стали использовать «москвины». Насчёт «москвинов» (они же в польско-украинской версии Ф. Духинского – тюрко-финно-угро-монголы) здесь нет смысла полемизировать, так как речь идёт не о них. Но положение, что потомки украинцев были и назывались русскими, а значит, украинцы отказались от своего русского имени, постараемся запомнить и в дальнейшем учесть.

1. утеряно
2. Цит. по: Стороженко А. Ук. соч. С. 285.
3. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 9.
4. Грушевський М. Про старі часи на Україні. Коротка історія України. Вiдень. Вид. 6-е. 1919. С. 32.
5. Бутенко И. Что должен знать каждый об украинцах
   

Термин «Украина»: основные варианты интерпретации

По поводу обоснования термина «Украина» на предмет его содержания имеется три варианта интерпретации:

1) Украина – окраина чего-то;

2) Украина – край, земля;

3) Украина – рай, лучшее место на земле.

Первый вариант интерпретации, наверное, самый известный. Но, хотя целый ряд довольно авторитетных украинских историков был вынужден признать, что термин «Украина» означает территории пограничья (М.С. Грушевский, П.П. Толочко, О. Субтельный[1] и др.), украинских патриотов он не устраивает, потому что подразумевает не самодостаточный «центр», а чью-то окраину. То ли русскую, то ли польскую, то ли ещё чью.

Согласно второму варианту интерпретации, название «Украина» произошло от слова «край», где «край» обозначает не «окраину», а «область», «страну», «территорию». Правда, в этом раскладе смущает то, что «у» и «на» в слове «Украина» вроде лишние. Ведь, хотя в данном случае буква «у» как бы оказалась ненужной, она, безусловно, является важнейшей в названии. Она как бы задаёт тон. «У-край-на» – должна звучать гордо! Но «край-на» выглядит как-то непрезентабельно. И остаётся непонятным: «на» – это что и куда?

Несмотря на это, например, историк А. Палий считает, что под «украиной» понималось «земля», «княжество»[2]. С более осторожной позиции толковал термин «Украина» И. Огиенко. Однако и он склонялся к тому, что в нём речь идёт о «земле, а не «окраине». В частности, комментируя летописный текст за 1187 г., он пишет: «В каком именно смысле употреблено здесь слово Украина, трудно сказать, – может, так назвали пограничную Переяславскую землю; но не исключено, что это название и шире – и землю Киевскую. Вообще в древности слово "Украина" обозначало какую-то землю сторону, край»[3].

Впрочем, его позиция не выглядит убедительной. Однако «профессиональным украинцам» удалось найти нужное обоснование, обратившись к лингвистике. В результате Г. Пивторак[4], М. Галычанец, В. Бебик, В. Скляренко и многие другие, стали высказывать мнение, что толковать букву «У» в слове Украина как «у» нельзя, поскольку такой подход противоречит семантике украинского языка, в которой «У» понимается как «в», «в середине»[5].

В частности, идеолог украинства О. Братко-Кутинский убеждён, что происхождение названия «Украина» никак не может быть связано с «окраиной». Он возмущён и удивлён, почему «центр Европы» называют «окраиной»[6]? И, ссылаясь на «загадочный народ укров, который видимо и основал свою державу Украину»[7], утверждает, что:

– «слово «Украина» намного старше самой России. Когда это слово уже писалось в старых документах как название нашего государства, то ещё не существовало не только России, но и даже маленького Московского княжества, а будущая столица России – Москва была пограничной заставой киевских князей на околице Украины»[8];

– «название наших земель не имеет ничего общего с околицей-периферией»[9]

– «название нашей земли, нашей державы и нашей тысячелетней традиции – "Украина" – означает буквально – "земля, выделена для нас из общего, выделена от", короче – "наша собственная земля"»[10], а точнее «"земля, выделенная нам Богом"»[11].

В противовес его позиции мы полагаем, что сам факт типичного для национально озабоченных украинских историков применения не свойственных для X-XVIII вв. понятий и названий: «украинцы»[12], «украинский народ», «Украинская держава», «Украина-Русь», а также не использовавшихся в России терминов «москвины»[13], «московиты», «Московия», «Московщина», «Московство», «московский язык» и пр., – уже говорит о том, что их целью является не всестороннее и непредвзятое историческое исследование, а навязывание и обоснование своей особой версии, историческими документами не подтверждающейся[14]. Версии, которая при всём разнообразии, а зачастую и очевидной противоречивости существует и развивается в режиме единства множеств. Но от того они научными не становятся. Ведь, хотя при любом анализе исторических событий их различные интерпретации неизбежны, грамотный историк должен интерпретировать их в рамках тех возможностей, которые предоставляет ему содержание документов[15].

Третий вариант – самый сокращённый и одновременно более лестный, хотя не без претензии: «рай», выстраиваемый на аналогиях от Тараса Шевченко («садок вишнёвый коло хаты…») до Густава Водички, где Украина представляется «родиной дремлющих ангелов»[16]. Но за исключением того, что природу Украины в её тёплую пору действительно можно сравнить с раем, эта аналогия идёт с явной лингвистической и образно-символической натяжкой.

Поэтому, насчёт определения «Украины» как «рая», да и «края» есть большие сомнения.

1. убтельний О. Україна: історія / Пер. з англ. Ю. І. Шевчука. 2-е вид. Київ: Либідь, 1992. С. 44: «Слово "Україна" вперше з'являється в літописах у 1187 р. і спочатку вживається як географічне позначення Київського порубіжжя» (укр.).
2. Палiй О. Влада пам'ятає про Сенегал, але забула про Україну
3. Огієнко I. (Митрополит Іларіон). Історія української літературної мови. 2004. С. 100: «В якому саме значенні вжито тут слово Україна, трудно сказати, — може, так названо граничну Переяславську землю; але не виключено, що тут це назва й ширша — й землі Київської. Взагалі в давнину слово "україна" визначало якусь землю, сторону, край» (укр.).
4. Півторак Г. «Україна» — це не «окраїна»
5. Скляренко В. Звідки походить назва Україна //Україна. 1991.№ 1. С. 20-39; Скляренко В. Україна: походження назви // Вісник МАУ. 1991.№ 1. С. 66-72.
6. Братко-Кутинський О. Походження назви "Украïна": «чому Україна, на якій міститься географічний центр Європи, а не, скажімо, Шотландія, є "землею скраю"» (укр.).
7. Братко-Кутинський О. Ук. соч.: «загадковий народ укрів, який нібито й заснував свою державу Україну» (укр.).
8. Братко-Кутинський О. Ук. соч.: «слово "Україна" набагато старше від самої Росії. Коли це слово вже писалося у давніх документах як назва нашої держави, то ще не існувало не тільки Росії, але й бодай маленького Московського князівства, а майбутня столиця Росії - Москва була пограничною заставою київських князів на околиці України» (укр.).
9. Братко-Кутинський О. Ук. соч.: «назва наших земель не має нічого спільного з поняттям околиці-периферії» (укр.).
10. Братко-Кутинський О. Ук. соч.: «назва нашої землі, нашої держави і нашої тисячолітньої традиції - "Україна" - означає буквально - "земля, виділена для нас із загалу, відокремлена від решти", коротше - "наша власна земля"» (укр.).
11. Братко-Кутинський О. Ук. соч.: «"земля, виділена нам Богом..."» (укр.)
12. См. напр.: Мончаловский О. О названиях «Украина», «украинский» // «Украинская» болезнь русской нации. М.: Имперская традиция, 2004. С. 187-189.
13. См. напр.: Косаренко-Косаревич В. Московський сфінкс. Нью Йорк: R. Krupka & A. Bilan, 1957. 490 с.
14. Cм.: Журухина А. Образ России в учебниках по истории Украины
15. См.: Ставицкий А. В. Современная мифологика: опыт постижения Иного. Севастополь: Рибэст, 2012. 192 с.
16. См.: Вόдичка Г. Родина дремлющих ангелов. К.: Амадей, 2002. 285 с.

Термин «Украина»: проблема обоснования

Поскольку все основные интерпретации термина «Украина» вертятся вокруг буквы «у», попробуем присмотреться к ней более внимательно. И тогда при использовании типичного для «профессиональных украинцев» приёма свободной ассоциации можно много чего нового узнать.

Так, например, выясняется, что буква «У», приставленная к слову, в общепринятых отношениях нередко подаёт вещь или явление как нечто дефектное и даже уничижительное, в корне меняющее прежнее слово-понятие. В частности нередки случаи, когда при добавлении к слову буквы «у», оно меняет позитивную составляющую на негативную. Например, у-божество, у-родина, у-дар. Теперь вот у-краина. Или краина У?

Наверное, в данном случае уместно напомнить следующий эпизод из пьесы Ж.-Б. Мольера «Мещанин во дворянстве».

«Учитель философии: — Чтобы произнести звук У, нужно приблизить нижние зубы к верхним, не стискивая их, однако ж, а губы вытянуть и тоже сблизить, но так, чтобы они не были плотно сжаты: У.

Г-н Журден: — У, У. совершенно справедливо! У.

Учитель философии: — Ваши губы при этом вытягиваются, как будто вы гримасничаете. Вот почему, если вы пожелаете в насмешку над кем-либо состроить рожу, вам стоит только сказать: У» [1].

А если учесть, что буква «у» у нас, как у других «а» – первая в украинском алфавите, возможно, отсюда украинские гримасы, дающие повод считать, что политика Украины – это надувание щёк при полном отсутствии лица, и кукишы во все стороны, о которых пишут даже украинские писатели[2].

Кроме того, есть ещё просто знак «у». И любой водитель скажет, что на дороге нет ничего страшнее буквы «У» на ветровом стекле кабины водителя КАМаза. В самом деле, если вам встречается на дороге машина с буквой «У» – уже надо быть настороже, а то, как бы чего не вышло. Но в нашем случае речь идёт не о машине. По миру несётся целая страна с буквой «У» впереди названия. У-краина!

Поэтому не исключено, что правы те, кто считает крайне ошибочным, может даже, роковым для страны назваться «Украиной». Как, например уроженец Львова, доктор философских наук, академик А. Н. Малюта, заявивший в своей публичной лекции о происхождении Руси, что «проект «Украина» – мертвый. Это – геополитическая провокация. Очень жестокая провокация и циничная под очень красивыми лозунгами»[3].

Впрочем, в данном анализе есть ещё и психологический аспект. И он связан с тем, что термин «украина» означает, что страна находится «у края». Следовательно, Украина – зона пограничья. Территория Дикого поля. Сумеречная зона. Порубежье между мирами и цивилизациями. Земля, где надо либо быть очень вертлявым, уметь растворяться, пригибаться, выворачиваться, прятаться, либо стать очень сильным. Но сильные, видимо, на Украине перевелись. Ведь они были сильны правдой и честью. И погибали первыми, не всегда оставляя потомство. Их модель поведения была наглядной иллюстрацией, как не надо себя вести в пограничье, чтобы там выжить. В результате на территории нынешней Украины остались те, кто по жизни приспосабливался, прогибался перед временщиками и оккупантами, и выживал даже ценой потери своего имени.

Результаты этой мимикрии мы наблюдаем в нынешней Украине. И не уверен, что времена настолько изменились. Всё-таки поменять модель поведения, которая формировалась веками, крайне затруднительно. Поэтому она даёт себя знать даже в условиях т. н. украинской независимости.

Хотя сейчас Украина пытается самоутверждаться[4]. Ей надо прибавить веса. Наверное, отсюда идёт и любопытная полемика на предмет того, как правильно говорить «в Украине» или «на Украине»[5]? Первый вариант вроде прибавляет Украине достоинства. Второй как бы унижает. Кстати, у М. Грушевского в его «Про старі часи на Україні. Коротка історія України» используется предлог не «в», а «на»: «У нас на Україні позабувало ся се»[6]. Или: «Християне й перед тим бували на Україні». И ниже: «на Україні за тих часiв»[7]. И так почти на каждой странице. Разумеется, я никоим образом не хочу сказать, что М. Грушевский хотел умалить значение украинских земель. Он просто над этим не задумывался. А получилось, будто злобный москаль писал.

1. Мольер Ж.-Б. Мещанин во дворянстве // Библиотека всемирной литературы. Т. 44, Мольер. Комедии. М.: Изд-во «Художественная литература», 1972. С. 400.
2. См.: Сидоренко С. Ук. соч. С. 40-41.
3. Академик Александр Малюта -02. Сакральная история. Происхождение Руси
4. См. напр.: Братко-Кутинський О. Феномен України. К.: Вечірній Київ, 1996. 304 с.
5. Когда Украина была частью другого государства предлог «на» был уместен (объектные отношения). Но появление Украинской державы потребовало субъектности отношений. От того и такая нервозность по этому поводу. В целом сейчас, на мой взгляд, и так, и так говорить будет правильно, в зависимости от того, что имеется в виду. Если имеется в виду территория, то следует писать и говорить «на Украине». Если речь идёт о государстве – «в Украине». Кстати, у А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя можно встретить и так, и так. Хотя у них речь не идёт о государстве. Другое дело, если переводить грамматику в идеологию. Тогда вроде получается, что тот, кто употребляет «в Украине», как бы «льёт воду на мельницу» господствующей на Украине идеологии украинства. А тот, кто использует предлог «на», унижает украинское достоинство. Но мы никакого идеологического смысла и подтекста при склонении Украины не вкладываем. Впрочем, можно подходить к этому вопросу и по-другому. Есть байка о В. Черномырдине, который, когда его поправили, что надо не «на», а «в», ответил просто: «Ну тогда идите в х..!» Или - говорить подобно одному моему знакомому: «на Украине живу, как хочу, так и говорю».
6. Грушевський М. Про старі часи на Україні. Коротка історія України. С. 13.
7. Грушевський М. Ук. соч. С. 14.

Происхождение понятия «украинцы»: что говорят исторические источники?

Если отмыть тему происхождения украинцев от наносной грязи, то получится следующее.

Тот факт, что русские Малой и Великой Руси стали представлять себя разными народами, в первую очередь был связан не с объективными историческими условиями, созревшими внутри страны. Его причиной и источником стала системная работа возникшей в последней трети XIX в. на Галичине партии «украинцев», направляемой и щедро финансируемой австрийской властью, и созданной ею идеологией украинства, которая в советское время, благодаря проводимой в 1923-1938 годы политике «коренизации», стала на Украине господствующей.

Из исследований последних десятилетий вопроса происхождения термина «украинцы», пожалуй, наиболее развёрнутым и подробным является исследование историка Ф. А. Гайды, которое было представлено в научной периодике в двух его публикациях. На основании его исследования мы можем констатировать следующее:

1) Первоначально украинцами называли служилых людей разных районов русского пограничья, которых отличали от казаков-запорожцев и жителей Малороссии[1] и могли быть или русскими, или татарами.

В частности, в «Московском государстве «украинцами» изначально называли воинских людей (пограничников), несших службу на окской Украйне — в Верхнем и Среднем Поочье — против крымцев»[2].

Примером того, по отношению к кому использовался термин «украинец», может служить также история рода знаменитого думного дьяка Емельяна Украинцева[3], подписавшего в 1700 г. Константинопольский мирный договор России с Османской империей. Он был родом не с Малороссии и вёл род от рязанского помещика[4].

2) В первой половине XVII в. поляки называли «украинцами» польских шляхтичей на Украине, на русское население Малороссии это название не распространяя[5].

3) Со второй половины XVII в. встречаются примеры, когда термин «украинец» использовался и по отношению к русскому населению Малороссии[6]. Но общеупотребимым он не стал. А состоявшие на службе в Московском государстве малороссийские казаки назывались не украинцами, а черкасами. И будут так называться и в XVIII в.

4) В XVIII в. постепенно термин «украинцы» всё более употребляется применительно к казачеству. И лишь историк А. Ригельман в середине XVIII в. впервые попытался его использовать по отношению ко всем жителями Малороссии[7], За что его очень возлюбили «профессиональные украинцы». При этом «украинцев» А. Ригельман продолжал считать «русскими», «россиянами»[8].

5) С начала XIX в. слово «украинец» начинает постепенно распространяться и на жителей Малороссии. Однако позиция А. Ригельмана не получила развития ещё около столетия. Лишь Я. Потоцкий попытался использовать термин «украинец» в своей работе 1795 г. «Историко-географические фрагменты о Скифии, Сарматии и славянах» как этноним.

6) Вышедший в Париже на французском языке[9] сей труд стал знаменит тем, что в нём впервые украинцы (les Uckrainiens, les Ukrainiens) были представлены отдельным этносом. Так, во введении Я. Потоцкий, давая описание славянским народам, упоминает «украинцев», которых он считает с малороссами одним народом, разделяя их на 4 племени: полян, древлян, тиверцев и северян[10]. Этот народ он считал отличным от русского, которые, по его мнению, произошли от словен новгородских[11].

7) Впервые слово «украинцы» было употреблено как этноним в пояснительной записке к Уставу Кирилло-Мефодиевского братства (1845 г.), которое было написано В. Белозерским. И в ней есть такие строки: «Ни одно из славянских племен не обязано в той мере стремиться к самобытности и возбуждать остальных братьев, как мы Украинцы»[12].

В написанной несколько позже прокламации Н. Костомарова «Братья Украинцы», этот тезис разворачивается подробнее: «...Мы принимаем, что все славяне должны между собою соединиться. Но так, чтоб каждый народ составлял особенную Речь Посполитую и управлялся не слитно с другими; так, чтоб каждый народ имел свой язык, свою литературу, свое общественное устройство. Такими народами признаем: Великороссиян, Украинцев, Поляков, Чехов, Лужичан, Хорутан, Иллиро-сербов и Болгар. (...) Вот братья Украинцы, жители Украины обоих сторон Днепра, мы даем вам это размышление; прочитайте со вниманием и пусть каждый думает, как достигнуть этого, и как бы лучше сделать...»[13]. Однако сам Н. Костомаров «считал присутствие слова «украинцы» в изданных текстах старых малороссийских песен одним из признаков подложности»[14].

8) Не удивительно, как подчёркивает Ф. А. Гайда, что «употребление слова «украинцы» в этническом смысле в середине XIX в. было случайным и столь же искусственным, как и понятия «южноруссы». Оба эти понятия в равной степени не считались самоназваниями»[15]. Аналогичной позиции в целом придерживались и другие украинофилы (П. Кулиш, М. Максимович, М. Драгоманов и пр.), включая поэтессу Л. Украинку. И поэтому «перевод на немецкий язык собственного стихотворения «To be or not to be?..» (1899) Леся Украинка подписала так: «Aus dem Kleinrussischen von L. Ukrainska» (дословно: «С малороссийского Л. Украинской»). Иными словами, свой псевдоним Л. Косач-Квитка понимала не в этническом, а в географическом смысле»[16].

9) Первыми начали системно использовать термин «украинцы» как этноним сторонники М. Грушевского лишь в начале ХХ в., одновременно противопоставляя друг другу понятия «украинец» и «малоросс»[17]. Однако вплоть до окончания Гражданской войны (1918-1920 гг.) этот термин для населения Украины этнонимом не стал.

10) Окончательно как самоназвание отдельного от «русских» этноса термин «украинцы» утвердился лишь в советское время после проведённой в 20-30-е гг. украинизации[18].

Исходя из вышесказанного, ясно, что термин «украинцы» применительно к землям южной Руси имеет не природное происхождение и является в значительной степени навязанным по особым политическим мотивам.

1. Гайда Ф.А. Ук. соч. С. 10-13.
2. Гайда Ф.А. Ук. соч. С. 10.
3. Правильнее: Е. Украинцов (1641-1708 гг.)
4. Ф.А. Гайда пишет об этом так: «Емельян Украинцов составил для Разрядного приказа родословную рода Украинцовых, в соответствии с которой основателем фамилии был рязанский дворянин середины XVI в. Фёдор Андреев сын Лукин по прозвищу Украинец; его отец был «испомещен на Рязани», то есть несколько восточнее вышеупомянутых городов окской Украйны, в результате чего и могло возникнуть отличительное прозвище «Украинец», а затем и фамилия «Украинцовы». Скорее всего, Федор Украинец не был личностью мифологической: именно его внуки упоминались в книгах 1594-1597 гг., а правнук — в грамоте 1607 г. Сама окская Украйна формировалась еще для обороны от ордынцев и приобрела особое значение с начала XVI в. в связи с частыми набегами крымцев» [Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 11.].
5. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 13-14
6. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 14
7. См.: Гайда Ф. А. Ук. соч. 18-19.
8. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 19.
9. «Fragments historiques et geographiques sur la Scythie, la Sarmatie at les slaves» (фр.)
10. Нынешние украинские историки к украинцам причисляют уже 8 из 14 упомянутых в «Повести временных лет» союзов племён.
11. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 19.
12. Грушевський М.С. З iдеологiї кiрiло-мефодiiївцiв // Україна: Науковий трьохмiсячник українознавства. 1914. Кн. 1. С. 78-83;
13. Цит. по: Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 22.
14. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 25.
15. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 23.
16. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 26.
17. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 26-27.
18. Гайда Ф. А. Ук. соч. С. 28.

Эволюция термина «украинцы»

На основании имеющихся в распоряжении историков документов мы можем утверждать, что термин «украинцы»:

– не имел широкого применения в XVII в. (в источниках упоминается лишь несколько раз) и подразумевал не национальность, а место жительства (пограничье), как не характеризует особую этническую принадлежность определение «киевлянин» или «одессит»[1]. В этом смысле ни Григорий Сковорода, ни Богдан Хмельницкий, ни тем более Ярослав Мудрый, вопреки заявлениям современных «профессиональных украинцев», себя украинцами не считали;

– впервые был заявлен как не топоним, а этноним в работах польских интеллектуалов и подвижников Я. Потоцкого и Т. Чацкого после распада Речи Посполитой на рубеже XVIII-XIX вв. Так, согласно их мнению, он произошёл от названия заселившего в VI в. Поднепровье древнего народа укров[2]. Подобное утверждение позволяло полякам заявлять, что обоснование присоединения к Российской империи Малороссии беспочвенно. Однако их позиции по вопросу этнической близости «украинцев» к полякам и русским не совпадали;

– на протяжении XIX в. из обозначения партийной принадлежности при помощи целенаправленной деятельности сначала «украинофилов», а затем «хлопоманов» и «народовцев» он под воздействием установок идеолога польского украинства Ф. Духинского стал превращаться в определение особой «национальности», в корне отличной от русских. Потом это положение окончательно закрепили в 20-30-х гг. ХХ в. большевики. Правда, в отличие от большевиков, которые хоть и создали нацию «украинцев», но считали великороссов, белорусов и украинцев – разными ветвями одного народа, Ф. Духинский утверждал, что «москали» на самом деле не славянского, а туранского происхождения с примесью монгольской крови. Исходя из этого, он настаивал на том, что «москали» украли у украинцев их название и присвоили их историю, чтобы морально, культурно и политически подчинить их себе. Именно поэтому все сторонники идей Ф. Духинского называют Московскую Русь, Россию – Московией, а русских – москалями, москвинами[3], московитами: чтобы подчеркнуть, что они не имеют права называться «русскими»[4].

Более того, в украинском языке они всячески избегают слова «русский», подменяя его на «російська» или «московський» и полностью выводя из употребления украинцами как неправильное. В результате в украинском языке как бы нет «РУССКОГО» языка или «РУССКОЙ» национальности. И в этом совсем небольшом факте как в зеркале отражается общее для «профессиональных украинцев» credo: закрепить данные идеологические установки как научно доказанные и привычные на уровне подсознания, чтобы никому неповадно было подвергать их сомнению.

Возможно, поэтому в своей нашумевшей работе «Приєднання чи возз'єднання?» М. Брайчевский утверждал, что русский и украинский народы сформировались ещё до XVII в., а использование украинцами самоназвания «русь», «русские» было связано с тем, что они якобы следовали привычной «традиции», признавая своё общее с «москалями» происхождение чуть ли не из вежливости[5]. И хотя русские летописи писали не на украинском языке, у себя дома и в быту украинцы говорили исключительно на нём[6]. Однако история этого не подтверждает. И тот факт, что русские Малой и Великой Руси стали представлять себя разными народами, в первую очередь был связан не с объективными историческими условиями, созревшими внутри страны. Его причиной и источником стала системная работа возникшей в последней трети XIX в. на Галичине партии «украинцев», направляемой и щедро финансируемой австрийской властью, и созданной ею идеологией украинства, которая в советское время, благодаря проводимой в 1923-1938 гг. политике «коренизации», стала на Украине господствующей.

Тогда миллионы людей записывались большевиками в «украинцы» против их собственного желания[7]. Причём, идеологические рамки советского периода, на которые часто сетуют современные украинские «историографы», не только не мешали продолжению этой «украинской» традиции, но во многом её продолжали развивать.

Так, например, в 30-е годы, благодаря стараниям пролетарского историка М. Покровского, был введён в оборот ныне популярный среди украинских национально озабоченных историков термин «казацкая революция»[8]. А неоднократно повторявшиеся Б. Хмельницким в текстах писем и речах слова о единой вере русских Малой и Великой Руси стали восприниматься как обычный риторический прием[9].

1. В украинской историографии имеются сведения, что слово «украинец» несколько раз попадается в источниках конца XVI-XVII вв. В частности оно упоминалось в письме неизвестного лица к Ивану Выговскому в 1657 г. и в письме архимандрита Новгород-Северского монастыря Михаила Лежайского к боярину Артамону Матвееву (1675 г.). В остальных случаях православные относили себя к русскому народу. А это значит, что украинцы упоминаемой русской Украины были русскими (русинами), а, скажем, татарской - татарами.
2. См.: Чайченко О. О. Укри–арії: Дослідження родоводу українців. Киев: Воєнне видавництво України «Варта», 2003, 304 с.
3. В действительности подобное название столь же нелепо, как если бы Францию называли Парижанией, Англию – Лондонией, а США – Вашингтонией. И соответственно им определяли гражданство и национальность («парижанцы», «вашингтонцы» и пр.).
4. В 1996 г. на курсах украинознавства в Киеве автор впервые услышал показавшуюся ему дикой, но вполне обыденную для «профессиональных украинцев» фразу: «Вы украли у нас всё. Оставьте хотя бы историю». Причём, эта обращённая ко мне фраза была произнесена лишь потому, что я, в отличие от всех приглашённых на курсы учителей говорил по-русски. Хотя в тот период я позиционировал себя как украинец и очень хотел не только понять, но и принять украинство. Однако, когда с помощью исторических источников я разобрался в сути, происхождении и предназначении украинства, и понял, что меня попросту дурят, желание быть украинцем как-то исчезло само собой.
5. Брайчевський М. Приєднання чи возз'єднання? // Переяславська рада 1654 року. С. 294-393.
6. См.: Украинцы думали на украинском языке, а писали летописи на русском
7. См.: Кульчицкий С. Курс – украинизация. Родина, №8, 1999. С. 108-110.
8. См.: Карпенко Г. Селянська революція 1648 р. // Історія України. У 2 т., Т. I. К.: Вид.-во "ПРОЛЕТАР", 1932. С. 93-137.
9. Покровский М. Русская история с древнейших времен // Избранные произведения в четырех книгах. М.: Мысль, 1966. С. 500.

Манипуляция терминами «русский» и «украинец»

Поскольку в украинской историографии была осуществлена не разовая и индивидуальная, а системная подмена понятий, с помощью которой «профессиональным украинцам» удалось добиться желаемого результата, нам следует посмотреть, какой смысл теперь вкладывается в понятия «русский» и «украинец», чтобы подмена работала?

И тут выясняется, что почему-то удивительно разнообразный по смысловым нюансам украинский язык[1] применительно к подобным фундаментальным терминам становится поразительно примитивным. Так, к примеру, в украинском языке слово «русский» по определённым причинам было практически выведено из обращения, словно его и нет. И русские в большинстве своём этого даже не заметили. По существу слово «русский» было оставлено лишь применительно к Древней Руси, единственной наследницей которой нынешние украинцы пытаются выдавать Украину.

Исходя из этого, получается, что термин «русский» правильно употреблять лишь по отношению к предкам украинцев, которые основали "Киевскую" Русь и называли себя тогда «русь», «руский», «руський», «русин». Причём особая ставка делается на наличие в термине мягкого знака и отсутствие второй буквы «с», что в данном случае считается принципиальным и крайне важным[2].

В свою очередь взамен слова «русский» используется термин «россиянин», который в России означает не этническую принадлежность, а гражданство. Этническую же принадлежность означает термин «русский», а «россиянином», то есть гражданином России в Российской Федерации может быть представитель любой национальности: грузин, дагестанец, татарин, якут.

В основе такого отношения к слову «русский» лежит желание подчеркнуть, что россияне русскими не являются, они – потомки живших в северо-восточных районах Европы угро-финнов и завоевавших их в XIII в. монголов, ассимилированных татарами (тюрками, монголами…) и незаконно присвоивших название «русские» себе[3]. Поэтому их надо называть как-то иначе: «россиянами», а ещё лучше – «москалями», «москвинами», «московитами». И их страну следует называть не Россия, а Московия, Московщина, Московство[4].

В действительности, по мнению «профессиональных украинцев», русскими являются не москвины-«россияне», а украинцы. Но поскольку россияне узурпировали и монополизировали использование слова «русский», причём именно применительно к себе, дабы украинцев с примитивными, жадными и злобными москвинами, не дай Бог, не спутали, они от использования термина «русские» вынуждены были отказаться вообще. Но и россиянам его использовать не дадут.

Впрочем, и это не всё. Ведь термин «россияне» используется и по отношению к русским гражданам Украины, хотя они не являются гражданами России. Хотя понятие «россиянин» применительно к гражданам Украины русского происхождения звучит как минимум не корректно и двусмысленно, так как даёт понять, что в Украине русских нет. Есть либо «обрусевшие» и забывшие своё украинское «походження»[5] украинцы, либо живущие в Украине россияне. Первых, ради исторической справедливости, надо переделать, сделав украинцами снова. Вторым – если не хотят становиться украинцами, предложить ехать на историческую родину[6]. Если русских нет, значит, нет и проблемы с соблюдением их гражданских прав. Поэтому к ним можно относиться как не гражданам. Или неполноценным гражданам, которые не достойны гражданских прав и свобод до тех пор, пока не станут настоящими украинцами, думающими и говорящими на «мове».

В результате этого:

– с одной стороны «русскоязычное» население Украины как бы не было лишено гражданских прав, но с другой, не признаётся русским и подвергается усиленной пропаганде, внушающей ему, что русскоязычные украинцы есть «манкурты»[7] и «янычары»[8], которые рано или поздно будут использованы против Украины. Поэтому, если они любят свою страну и хотят ей добра, им надо перейти на «мову»[9], начать думать и говорить по-украински. Стать украинцами в душе[10];

– в украинском информационном пространстве возникла сознательно организованная своеобразная путаница, позволяющая русских русскими не считать. В свою очередь, это весьма серьёзно осложняет процесс самоидентификации русских и позволяет их вообще не замечать, когда речь идёт о соблюдении их гражданских прав.

Отсюда и разговоры украинских политиков о том, что проблема защиты русского языка и соблюдения прав русских – надуманная. Ведь «на самом деле» спорить не о чем. Просто «недобросовестные» политики с восточной Украины пытаются спекулировать на заблуждениях глупых и необразованных людей, которые почему-то себя по привычке считают русскими. Хотя умные люди им вроде бы давно растолковали, что они на самом деле украинцы. Либо в силу своей глупости и природной лени эти «русские» цепляются за свою русскость, потому что не могут или не хотят выучить мову и говорить на ней. Они просто не хотят что-то сделать для Украины, а что они могут сделать для Украины, если не желают даже «размовляти на мові»?

Кстати, в связи с таким подходом не менее двусмысленно звучит и слово «украинец». Ведь здесь мы сталкиваемся со своеобразной терминологической ловушкой, когда один и тот же термин «украинцы» обозначает национальность (принадлежность к этносу) и гражданство одновременно. Тем самым в общественное сознание умышленно вносится смысловая путаница, позволяющая использовать самую разнузданную манипуляцию по отношению к украинским гражданам, с одной стороны – приписывая их всех к украинцам поголовно, а с другой – деля на различные категории в зависимости от их этнической чистоты.

В свою очередь, такая путаница позволяет считать всех граждан Украины украинцами не только по гражданству, но и по этнической принадлежности, а Украину – страной, где живут только украинцы, которые соответственно должны говорить только на украинском языке, поскольку она является их «рідною мовою». А поскольку за рубежом не в курсе такой исторической ситуации, украинской власти удобно объяснять украинизацию преодолением последствий тоталитаризма и русификации.

1. По мнению ряда украинских писателей и многих филологов украинский язык в 5 раз сложнее и разнообразнее русского языка. В качестве примера этого нередко приводят обозначения дождя, который может звучать как злива (сильный дождь), мряка, мжичка, мгичка, мрячка, моква, мжа, мжиця (мелкий и густой дождь), плова (дождь с бурей), проливень (сильный дождь), хвища (сильный и холодный дождь) и пр.
2. См.: Сила м'якого знака, або Повернення Руської правди / За загальною редакцією Лариси Івшиної. Видання перше. К.: ПрАТ "Українська прес-груп", 2011. 800 с.
3. Наиболее последовательно данную позицию в украинской историографии отстаивают П. Штепа (Штепа П. Московство – его происхождение, содержание, формы и историческое развитие. Пер. с укр.. К., 1998. 382 с.), В. Белинский (Белинский В. Страна Моксель или открытие Великороссии. Роман-исследование. Киев: Видавництво імені Олени Теліги, 2007. 408 с.) и М. Воротыленко (Воротиленко М. Заповiт Петра I. Голодомор. Київ: ФОН Стебеляк. 2013. 634 с.).
4. См.: Штепа П. Ук. соч.
5. Происхождение (укр.)
6. Наибольшую известность на эту тему получило видео с И. Фарион, депутатом от националистической ВО «Свобода», которая во львовском детсадике учила детей, как должны звучать их имена: «Маша - форма не наша. Пусть едет туда, где Маши живут. У нас она должна быть Маричкой. Петя тоже должен отсюда уехать, если не станет Петриком… Поэтому не "оволчивайте" и не "омедвеживайте" украинские имена» (Во Львове Машам посоветовали "ехать туда, где Маши живут"
7. Манку́рт, согласно роману Чингиза Айтматова «Буранный полустанок» («И дольше века длится день») — это взятый в плен человек, превращённый в бездушное рабское создание, полностью подчинённое хозяину и не помнящее ничего из предыдущей жизни.
8. В данном случае понятие «янычар» подразумевает не «нового воина», пехотинца армии Османской империи, а особый тип человека, которого вырастили в ненависти к своим родным.
9. Язык (укр.)
10. См.: Кононенко П.П. Національна ідея, нація, націоналізм: Монографія. – К.: Міленіум, 2005. 358 с.

Генезис понятия "украинцы"

Всем профессиональным и национальным украинцам на заметку про возникновени и эволюцию термина "украинцы", а прочим информация к размышлению.

1. Как и когда появилось слово "Украина"?

"Оукраинами" ("украинами", "украйнами") с XII по XVII вв. именовали различные пограничные земли Руси. В Ипатьевской летописи под 6695 (1187) годом упоминается переяславская "оукраина", под 6697 (1189) годом. - галицкая "оукраина", под 6721 (1213) - перечисляются пограничные города этой галицкой "оукраины": Брест, Угровск, Верещин, Столп, Комов. В I Псковской летописи под 6779 (1271) - говорится о сёлах псковской "украины". В русско-литовских договорах XV в. упоминаются "вкраинъные места", "Украiные места", "Вкраиныи места", под которыми понимаются Смоленск, Любутск, Мценск.

В договоре двух рязанских князей 1496 г. названы "наши села в Мордве на Цне и на Украине". В отношении московско-крымской границы с конца XV в. также говорилось: "Украина", "Наши украины", "наши украинные места". В 1571 г. была составлена "Роспись сторожам из украиных городов от польския украины по Сосне, по Дону, по Мече и по иным речкам". Наряду с "татарскими украинами" существовали также "казанская украина" и "немецкая украина".

Документы конца XVI в. сообщают об "украинской службе" московских служилых людей: "А украинским воеводам всем во всех украинских городех государь велел стоять по своим местом по прежней росписи и в сход им быть по прежней росписи по полком; а как будет приход воинских людей на государевы украины, и государь велел быти в передовом в украинском полку".

В российском законодательстве XVII в. часто упоминаются "Украйна", "Украйные городы", "Государевы Украйны", "Наши Украйны", "Украйные/Украинские городы дикого поля", "Украйнские городы", говорится о пребывании воинских людей "на Государевой службе на Украйне".

Понятие это - крайне широкое: "...в Сибирь и в Астрахань и в иные дальние Украинные городы". Однако в Московском государстве с рубежа XV-XVI вв. существовала и Украйна в узком смысле слова - окская Украйна ("Украина за Окой", "крымская украина"). В российском законодательстве XVI-XVII вв. неоднократно приводится список городов такой Украйны: Тула, Кашира, Крапивна, Алексин, Серпухов, Торуса, Одоев. Наряду с ней существовала и Слободская Украйна Московского государства.

В конце XVI - I половине XVII в. словом "Украина" в узком смысле слова также стали обозначать земли Среднего Поднепровья - центральные области современной Украины. В польских источниках (королевских и гетманских универсалах) упоминаются "замки и места наши Украйные", "места и местечки Украинные", "Украина Киевская". В российском законодательстве XVII в. фигурирует "Украйна Малороссийская", "Украйна, которая зовется Малою Россией", правобережье Днепра именовалось "Польской Украйной". Малороссия и Слободская Украйна в российском законодательстве четко разделялись: "Малороссийских городов жители приезжают в Московское государство и в Украинные городы..."

2. Как именовали жителей пограничных украин?

В Ипатьевской летописи под 6776 (1268) г. упоминаются жители польского пограничья - "Ляхове оукраиняне" ("...и зане весть бяхоуть подали им Ляхове оукраиняне"). В русско-литовских договорах и посольских документах середины XV - I трети XVI вв. называются "вкраинъные люди", "Украиные наши люди", "украинные слуги", "украинные люди", "украинники", т.е. жители Смоленска, Любутска, Мценска.

В польских документах с конца XVI в. значатся "старосты наши Украйные", "паны воеводы и старосты Украинные", "люди Украинные", "обыватели Украинные", "Козаки Украинные", "Украинные сенаторы". В таком именовании не было никакого этнического оттенка. В документах также упоминаются "Украинские ратные люди" и "Украинные места" Крымского ханства.

Жители Руси по-прежнему именовали себя русскими, так же их именовали и иноплеменники. В польских и русских источниках того же времени называются "церкви Русские" в Луцке, "Духовенство Руское" и "релия [религия, вера] Руская", а также "народ наш Руский" (тут же - "обыватели тутейшие Украинные"), "Русин", "Люди Рускiе", "Руские люди". В тексте Гадячского договора Выговского с Польшей говорится о населении Украины как о "народе Руском" и "россиянах". Подданные Московского государства именовались так же: "Руские люди", "твои великого государя ратные люди, Руские и Черкасы".

3. Где и как впервые стало употребляться слово "украинцы"?

В Московском государстве "украинцами" изначально называли воинских людей (пограничников), несших службу на окской Украйне - в Верхнем и Среднем Поочье - против крымцев. В марте 1648 г. московский думный дьяк Иван Гавренёв написал в Разрядный приказ записку о приготовлении к докладу ряда дел, в которой, в частности, под шестым пунктом было кратко сказано: "Украинцев, кто зачем живет, не держать и их отпустить". Слово "украинцы" думный дьяк никак не пояснял; очевидно, в Москве оно было на слуху и в пояснении не нуждалось. Что оно означало, становится ясно из последующих документов.

Весной 1648 г. в связи со слухами о грядущем нападении крымцев на московские границы был объявлен сбор воинских людей украинных городов - Тулы, Каширы, Козлова, Тарусы, Белева, Брянска, Карачева, Мценска. В наказе воеводам Буйносову-Ростовскому и Вельяминову от 8 мая, составленном по докладу дьяка Гавренёва, в частности, было сказано: "...в те города воеводам отписать же, чтоб воеводы детей боярских и дворян и всяких служилых людей на государеву службу выслали к ним тотчас". На службе Московского государства в 1648 г. уже состояли малороссийские казаки, но они именовались не "украинцами", а "черкасами" (о них также говорится в записке Гавренёва).

Употребление слова "украинцы" в Московском государстве не позднее II половины XVI в. видно из того, что в рязанских платежных книгах 1594-1597 гг. упоминаются Украинцовы - дворяне Каменского стана Пронского уезда. В грамоте 1607 г. упоминается служилый человек Григорий Иванов сын Украинцов, получивший от царя Василия Шуйского поместье в Ряжском уезде (современная Рязанская область).

Хорошо известен также думный дьяк Е.И.Украинцев (правильнее: Украинцов; 1641-1708), подписавший в 1700 г. Константинопольский мирный договор России с Османской империей. В 1694 г. Емельян Украинцов составил для Разрядного приказа родословную рода Украинцовых, в соответствии с которой основателем фамилии был рязанский дворянин середины XVI в. Фёдор Андреев сын Лукин по прозвищу Украинец; его отец был "испомещен на Рязани", то есть несколько восточнее вышеупомянутых городов окской Украйны, в результате чего и могло возникнуть отличительное прозвище "Украинец", а затем и фамилия "Украинцовы". Скорее всего, Федор Украинец не был личностью мифологической: именно его внуки упоминались в книгах 1594-1597 гг., а правнук - в грамоте 1607 г.

Сама окская Украйна формировалась еще для обороны от ордынцев и приобрела особое значение с начала XVI в. в связи с частыми набегами крымцев. В 1492 г. "приходили тотаровя на украину на олексинские места". "Воеводы украинные и люди", успешно отразившие крымский набег "на великого князя украйну на тульские места", упоминаются уже в грамоте 1517 г. Против крымцев в 1507-1531 гг. в Туле, Кашире, Зарайске, Коломне были возведены крепости, размещены постоянные гарнизоны, украинным дворянам раздавались поместья. В 1541-1542 гг. активные боевые действия развернулись восточнее - под Пронском (на Рязанщине), что могло привести к переводу туда части украинных дворян.

Во II половине XVII в. служилые люди окской Украйны - "Украинцы дети боярские" и "Украинцы дворяне" - упоминаются в российском законодательстве весьма часто. В Повести об Азовском сидении "украинцы" упоминаются в том же смысле ("ево государевы люди украиньцы", "воеводы государевы люди украинцы", "ево государевы люди руские украинцы"). В разрядной книге, переписанной во II половине XVII в., значилось:

"А пришед царь в Крым перед ним в другой четверг по велице дни, а возился на Тонких водах, а под украинцов пустил мурз дву или трех с малыми людьми языков добывали и про царя и великого князя проведывали". Жителей Малороссии "украинцами" не называли. Например, в Двинской летописи под 1679 г. фигурируют "Яким малороссиянин да Константин украинец".

По мере продвижения на юг российской границы слово "украинцы" с Поочья распространяется и на пограничных служилых людей Слободской Украйны. В 1723 г. Петр Великий упоминает "Украинцов Азовской и Киевской губерний" - украинных служилых людей, в том числе и со Слободской Украйны. При этом он четко отличает их от "Малороссийского народа". В 1731 г. на Слобожанщине стала создаваться Украинская линия, защищавшая российские границы от крымцев.

Анонимный автор "Записки о том, сколько я памятую о Крымских и Татарских походах", участник похода 1736 г. против крымцев, писал о том, как татары сталкивались с "нашими легкими войсками (Запорожцами и Украинцами)". При Елизавете Петровне из "Украинцов" формировались полки Слободской ландмилиции. В 1765 г. здесь была учреждена Слободская Украинская губерния (так именовалась Харьковская губерния в 1765-1780 и 1797-1835 гг.). В 1816-1819 гг. при Харьковском университете издавался весьма популярный "Украинский вестник".

4. Когда и в каком смысле слово "украинцы" впервые стало употребляться в Малороссии?

В I половине - середине XVII в. слово "украинцы" (Ukraincow) употребляли поляки - так обозначались польские шляхтичи на Украине. М. Грушевский приводит цитаты из 2 донесений коронного гетмана Н. Потоцкого от июля 1651 г. в переводе с польского на современный украинский язык, в которых гетман употребляет термин "панове українці" для обозначения польских помещиков Украины.

Поляки никогда не распространяли его на русское население Украины. Среди крестьян с. Снятынка и Старое село (ныне - Львовская область) в польском документе 1644 г. упоминается некто с личным именем "Украинец" (Ukrainiec), а также "зять Украинца" (Ukraincow ziec). Происхождение такого имени не вполне понятно, но очевидно, что остальное население "украинцами", таким образом, не были. С середины XVII в. этот термин из польских документов пропадает.

Во II половине XVII в. московские подданные изредка начинают употреблять слово "украинцы" в отношении малороссийского казачества. Московские послы А. Прончищев и А. Иванов, отправленные в Варшаву в 1652 г., отмечали в донесении, что в польской столице они встретили шестерых посланцев гетмана Б. Хмельницкого, среди которых был "Ондрей Лисичинский з Волыня, украинец, а ныне живет в Богуславе". Остальные представители Хмельницкого были уроженцами центральной или левобережной Украины. Примечательно, что среди всех послов "украинцем" был назван лишь один Лисичинский; таким образом, Прончищев и Иванов имели в виду, что Лисичинский являлся бывшим польским шляхтичем, т.е. пользовались польской терминологией.

Хорватский выходец Ю. Крижанич в своем труде, написанном в тобольской ссылке в 1663-1666 гг. (было открыто и опубликовано лишь в 1859 г.), дважды употребляет слово "украинцы" как синоним слова "черкасы". Свой труд, позднее получивший название "Политика", Крижанич писал латиницей на искусственном эклектическом языке - смеси церковнославянского, простонародного русского и литературного хорватского. Слово "украинцы" Крижанич мог заимствовать из русского языка или самостоятельно сконструировать: он родился в Бихаче неподалеку от Крайны, где проживали краинцы (т.е. хорутане, или словенцы).

С последней трети XVII в. слово "украинцы" в отношении как казаков, так и слободских украинцев появляется и в отошедшей к Русскому государству части Малороссии - в промосковских кругах казачьей старшины и духовенства. Наиболее ярким документом в данном отношении следует считать "Пересторогу Украины" (1669 г.) - публицистический трактат, написанный, скорее всего, наказным киевским полковником В. Дворецким.

"Украинцами" автор именует казаков Правобережной Украины, которым и адресовано послание (в качестве синонимов употребляются также "козаки", "панове козаки", "войска козацкие", "народ украинский").

В отношении всего малороссийского населения применяются понятия "народ рус(с)кий", "хртiяне русъкие", "русь" (ср. "москва и русь"; иногда понятия "Русь" и "русы" распространяется и на Московское государство). Автор текста демонстрирует хорошее знание ситуации внутри Российского государства. "Пересторога" была обнаружена в конце XIX в. в составе рукописного сборника Дворецких; сторонник пророссийской ориентации В. Дворецкий неоднократно бывал в Москве и получил там дворянство, именно в 1669 г. он бежал из-под ареста у гетмана Дорошенко, прибыл в российскую столицу, где имел аудиенцию у царя, и возвратился в Киев с жалованной грамотой. "Пересторога" вполне могла быть написана в Москве, стиль самого документа схож с расспросными речами Дворецкого, собственноручно написанными им в российской столице.

Единожды слово "украинцы" (в значении казаков) употреблено в "Кроинике о земле Польской" (1673 г.) игумена Киево-Михайловского Златоверхого монастыря Феодосия Софоновича, который был знаком с "Пересторогой". В письме архимандрита Новгорода-Северского Спасского монастыря Михаила Лежайского боярину А. Матвееву в 1675 г. сказано: "Не ведаю, за что порубежные воеводы наших Украинцов недавно изменниками зовут и некакую измену слышат, которую мы не видим; а если бы что было, я сам первой известил бы днем и ночью свету великому государю; изволь предварить, чтобы воеводы в таких мерах были опасны и таких вестей ненадобных не начинали и малороссийских войск не озлобляли; опасно, чтобы от малой искры большой огонь не запылал". Вполне очевидно, что архимандрит употребляет понятие, хорошо известное в Москве, и имеет в виду пограничных воинских людей (казаков) Украины.

В стихах малороссийского поэта Климентия Зиновьева, писавшего во времена Петра и Мазепы, единственный раз были упомянут "Украинец породы Малороссийской" (в собирательном смысле), то есть вводилось уточнение, о каких конкретно слободских "украинцах" шла в данном случае речь. Летопись С.В. Величко (составлена между 1720 и 1728 гг.) включает документ сомнительного происхождения, датируемый якобы 1662 г. - письмо запорожцев Ю. Хмельницкому. В документе содержатся следующие фразы:

"Не забудь к тому же и того, что мы, войско низовое запорожское, скоро поднимемся на тебя, а вместе с нами встанут и все обабочные украинцы, наша братия, и премногие другие пожелают отомстить тебе за обиды и разорения. В какой час и с какой стороны налетит на тебя вихорь и подхватит и унесет тебя из Чигирина, ты и сам не узнаешь, а поляки и татары далеко будут от твоей обороны".

"Украинцами" названы казаки обоих берегов Днепра. Население Малороссии в целом Величко именовал "народом козако-руським". В Лизогубовской летописи (по В.С. Иконникову - 1742 г.) были упомянуты "поднестряне и забужане и иные украинцы"; таким образом, "украинцами" здесь именовались казаки - воинские люди различных окраин Малороссии.

Выходец из известного малороссийского рода Я.М. Маркович (1776-1804) в своих "Записках о Малороссии, ее жителях и произведениях" (СПб., 1798) писал, что территория "между реками Остром, Супоем, Днепром и Ворсклой" (т.е. Полтавщина и юг Черниговщины) "известна под именами Украины, Степи и Полей, отчего и тамошних жителей называют Украинцами, Степовиками и Полевиками".

Маркович также называл их "степными Малороссиянами" и полагал, что они произошли от русских или половцев, которые приняли казачий образ жизни; их потомков польский король Стефан Баторий расселил против крымских татар "при обоих берегах Днепра". "От сих Козаков произошли и Украинцы, составлявшие прежде Малороссийское войско: остатки оного суть нынешние Козаки; но они уже не воины, а сельские жители", - отмечал Маркович. Он также сообщал, что эти "украинцы", хотя и стали расселяться по Екатеринославской и Новороссийской губерниям, тем не менее составляли особое сословие и не смешивались с малороссиянами.

5. Когда "украинцами" начали называть всё население Украины-Малороссии?

Выдающийся военный инженер генерал-майор А.И. Ригельман (1720-1789) - обрусевший немец, служивший в 1745-1749 гг. в Малороссии и на Слободской Украйне - выйдя в отставку и на склоне лет поселившись под Черниговом, написал "Летописное повествование о Малой России и ее народе и козаках вообще" (1785-1786). Как уже было сказано, на Черниговщине жили казаки, в отношении которых использовалось именование "украинцев". Ригельман впервые распространил именование "украинцев" на население всей Украины-Малороссии.

Понятия "украинцы" и "малороссияне", а также "Украина" и "Малороссия" использовались им как тождественные. Рукопись Ригельмана была хорошо известна историкам и привлекалась к исследованиям (в частности, Д.Н. Бантыш-Каменским в его "Истории Малой России"), однако никто из малороссийских историков - современников Ригельмана (П. Симоновский, С. Лукомский и др.) слово "украинцы" в таком значении не употреблял.

Польский граф-эмигрант, впоследствии российский чиновник, Ян Потоцкий (1761-1815) издал в 1795 г. в Париже на французском языке хрестоматию отрывков из античных и раннесредневековых писателей под названием "Историко-географические фрагменты о Скифии, Сарматии и славянах". Во введении он привел список славянских народов, среди которых фигурировали "украинцы" или "малороссы" - отдельный от "русских" славянский народ, в древности разделявшийся на 4 племени: полян, древлян, тиверцев и северян.

Потоцкий впервые (эпизодически) использовал слово "украинцы" как этноним. Интересно отметить, что оно фигурирует всего 3 раза, но сразу в двух формах написания (les Uckrainiens, les Ukrainiens). По мнению польского графа, русский народ происходил от словен новгородских, а кривичи, дреговичи и бужане влились в состав украинского, русского и отчасти польского народов. "Племена Галича и Владимира" (Галиции и Волыни) производились Потоцким от сарматов. Более к украинской теме автор не возвращался, а сама концепция ни в других трудах Потоцкого, ни у его современников развития не получила.

Однако почины Ригельмана и Потоцкого восприняты не были. Слово "украинцы" в литературных и политических произведениях до середины XIX в. продолжало употребляться в прежних значениях. Харьковский писатель И.И. Квитка, одесский историк А. Скальковский, а также А.С. Пушкин (вероятно, вслед за Марковичем и Квиткой) именовали "украинцами" малороссийских казаков.

В драме "Борис Годунов" (1825) Г. Отрепьев говорит о себе: "И наконец из келии бежал / К украинцам, в их буйные курени, / Владеть конем и саблей научился..." (сцена "Ночь. Сад. Фонтан"). Отсюда видно, что в русском варианте слово изначально имело ударение на второй слог (укрАинец), в то время как в польском (по правилам польского ударения) - на предпоследний (украИнец).

Использовалось и прежнее петровское значение слова. Декабрист П.И. Пестель (1792-1826) в своей "Русской Правде" делил "народ русской" на пять "оттенков", различаемых, по его мнению, лишь "образом своего управления" (т.е. административным устройством): "россиян", "белорусцев", "русснаков", "малороссиян" и "украинцев". "Украинцы", как отмечал Пестель, населяют Харьковскую и Курскую губернию.

Харьковский драматург Г.Ф. Квитка (Основьяненко) (1778-1843), племянник И.И. Квитки, в небольшом очерке "Украинцы" (1841) писал: "Народы, населившие нынешнюю Харьковскую губернию, большею частью были украинцы и имели с малороссиянами один язык и одни обычаи, но со времени своего здесь поселения значительно отклонились от них до заметной разности..."

Расширительная трактовка использовалась достаточно случайно. К.Ф. Рылеев в набросках своей поэмы "Наливайко" (1824-1825) писал: "...Поляк, еврей и униат // Беспечно, буйственно пируют, // Все радостью оживлены; // Одни украинцы тоскуют...". Этот отрывок ("Весна") был впервые опубликован только в 1888 г. В 1834 г. молодой ученый-ботаник М.А. Максимович издал в Москве "Украинские народные песни", в комментариях к которым писал:

"Украинцы или Малороссияне составляют восточную половину Южных или Черноморских Руссов, имевшую своим средоточием богоспасаемый град Киев". Однако позднее, принявшись за изучение истории и культуры Малороссии, Максимович сузил понятие "украинцы": по его мнению, так именовались потомки полян - казаки и жители Среднего Поднепровья. Максимович не считал "украинцев" особым этносом.

6. Когда под "украинцами" стали понимать отдельный славянский народ (этнос)?

На рубеже 1845-1846 гг. в Киеве по инициативе молодого профессора Университета св. Владимира Н.И. Костомарова (ученика Максимовича) возникло "Кирилло-Мефодиевское братство", поставившее перед собой задачу борьбы за создание славянской федерации, куда должна была войти и свободная Украина. В Уставе братства Костомаров написал: "Принимаем, что при соединении каждое славянское племя должно иметь свою самостоятельность, а такими племенами признаем: южно-руссов, северно-руссов с белоруссами, поляков, чехов с [сло]венцами, лужичан, иллиро-сербов с хурутанами и болгар".

Таким образом, автор Устава использовал искусственное слово "южно-руссы", противопоставленное им "северно-руссам с белоруссами". Сторонник Костомарова Василий Белозерский написал пояснительную записку к Уставу, в которой содержалась следующая фраза: "Ни одно из славянских племен не обязано в той мере стремиться к самобытности и возбуждать остальных братьев, как мы, Украинцы". Именно с этого документа можно вести историю употребления слова "украинцы" в этническом смысле.

Белозерский, черниговский уроженец и преподаватель истории, не мог не знать рукопись Ригельмана, хранившуюся у его сына, черниговского поветового маршала А.А. Ригельмана, и активно использовавшуюся историками. Его брат Н.А. Ригельман (чиновник канцелярии киевского генерал-губернатора, сотрудник Временной комиссии для разбора древних актов) дружил с членами "Кирилло-Мефодиевского братства". В 1847 г. рукопись была напечатана в Москве О.М. Бодянским - еще одним их хорошим знакомым.

После появления записки Белозерского Костомаров написал свою прокламацию "Братья Украинцы", в которой говорилось следующее: "...Мы принимаем, что все славяне должны между собою соединиться. Но так, чтоб каждый народ составлял особенную Речь Посполитую и управлялся не слитно с другими; так, чтоб каждый народ имел свой язык, свою литературу, свое общественное устройство. Такими народами признаем: Великороссиян, Украинцев, Поляков, Чехов, Лужичан, Хорутан, Иллиро-сербов и Болгар. <...>

Вот братья Украинцы, жители Украины обоих сторон Днепра, мы даем вам это размышление; прочитайте со вниманием и пусть каждый думает, как достигнуть этого, и как бы лучше сделать...". Оборот "обе стороны Днепра" часто употреблялся и в труде Ригельмана, вдохновившем Белозерского и Костомарова.

Интересна также эволюция употребления слова "украинцы" у другого участника "Братства" - П.А. Кулиша. В 1845 г. Кулиш (в тогдашнем написании: Кулеш) приступил к публикации в журнале "Современник" своего романа "Черная рада". В первоначальной версии (на русском языке) упоминались "Малороссийский народ", "Малороссияне", "Южно-Русский народ", "Украинский народ", присущий им "дух Русский", а также указывалось, что жители Украины - "Русские". "Украинцами" в романе, как повелось с конца XVII - XVIII вв., именовались малороссийские казаки.

Это слово также встречалось и в более ранних произведениях Кулиша. Например, в повести "Огненный змей" содержалась следующая фраза: "Народная песня для Украинца имеет особенный смысл". Повествование было связано с местечком Воронеж близ Глухова (родиной самого Кулиша) - на границе с Слобожанщиной и недалеко от мест, где по Марковичу селились потомки казаков. Важно отметить, что в другом труде Кулишом восхвалялись именно "козацкие песни".

Представления Кулиша, таким образом, были близки взглядам Максимовича. Однако именно с 1846 г. Кулиш наполняет слово "украинцы" иным смыслом. С февраля этого года (то есть одновременно или сразу после появления записки Белозерского) он начал печатать в петербургском журнале "Звездочка" свою "Повесть об украинском народе". В ней фигурировали "народ Южнорусский, или Малороссийский" и "Южноруссы, или Украинцы". Автор отмечал, что этот особый славянский народ, проживающий в России и Австрии, и от "севернорусских" отличается "языком, одеждою, обычаями и нравами", а история его начиналась еще с князя Аскольда.

Интересно, что в последнем абзаце своего труда Кулиш все-таки отметил, что "козаки-поселяне, потомки городовых козаков <...> отличаются от прочих Украинцев чистотою народного типа". Однако употребление слова "украинцы" в этническом смысле в середине XIX в. было случайным и столь же искусственным, как и понятия "южноруссы". Оба эти понятия в равной степени не считались самоназваниями.

В целом слово "украинцы" как этноним широкого хождения в это время не получило. Примечательно, что один из наиболее радикально настроенных участников "Братства" Т.Г. Шевченко никогда словом "украинцы" не пользовался. С 1850-х гг. Кулиш употреблял его в своих исторических работах наряду с "малоруссами", "южными русичами", "польскими русичами". При этом он отказался от представления "украинцев" как этноса и писал так: "Северный и Южный Русский народ есть одно и то же племя". В частной переписке "украинцы" четко отделялись им от "галичан".

Пересмотрев свои прежние взгляды, Костомаров в 1874 г. писал: "В народной речи слово "украинец" не употреблялось и не употребляется в смысле народа; оно значит только обитателя края: будь он поляк, иудей - все равно: он украинец, если живет в Украйне; все равно, как, напр., казанец или саратовец значит жителя Казани или Саратова". Касаясь исторической традиции словоупотребления, историк, кроме того, отмечал: "Украина значила <...> вообще всякую окраину.

Ни в Малороссии, ни в Великороссии это слово не имело этнографического смысла, а имело только географический". Филолог М. Левченко на основании собственных этнографических изысканий и в соответствии с мнением Максимовича указывал, что "украинцы - жители Киевской губернии, которая называется Украиною". По его словам, они были частью "южноруссов" или "малоруссов", которых правильнее было бы называть "русинами".

Также сохранялось представление конца XVII - XVIII вв. о казацкой этимологии слова "украинцы". В стихотворении П. Чубинского (1862), положенном в основу современного гимна Украины, говорилось: "Ще не вмерли в Україні ні слава, ні воля, / Ще нам, браття українці, усміхнеться доля! <...> І покажем, що ми, браття, козацького роду".

Несколько позднее в журнале "Киевская старина" было опубликовано стихотворение неизвестного автора "Ответ малороссийских козаков украинским слобожанам [Сатира на слобожан]", в котором для обозначения казаков фигурировало слово "украинцы". Текст стихотворения якобы был найден в глуховском архиве Малороссийской коллегии, он не имел датировки, но был связан с событиями 1638 г. и представлялся как достаточно древний.

Однако оригинал текста "Ответа" неизвестен, а его стиль позволяет судить, что на самом деле произведение было создано незадолго до публикации. Стоит отметить, что Костомаров, в частности, считал присутствие слова "украинцы" в изданных текстах старых малороссийских песен одним из признаков подложности.

Историк С.М. Соловьев еще в 1859-1861 гг. использовал слово "украинцы" для обозначения жителей различных российских окраин - как сибирских, так и днепровских. Гр. А.К. Толстой в своей сатирической "Русской истории от Гостомысла до Тимашева" (1868) написал о Екатерине II, распространившей крепостное право на Малороссию: "...И тотчас прикрепила / Украинцев к земле". В отличие от подобного словоупотребления, радикальный публицист В. Кельсиев пользовался этим понятием для обозначения галичан-украинофилов.

На рубеже XIX-XX вв. слово "украинцы" обычно использовалось не в этническом, а в географическом смысле (вслед за Ригельманом и поздним Костомаровым), обозначая население Украины. В географическом значении понятие "украинцы" стало активно употребляться лишь в работах общественного деятеля М.П. Драгоманова (1841-1895), публиковавшихся с 1880-х гг. Сперва Драгоманов различал "украинцев" ("российских украинцев", "украинцев-россиян") и "галицко-руський народ" ("галичан", "русинов"), далее объединил их в "русинов-украинцев". Предками "украинцев" Драгоманов считал полян.

Как бы то ни было, в границы "Украинской земли" им включались территории Малороссии, Новороссии (без Крыма), Донской и Кубанской областей, Полесья, Галиции и Подкарпатья. Племянница Драгоманова поэтесса Л. Косач-Квитка (1871-1913; псевдоним: Леся Украинка) также различала "украинцев" и "галичан" ("галицких русинов"), но считала их одним народом.

Интересно, что собственное переложение на немецкий язык гамлетовского монолога "To be or not to be?.." (1899) Леся Украинка подписала так: "Aus dem Kleinrussischen von L. Ukrainska" (дословно: "От малороссиянки Л. Украинской"). Иными словами, свой псевдоним Л. Косач-Квитка понимала не в этническом, а в географическом смысле (жительница Украины). И. Франко, писавший о едином "украинско-руськом народе", называл себя "русином".

В период Первой мировой войны российское военное начальство различало "русинов" (галичан) и "украинцев", понимая под последними военнослужащих Легиона украинских сечевых стрельцов (УСС): "Кременецким полком в районе Макувки взяты 2 русин из батальона Долара. Они показали, что на той же высоте находятся две роты украинцов Сечевиков, у которых некоторые офицерские должности заняты женщинами".

7. Когда началось активное употребление слова "украинцы" в современном этническом значении?

Профессор Лембергского (Львовского) университета (в 1894-1914 гг.), впоследствии председатель Украинской Центральной Рады и советский академик М.С. Грушевский (1866-1934) в своей "Истории Украины-Руси" (10 томов, издавались в 1898-1937 гг.) попытался использовать слово "украинцы" в этническом значении. Грушевский активно вводил понятия "украинские племена" и "украинский народ" в историографию Древней Руси и догосударственного периода.

Вместе с тем в его "Истории" слово "украинцы" ("украинец") употребляется применительно к событиям до XVII в. весьма редко. При этом очень часто упоминаются термины "руський" и "русин", синонимом которых у Грушевского и выступает понятие "украинец". В своей политической деятельности Грушевский и его единомышленники начали активное использование этого слова в еженедельнике "Украинский вестник" (выходил в 1906 г. в Петербурге) и журнале "Украинская жизнь" (выходил в 1912-1917 гг. в Москве). Только в начале ХХ в. начинается противопоставление понятий "украинец" и "малоросс".

Лишь после победы Февральской революции 1917 г. в России слово "украинцы" постепенно стало приобретать повсеместное хождение. В официальных документах оно по-прежнему использовалось редко - в универсалах "Центральной Рады" оно фигурирует лишь дважды, причем используется произвольно, по мере изменения политической конъюнктуры. Во II Универсале (3 июля 1917 г.) "украинцы" понимаются в географическом смысле: "Громадяне землі Української. <...>

Що торкається комплектовання військових частей, то для сього Центральна Рада матиме своїх представників при кабінеті Військового Міністра, при Генеральнім Штабі і Верховному Головнокомандуючому, які будуть брати участь в справах комплектування окремих частин виключно українцями, поскільки таке комплектування, по опреділенню Військового Міністра, буде являтись з технічного боку можливим без порушення боєспособности армії". III Универсал (7 ноября 1917 г.), вышедший уже после захвата власти в Петрограде большевиками, придавал слову "украинцы" этническое значение: "Народе український і всі народи України! <...>

До території Народньої Української Республіки належать землі, заселені у більшости Українцями: Київщина, Поділя, Волинь, Чернігівщина, Полтавщина, Харківщина, Катеринославщина, Херсонщина, Таврія (без Криму)".

В этническом смысле и как самоназвание слово "украинцы" на официальном уровне окончательно укоренилось лишь с созданием УССР. В Галиции это произошло только после вхождения ее территории в состав СССР/УССР в 1939 г., в Закарпатье - в 1945 г.

Итак:

1. Изначально (с XVI в.) "украинцами" именовались пограничные служилые люди Московского государства, несшие службу по Оке против крымцев.
2. С второй половины XVII в. под российским влиянием понятие "украинцы" распространилось на слобожан и малороссийских казаков. С этого времени его постепенно стали употреблять и в самой Малороссии.
3. К концу XVIII в. относятся первые попытки русских и польских литераторов употреблять слово "украинцы" в отношении всего малороссийского населения.
4. Использование слова "украинцы" в этническом смысле (для обозначения отдельного славянского этноса) началось с середины XIX в. в кругах российской радикальной интеллигенции.
5. "Украинцы" как самоназвание укоренилось только в советское время.

Таким образом, возникнув не позднее XVI в. и постепенно распространяясь от Москвы до Закарпатья, слово "украинцы" полностью поменяло свой смысл: изначально означая пограничных служилых людей Московского государства, оно, в конечном счете, приобрело значение отдельного славянского этноса.

М.С. Грушевский и его школа: смысл и предназначение отречения от русского имени

Изучая великие «открытия» и гениальные догадки творцов исторической мифологии Украины, понимаешь, что главным их достоинством является неограниченная ничем, даже совестью, фантазия. Однако не обременённые честью и совестью нескромные энтузиасты украинской мифоистории не сосредоточились исключительно в околонаучной сфере, как это видно по «исследованиям» Ю. Каныгина, М. Галычанца, В. Бебика и пр., а распространили свои идеи и методы на историческую науку. Поэтому украинская историческая наука недалеко ушла от создателей украинской folk-history, обслуживая схожие установки, выполняя одинаковые задачи и используя аналогичные методы.

Естественно, кто-то в научной среде должен был стать первым, кто решится под видом научных знаний распространять идеи украинства. И, хотя основы украинства закладывались в жаждущие новых впечатлений национально озабоченные мозги первыми «украинскими» писателями, поэтами и историками с конца XVIII в., главный задел и основу для образования украинской научной школы и историографии заложил приглашённый в 1894 г. возглавить новую кафедру истории в университете Лемберга (Львова) только защитивший магистерскую диссертацию в Киевском университете М. С. Грушевский. Там он «почувствовал «политический заказ» на сочинение фантастической истории Украины», которую, как оказалось, можно было создать путем «обычного переименования».

Так, благодаря стараниям «доктора околоисторических наук»[1], началась работа по превращению юго-западной Руси в Украину, чтобы в дальнейшем отказаться не только от общего русского имени[2], но и от общей судьбы, расколов русскую цивилизацию на части. «Вся историческая концепция его сводилась в сущности к трем голословным утверждениям – украинцы под именем антов существовали еще в VI веке нашей эры…. В старину украинцы назывались «русинами», а Украина – Русью, но во времена политического упадка это имя «було присвоєне великоросійським народом»»[3], – написал об этом в своём очерке О. Бузина[4]. В результате «отвратительный азиатский деспотизм»[5], утвердился в Украине, лишив украинцев возможности для своей самореализации.

Но так ли это? «Если говорить о сугубо украинской культуре, – замечает украинский писатель С. Сидоренко, – и, в первую очередь той ее части, где была выражена идея украинского культурного обособления…, то вся она есть не более чем болезненно разросшийся громадный кукиш, сложенный по адресу России и других государств, под крылом которых находилась Украина или теперешние ее провинции в разное время своей истории… обретя независимость, Украина, в культурном отношении, получила возможность вынуть этот кукиш из кармана и безбоязненно им любоваться, только и всего. Другими словами: осталась с кукишем.

…все эти кукиши многими и выставляются в качестве некой сугубо украинской идеи, и трактуются, как извечное стремление украинцев к свободе, – но тут мы имеем дело всего лишь с «отрицательной добродетелью»: чем-то вроде «свободолюбия школьника, не желающего учить уроки. Как бы то ни было, но кроме кукишей по разным направлениям и скрупулезного подсчета украинских достоинств и добродетелей, ничего другого сугубо украинская культура и общественная мысль пока что не дала и ничто другое ее пока что не занимало»[6].

В качестве развития идей М.С. Грушевского «продолжатели исторических фантазий автора «Истории Украины-Руси» доведут их до абсурда, приписав «древним украм» все, вплоть до создания египетских пирамид»[7]. Но, по мнению «профессиональных украинцев», вмешательство России покончило с украинским «золотым веком». Подтверждая это, школьный учебник сообщает, что «московські царі забрали у нас все – навіть назву власної країни»[8].

Впрочем, кто на самом деле отказался от своего имени, думаю, понятно, даже по названию. И в результате изначально маргинальное, пограничное, название «окраина», стало для Украины определяющим, невольно вплетаясь в её судьбу и словно вынуждая её выстраивать жизнь в «сумеречной», межцивилизационной зоне, на геополитическом разломе, исторически обрекая её на вечный провинциализм[9]. Так политика в очередной раз изменила историю, заложив в основу украинского проекта такую ценностно-смысловую матрицу, которая полностью меняет представления об Украине и её прошлом. Именно поэтому приходится признать, что с самого начала это был именно политический, а не научный эксперимент. Возможно, не сформулированный как целевая комплексная программа, но планомерно реализованный и настолько очевидный для серьёзных историков, что невольно возникает вопрос о создании под видом украинского этноса своеобразной этнической химеры, задача которой была не поразить мир своим природным совершенством, а подорвать здоровый дух русской нации.

Однако созданный на волне русофобии и заточенный против России украинский «голем» окажется неспособным к самостоятельному существованию и крайне хлопотным для своих создателей[10]. Но своё предназначение он выполняет через раздоры, руину и войну. И во многом это связано с тем, что сегодня украинская история не просто привычно подаётся в оторванном от истории России виде, хотя сотни лет речь шла об едином государстве, но даётся таким образом, что с полным основанием можно заявлять – в украинских школах на уроках истории УЧАТ НЕНАВИДЕТЬ Россию[11], подавая её как исконного украинского врага. Об этом я впервые заявил на одной конференции в Севастополе более 10 лет назад. Должен сказать, что накал полемики по поводу этого заявления был таков, что оргкомитет конференции отказался от желания выпускать сборник по материалам выступлений. Однако за это время ситуация обострилась и ухудшилась в разы. Операция «Крысолов» по отношению к молодому русскому населению со стороны украинского государства вошла в такую решающую стадию, что можно говорить о конкретном результате. Как итог: украинская власть выиграла битву за молодое поколение, но проиграла «войну» за страну, потому что Украина всё равно приговорена[12]. Её заслуги перед Западом с точки зрения ослабления России безмерны. Но щадить Украину вследствие этого никто не намерен, ибо именно её смерть и превращение в региональную «чёрную дыру» есть высшее достижение украинской государственности. Тем более, что только в таком виде и состоянии она может нанести максимально большой урон России. А для чего-то иного она и не предназначена.

1. Бузина О. Тайная история Украины-Руси. К.: Довіра, 2007. С. 301, 307, 313.
2. См.: Родин С. Отрекаясь от русского имени.
3. Бузина О. Ук. соч. С. 309.
4. На этот счёт в Интернете любят писать примерно так: «Я родился красивым и умным, но в роддоме меня подменили».
5. Бузина О. Ук. соч. С. 169.
6. Сидоренко С. Ук. соч. С. 40-41.
7. Бузина О. Ук. соч. С. 308.
8. Там же. С. 169.
9. См.: Соколов Л. Борьба за волю Украины или путь к рабству и вымиранию?
10. См.: Соколов Л. Банкротство «украинского Пьемонта»
11. См.: Колесников В. Уроки лицемерия для «маленьких украинцев» // Сегодня от 19 декабря 2006 г. С. 8.
12. По мнению автора между тотальной ложью в истории и нарастающей руиной на Украине существует прямая связь.

Зарождение украинства: польский след

Среди первых идеологов украинства поляки, наряду с автором «Истории Русов» занимают особо заметное место. Настолько заметное, что не лишено оснований утверждение, что собственно проект «Украина» является по происхождению не украинским, а польским. И у них для этого был сильный мотив. Расколотая и уничтоженная в результате трёх разделов Речь Посполитая перестала существовать. Но остался польский народ, обладавший великой историей и гонимый желанием восстановить своё былое величие[1]. Не имея возможности восстановить своё государство, поляки ответили на вызовы истории в области культуры. И вывели её, благодаря усилиям Я. Потоцкого, А. Мицкевича, Т. Чацкого, Ф. Шопена, Г. Сенкевича и сотен других деятелей культуры и искусства на мировой уровень.

Однако культура не привлекала их сама по себе. Уже тогда было ясно, что через культуру Польша решила «ударить в колокол идеи» (Г. Сенкевич), дабы с одной стороны поведать всему миру о своей беде, а с другой – заронить в русской нации то зерно раздора, которое погубило их самих. И для этого они были готовы на многое: втираться в доверие к русским царям, беря под контроль всё просвещение Малороссии, лгать, льстить, угодничать, проявлять рвение по службе, делать карьеру при дворе в точном соответствии с идеями А. Мицкевича «Конрад Валленрод». Но главное: бросить все силы на достижение одной цели, которая, применительно к России могла звучать следующим образом: вы раскололи и уничтожили нас, мы расколем и уничтожим вас.

Так, с повального увлечения поляками ненавистного для них казачества и интенсивных поисков всего, что отличало население Малороссии от остальных русских и могло стать основой для будущего русского раскола – в истории, быту, языке[2], фольклоре, – зарождался украинский проект. А чтобы понять, в чём он заключался, проще процитировать наиболее красноречивые высказывания польских деятелей, сделанные в период возникновения, формирования и становления украинства.

В «Завещании» (1878 г.) польского генерала, участника первого польского восстания 1830-31 гг. и руководителя второго польского восстания 1863-64 гг. Людвига Мерославского (Ludwik Mierosławski) было записано: «Бросим пожар и бомбы за Днепр и Дон – в сердце России. Пускай он уничтожит ее, раздуем ненависть и ссоры в русском народе. Русские будут рвать себя собственными когтями, а мы будем расти и крепнуть»[3]. Более обстоятельно этот вопрос объяснил своим единомышленникам галицкий ксендз Валериан Калинка (Калински): «Между Польшей и Россией живет народ ни польский, ни российский. Польша не воспользовалась в свое время случаем, чтобы превратить его в народ польский вследствие слабого воздействия на малороссов польской культуры. Если поляк во время своего господства и своей силы не сумел привлечь к себе малоросса и превратить его в поляка, то тем менее может он это сделать ныне, когда он сам слаб. Малоросс теперь крепче прежнего вследствие своего демократизма и расслабления польской стихии. Простой народ не сознает еще своей национальности, но он не любит ляха, как своего господина, более богатого человека и исповедника иной, римской веры.

Просвещенные малороссы ненавидят ляха еще больше, чем простонародье, и в этом нерасположении поддерживают простой народ. Все малороссы подчинены нравственному влиянию России, которая говорит похожим языком и исповедует ту же веру... Исторический процесс, начавшийся при короле Казимире, подвинутый вперед Ядвигою и заключившийся передвижением римского католицизма и западной цивилизации на двести миль к Востоку, проигран уже поляками. Как же защитить себя?

Создание «украинской самостийности», которой малороссы медленно начинают проникаться, недостаточно, чтобы предохранить их от неизбежного поглощения Россией. Если противодействующая сила поляка хранится в его польской душе, то между душой малоросса и душой москаля нет основного различия.

Поэтому надо влить новую душу в русина – вот в чем главная задача поляков. Эта душа да будет от Запада. Пусть малороссы своею душою соединятся с Западом и только внешним церковным обрядом с Востоком. Тогда Россия отодвинется в свои узкие пределы великорусского племени, между тем как на Днепре, Дону и Черном море возникнет нечто другое. Тогда, быть может, малорусская Украина возвратится к братству с Польшей против России.

А если бы это и не сбылось, и в таком случае в тысячу раз лучше Малороссия самостоятельная, нежели Малороссия российская («Rоsyjskа»). Если Грицъ не может быть моим, то в таком случае пусть не будет он ни моим, ни твоим. Из этого проистекает для поляков указание: не только не препятствовать национальному развитию самостоятельной Украины, но, наоборот, всячески поддерживать украинский сепаратизм и укреплять среди малорусов церковную унию с Римом»[4].

Как видим, у поляков была вполне конкретная цель и довольно стройный план действий, который они планомерно осуществляли всеми средствами. Однако у них вряд ли что-либо путное получилось. Уж слишком была велика ненависть к «ляхам» тогда в Галичине и Малороссии. Поэтому к формированию идей украинства были подключены энергичные и жаждущие признания энтузиасты из русских Малороссии: Н. Костомаров, П. Кулиш, Т. Шевченко, В. Белозерский и др. Им трудно было пробиться в столице, а роль вечно вторых не устраивал. Но зато был шанс стать первыми для малороссийского села[5].

Несколько позже к переводу идей украинства в практическую плоскость приложили руку австрийские власти. А перед Первой мировой войной за дело раскола России взялась и Германия. Ведь в условиях нарастающее угрозы новой большой войны, в которой Германия и Австро-Венгрия должны были воевать против России, крайне важно было заручиться поддержкой в Галичине и Закарпатье русских подданных Австро-Венгерского императора. Без соответствующей перекодировки их сознания с целью цивилизационной перевербовки русинов добиться поставленной цели было нельзя. И здесь особую роль могли сыграть имевшие подобный опыт поляки, которым удалось не только сформулировать основные идеи конструирования новой «украинской» идентичности, но и воспитать первых украинских «янычар», т.н. «профессиональных украинцев».
Так, благодаря самоотверженным усилиям польской интеллигенции, идеология украинства сложилась в единую систему и начала пускать свои корни в тело народное, постепенно отравляя его. А следом за поляками к прибыльному делу разложения России потянулись и остальные.

1. Берг Н.В. Записки о польских заговорах и восстаниях 1831-1862. М.: Кучково поле, 2008. 406 с.
2. См.: Соколов Л. Валуевский циркуляр и Эмский указ. Правда и вымыслы
3. Цит. по: Русин. Второе нашествие янычар
4. См.: А.Tarnowski, ks W.Kalinka, Krakow. 1887, с. 167-170.
5. Имеется в виду знаменитое изречение со ссылкой на Юлия Цезаря: «Лучше быть первым в деревне (провинции), чем вторым в Риме». У Плутарха в труде «Изречения царей и полководцев» есть история про Юлия Цезаря (100—44 до н. э.): «Говорят, что, когда Цезарь перешел через Альпы и проходил мимо бедного городка с крайне немногочисленным варварским населением, его приятели в шутку спросили со смехом: «Неужели и здесь есть соревнование в почестях, спор из-за первенства, раздоры среди знати?» — «Что касается меня, — ответил им Цезарь с полной серьезностью. — то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме».
   

М.C. Грушевский и тайна образования Украины

Когда речь заходит о "героях Украины" по иронии судьбы и правилам украинской логики в пантеон ТРИГЛАВ независимой Украины не вошёл её основатель. А точнее человек, в заслугу которому можно вписать сразу три основных носящих системообразующий характер дела:

1) "открытие" украинской истории;

2)изобретение и конструирование украинского языка;

3) образование украинского государства.

Иначе говоря, речь идёт об отце основателе УНР М. Грушевском. Однако культ его как-то не сформировался. И поэтому Грушевский явно проигрывает трём другим деятелям, фамилии которых звучат практически синхронно, не по-украински и вместе с тем безлико, не открывая даже тайну их пола. Здесь, разумеется, имеются в виду Мазепа, Петлюра и Бандера.

Но почему? Почему Грушевский ушёл в тень? Ответ, надо полагать, скрывается в истории его жизни. Хотя не только. Ведь, здесь работает старый принцип плагиата и компиляторства - не упоминать того автора, у которого украден текст вообще. Ведь если историю Грушевского украинцы начнут рыть, то обнаружат, что украинского народа в истории нет. В итоге окажется, что история и образование Украины - результат хитрых и неблагопристойных манипуляций с историей и языком с конкретной заказной политической целью.

Впрочем, вернёмся к его жизни и судьбе.

Гигант мысли и отец украинской демократии

Это перефразированное саркастическое выражение Ильфа и Петрова вспоминается всякий раз при упоминании Михаила Грушевского. Казенная, история самостийной Украины изображает его как «Зевса отечественной истории» и «основателя украинского государства».

Между тем – вся его жизнь была чередой предательств приспособленца, подчинившего и научную, и политическую деятельность одному: личной выгоде и эгоизму. Любопытно, что сам образ Кисы Воробьянинова в «Двенадцати стульях» нес в себе доведенные до карикатуры внешние черты другого деятеля той эпохи – видного ученого и одного из лидеров Февральской революции и временного правительства Павла Милюкова. Однако, при определенной формальной общности Милюкова и Грушевского – оба занимались историей, оба сыграли важную роль в политической жизни той эпохи, эти два человека были противоположны.

Милюкова можно обвинить во многих ошибках, но – как ученый он был честен, как политик –всю жизнь придерживался либерально-патриотических взглядов. Грушевский же – «прославился» как «ученый-лгун» (определение дореволюционного киевского публициста Б.М. Юзефовича) и флюгер в политике. Судите сами…

Первый украинский грантоед – профессор Грушевский

Да, этот современный термин подходит к нашему герою. Ведь вся история его скандальной научной карьеры – это история человека, творившего свои многотомные опусы на деньги враждебной его отечеству державы, и сколотившего на этом недурное состояние.

Выпускник историко-филологического факультета Киевского университета, окончивший его с золотой медалью в 1890 году и оставленный при своей альма-матер, Грушевский отличался не столько талантом историка, сколько усидчивостью. А посему – на особо успешную карьеру рассчитывать не мог. Его историографические труды особых открытий не несли, да и даром лектора и педагога он не обладал. Но жажда успеха любой ценой обуревала его. А посему – в 1894 году, защитив магистерскую диссертацию, 28-летний историк становится…профессором Львовского университета на кафедре всеобщей истории в другом государстве.

И здесь – необходимо пояснение. Тогдашний Львов- Лемберг входил в состав Австро-Венгерской империи, на протяжении многих лет пестовавшей украинский националистический проект. Политика подбадривания националистических движений внутри страны для их столкновения между собой была единственной формой выживания правящей немецкой династии Габсбургов, так как этнические немцы не обладали в этой «лоскутной империи» численным большинством.

Ни о какой «самостийной Украине» речи не шло – целью Габсбургов было создание марионеточной «державки», сколоченной из Галиции и малороссийских губерний России под властью короля из австрийской династии. На эту роль позднее прочили непутевого принца Вильгельма Габсбурга, известного под псевдонимом Василь Вышиваный, и блестяще описанного Олесем Бузиной. А профессор Грушевский – взял на себя роль создателя выгодной австриякам, «заказной» истории Украины и одновременно – лидера украинства.

Труды профессора оплачивались весьма щедро – иначе сложно объяснить то, что сын небогатого преподавателя русской словесности быстро становится весьма зажиточным человеком и строит огромный фешенебельный дом в Киеве, на Паньковской улице. Но чем же он заслуживает столь щедрые подачки «спонсоров»? – Историк-эмигрант Николай Ульянов в своей книге «Происхождение украинского сепаратизма» так пишет о нем: «Главным делом жизни этого человека… был культурный и духовный раскол между малороссийским и русским народами».

Он воплощает это в своей многотомной «Истории Украины-Руси», ключевой идеей коей была идея об изначальном «первородстве» украинского народа, как единственного наследника Киевской Руси. Украинскому народу Грушевский приписывает буквально всё, что связано с Киевской Русью. Причём делает он это с завидной настойчивостью, просто добавляя в текст летописи или другого источника слово «Украина»: история Украины-Руси, князья Украины-Руси, летописи Украины-Руси…

По существу, все его труды – это раздутая до абсурда пресловутая «История Руссов», приписываемая епископу Конисскому, и разоблаченная как фальсификация ещё в середине XIX века., но легшая в основу национального мифа, на котором позже воспитывались и Шевченко и Драгоманов и Кирилло-Мефодиевское братство. Антинаучные идеи о существовании «древних украинцев» ещё в VI-VII веках нашей эры – эпохе, когда протославянские племена только формировались, распространяются и на Киевскую Русь.

Её Грушевский именует «Украина-Русь», хотя термин «Украина» появился на многие столетия позже. Его «сверхзадача» — доказать читателю разное происхождение украинского, русского и белорусского народов. И – доказать извечную враждебность и пагубность московского влияния и объединения ветвей единого народа.

Грушевский выработал новый «научный метод»: просто добавляешь к слову Руси слово «Украина» — и выходит новая история нового государства. Так, к примеру, появился князь Украины-Руси Владимир Великий…

Здесь не место излагать все теории Грушевского. Подытожить его «вклад в историческую науку» можно фразой уже упоминавшегося Николая Ульянова: «Эрудиция… и талант Грушевского были поставлены на службу не науке, а политике. Он и созданная им «школа»… фальсифицировали историю не в силу заблуждений, а вполне сознательно».

Делец от политики

Долгие годы пан профессор совмещал свои ученые труды с активной политической деятельностью. Он становится одним из основателей «Народно-демократической украинской партии» в Галичине. Возглавляет «Научное общество имени Шевченко», которое превращает в очаг украинофильской пропаганды. И – небескорыстно пользуется «грантами» австрийской казны и богатых украинофилов.

«Борец за идею» становится обладателем шикарной виллы во Львове… А заодно – выступает в австрийской и немецкой печати с антирусскими статьями, восхваляя своих германских покровителей. И при этом остается российским подданным! Часто бывая на родине, он и там публикует свои опусы. Правда, убирая наиболее одиозные антирусские пассажи. Его даже удостаивают звания доктора русской истории Харьковского университета, что вызвало возмущение многих русских историков, считавших Грушевского фальсификатором. Но попытка баллотироваться на профессорскую должность в Киевском университете проваливается…

Первая мировая война года ломает карьеру расчетливого двурушника. Вынужденно покинув Львов, он в декабре 1914 года высылается из Киева как явный австрофил. Но уже вскоре по ходатайству русских ученых, переводится под гласный надзор в Москву. Там-то он и становится после Февральской революции председателем Центральной Рады, будучи избран заочно.

Его карьера как главы сего жалкого правительства описана многократно. Итогами ее стала и оккупация Украины австро-германскими войсками, и – отправленные на заведомую гибель под Крутами гимназисты и студенты, своими жизнями заплатившие за позорное бегство Грушевского и компании из Киева. И – не менее позорный разгон Рады оккупантами после скандального похищения банкира Доброго… приближенными Грушевского в министерских чинах.

Что интересно — вопреки позднейшим и сегодняшним националистическим мифам, ни за какую независимую Украину Грушевский не выступал. Он, как и большинство в Центральной Раде до самого последнего дня и до четвертого универсала ЦР отстаивал идею …федерации с Россией. Доказывая, что именно в единстве «со всей Россией» лучше всего заживется украинскому народу.

Политический труп

Уже в 1919 году «отец украинской демократии» бежит за границу. Но там он никому не нужен. Австро-Венгрия распалась, и былые кормильцы содержать его не хотят. Жизнь же нищего эмигранта – не по нему. И, после нескольких покаянных выступлений в пользу советской власти, Грушевский возвращается на родину, заявив, что «ради Украины готов переступить через кровь и трупы павших».Его привечают, дав звание академика Украинской, а потом и всесоюзной Академий наук. Он занимается историческими изысканиями, заодно публикуя в газетах восторженно-лакейские статьи новой власти.

И азартно интригует против коллег, не гнушаясь доносов. Ему хочется стать президентом украинской академии! Показательно, что в начале 30-х, будучи арестованным вместе со многими коллегами по обвинению в националистическом заговоре, он едва ли не единственный – был выпущен на свободу, отправившись в «ссылку»…снова в Москву. Жизнь этого ренегата чётко подытожил еще в 1924 году его товарищ по Центральной Раде Никита Шаповал, написавший: «Грушевский вычеркнул себя из числа борцов за Украину, превратившись в политический труп, идя мимо которого, украинцы должны зажимать нос».

Лучше не скажешь!

М.С. Грушевский и его школа: смысл и предназначение отречения от русского имени

Изучая великие «открытия» и гениальные догадки творцов исторической мифологии Украины, понимаешь, что главным их достоинством является неограниченная ничем, даже совестью, фантазия. Однако не обременённые честью и совестью нескромные энтузиасты украинской мифоистории не сосредоточились исключительно в околонаучной сфере, как это видно по «исследованиям» Ю. Каныгина, М. Галычанца, В. Бебика и пр., а распространили свои идеи и методы на историческую науку. Поэтому украинская историческая наука недалеко ушла от создателей украинской folk-history, обслуживая схожие установки, выполняя одинаковые задачи и используя аналогичные методы.

Естественно, кто-то в научной среде должен был стать первым, кто решится под видом научных знаний распространять идеи украинства. И, хотя основы украинства закладывались в жаждущие новых впечатлений национально озабоченные мозги первыми «украинскими» писателями, поэтами и историками с конца XVIII в., главный задел и основу для образования украинской научной школы и историографии заложил приглашённый в 1894 г. возглавить новую кафедру истории в университете Лемберга (Львова) только защитивший магистерскую диссертацию в Киевском университете М. С. Грушевский. Там он «почувствовал «политический заказ» на сочинение фантастической истории Украины», которую, как оказалось, можно было создать путем «обычного переименования».

Так, благодаря стараниям «доктора околоисторических наук»[1], началась работа по превращению юго-западной Руси в Украину, чтобы в дальнейшем отказаться не только от общего русского имени[2], но и от общей судьбы, расколов русскую цивилизацию на части. «Вся историческая концепция его сводилась в сущности к трем голословным утверждениям – украинцы под именем антов существовали еще в VI веке нашей эры…. В старину украинцы назывались «русинами», а Украина – Русью, но во времена политического упадка это имя «було присвоєне великоросійським народом»»[3], – написал об этом в своём очерке О. Бузина[4]. В результате «отвратительный азиатский деспотизм»[5], утвердился в Украине, лишив украинцев возможности для своей самореализации.

Но так ли это? «Если говорить о сугубо украинской культуре, – замечает украинский писатель С. Сидоренко, – и, в первую очередь той ее части, где была выражена идея украинского культурного обособления…, то вся она есть не более чем болезненно разросшийся громадный кукиш, сложенный по адресу России и других государств, под крылом которых находилась Украина или теперешние ее провинции в разное время своей истории… обретя независимость, Украина, в культурном отношении, получила возможность вынуть этот кукиш из кармана и безбоязненно им любоваться, только и всего. Другими словами: осталась с кукишем.

…все эти кукиши многими и выставляются в качестве некой сугубо украинской идеи, и трактуются, как извечное стремление украинцев к свободе, – но тут мы имеем дело всего лишь с «отрицательной добродетелью»: чем-то вроде «свободолюбия школьника, не желающего учить уроки. Как бы то ни было, но кроме кукишей по разным направлениям и скрупулезного подсчета украинских достоинств и добродетелей, ничего другого сугубо украинская культура и общественная мысль пока что не дала и ничто другое ее пока что не занимало»[6].

В качестве развития идей М.С. Грушевского «продолжатели исторических фантазий автора «Истории Украины-Руси» доведут их до абсурда, приписав «древним украм» все, вплоть до создания египетских пирамид»[7]. Но, по мнению «профессиональных украинцев», вмешательство России покончило с украинским «золотым веком». Подтверждая это, школьный учебник сообщает, что «московські царі забрали у нас все – навіть назву власної країни»[8].

Впрочем, кто на самом деле отказался от своего имени, думаю, понятно, даже по названию. И в результате изначально маргинальное, пограничное, название «окраина», стало для Украины определяющим, невольно вплетаясь в её судьбу и словно вынуждая её выстраивать жизнь в «сумеречной», межцивилизационной зоне, на геополитическом разломе, исторически обрекая её на вечный провинциализм[9]. Так политика в очередной раз изменила историю, заложив в основу украинского проекта такую ценностно-смысловую матрицу, которая полностью меняет представления об Украине и её прошлом. Именно поэтому приходится признать, что с самого начала это был именно политический, а не научный эксперимент. Возможно, не сформулированный как целевая комплексная программа, но планомерно реализованный и настолько очевидный для серьёзных историков, что невольно возникает вопрос о создании под видом украинского этноса своеобразной этнической химеры, задача которой была не поразить мир своим природным совершенством, а подорвать здоровый дух русской нации.

Однако созданный на волне русофобии и заточенный против России украинский «голем» окажется неспособным к самостоятельному существованию и крайне хлопотным для своих создателей[10]. Но своё предназначение он выполняет через раздоры, руину и войну. И во многом это связано с тем, что сегодня украинская история не просто привычно подаётся в оторванном от истории России виде, хотя сотни лет речь шла об едином государстве, но даётся таким образом, что с полным основанием можно заявлять – в украинских школах на уроках истории УЧАТ НЕНАВИДЕТЬ Россию[11], подавая её как исконного украинского врага. Об этом я впервые заявил на одной конференции в Севастополе более 10 лет назад. Должен сказать, что накал полемики по поводу этого заявления был таков, что оргкомитет конференции отказался от желания выпускать сборник по материалам выступлений. Однако за это время ситуация обострилась и ухудшилась в разы. Операция «Крысолов» по отношению к молодому русскому населению со стороны украинского государства вошла в такую решающую стадию, что можно говорить о конкретном результате. Как итог: украинская власть выиграла битву за молодое поколение, но проиграла «войну» за страну, потому что Украина всё равно приговорена[12]. Её заслуги перед Западом с точки зрения ослабления России безмерны. Но щадить Украину вследствие этого никто не намерен, ибо именно её смерть и превращение в региональную «чёрную дыру» есть высшее достижение украинской государственности. Тем более, что только в таком виде и состоянии она может нанести максимально большой урон России. А для чего-то иного она и не предназначена.

1. Бузина О. Тайная история Украины-Руси. К.: Довіра, 2007. С. 301, 307, 313.
2. См.: Родин С. Отрекаясь от русского имени.
3. Бузина О. Ук. соч. С. 309.
4. На этот счёт в Интернете любят писать примерно так: «Я родился красивым и умным, но в роддоме меня подменили».
5. Бузина О. Ук. соч. С. 169.
6. Сидоренко С. Ук. соч. С. 40-41.
7. Бузина О. Ук. соч. С. 308.
8. Там же. С. 169.
9. См.: Соколов Л. Борьба за волю Украины или путь к рабству и вымиранию?
10. См.: Соколов Л. Банкротство «украинского Пьемонта»
11. См.: Колесников В. Уроки лицемерия для «маленьких украинцев» // Сегодня от 19 декабря 2006 г. С. 8.
12. По мнению автора между тотальной ложью в истории и нарастающей руиной на Украине существует прямая связь.

Назначение использования термина «Московия»

В системе манипуляции сознанием термин «Московия» играет важную роль. Его задача – дать понять, что в действительности Россия к историческому наследию Руси не имеет никакого отношения. Откуда же взялось это название?

Название «Московия» использовалось в западных источниках с XV в.. Первоначально – применительно к московскому княжеству. А позже – в основном под воздействием польско-литовской пропаганды[1], которая на уровне терминологии пыталась обозначить ограниченность власти главы Русского государства пределами Московского княжества и отрицала правомерность его борьбы за воссоединение земель Древней Руси[2], пытаясь закрепить это право только за Польшей и Литвой[3].

В качестве самоназвания термин «Московия» в России не использовался. Хотя в современной российской историографии он периодически встречается у тех историков, которые находятся под влиянием западной историографии и предпочитают рассматривать Московскую Русь как Московию[4]. Однако делают они это умышленно или случайно, сказать довольно трудно.

По мнению историков, в странах Северной Европы, также как и при дворе императора Священной Римской империи, преобладало правильное этнографическое название «Руссия» или «Россия»[5]. Однако, как свидетельствует исследовавший данный вопрос профессор Б. Н. Флоря, польские авторы на протяжении всего XVI в. не разделяли русских Великой (Московской) и вошедшей в состав Речи Посполитой юго-западной Руси[6]. При этом оба названия «Moscovia» и «Russia» нередко использовались параллельно, как это можно увидеть у исследователей М. Меховского, Г. Меркатора, Ц. Барония, а также путешественников С. Герберштейна, А. Поссевино, А. Шлихтинга, Г. Штадена, Дж. Горсея, Ж. Маржерета[7] и др.[8]

«Московия получила свое наименование по названию реки и расположенной на ней столице, являясь частью Русии», – писал тогда Ц. Бароний. И большинство исследователей того времени его поддерживало, полагая, что «московиты суть русские, лишь именуемые так по названию столицы их государства»[9]. Поэтому вплоть до середины XIX в. термин «Московия» в целом не нёс отрицательной идеологической нагрузки. Негативный подтекст придали ей после распада Речи Посполитой польские эмигранты, из которых в первую очередь стоит выделить развернувшего в Париже бурную «просветительскую» деятельность Ф. Духинского, чьи утверждения о том, что русскими являются украинцы, а московиты – потомки туранцев стали в период конфронтации Европы и России в середине XIX в. очень кстати. Однако позже его идеи были раскритикованы не только русскими исследователями[10], но даже украинофилами Н. Костомаровым[11] и М. Драгомановым, а также польскими исследователями[12] и историками украинской диаспоры в Канаде[13]. Но общее отношение к данному термину, несмотря на здравую критику, как и положено в мифологии, сохранилось, ибо на данную версию был политический запрос. В соответствии с ним к термину «Московия» прибегают те, кто даёт понять, что Россия к историческому наследию Руси никакого отношения не имеет.

Примерно так рассуждают многие «профессиональные украинцы». Но к общей для них досаде своим украинским названием они перекрыли себе возможность стать Русью. Наверное, поэтому даже российские либералы призывают их поработать над названием и как-то его подкорректировать.

Из последних откровений на этот счёт, можно особо выделить «русского» поэта совсем либерального толка А. Широпаева, который пишет, что «именно Украина, укрывшись от Орды за рубежами Великого княжества Литовского, сохранила исконно русские, домонгольские черты и качества — и в укладе, и в праве. Ведь конечно же не случайно украинские козаки именовали себя «руськими». Обращаясь к мещанам Львова, Богдан Хмельницкий говорил: «Украина своя, руськая» — разумеется, не в москальском смысле. Называя себя руськими, козаки стремились подчеркнуть свою «киевскую» идентичность, но отнюдь не родство с Московией»[14].

Однако, какая в голове у него каша. Но чего можно ожидать от «мыслителя», который начинал с монархических и праворадикальных позиций, венчая их лозунгом «Слава России»[15], а закончил проклятиями в её адрес, нацизмом и неоязычеством? Поэте, который называет своё Отечество «Тьма-родина»[16], считает, что Россия принесла другим народам одни беды и закабаление[17], и требует её «упразднения»? Хотя чего ни напишешь из ненависти к своей стране? И невдомёк поэту, что запорожцы были не украинскими и русскими казаками одновременно, а именно русскими. А «украинскими» их сделали много веков спустя «профессиональные украинцы». Не знает он и того, что термин «москаль» первыми начали использовать поляки со второй половины XVII в.[18], а в Малороссии он стал распространяться лишь с XVIII в., где его использовали по отношению к военным и чиновникам, а не ко всему русскому населению. И, значит, «москальского смысла» в его нынешнем виде не было. Не в курсе он и того, что не было у запорожцев т. н. «киевской» идентичности, как и московской. Но были русские язык, культура, душа. Было понимание единства Руси, на котором строились их мотивации и желание вернуться домой в Россию, когда жизнь в Речи Посполитой стала невыносимой.

Не зная этого, А. Широпаев пишет: «Массовое русско-советское сознание твёрдо убеждено, что настоящая РУСЬ — это Московия, Россия»[19]. Но, по его мнению, это не так. «Не «Московская Русь», а «Московская орда» как часть большой Орды — вот такое определение было бы исторически точным. Золотая Орда — колыбель России. Все связи с РУСЬЮ Московия-Россия последовательно и сознательно разрывала».

В качестве аргумента в пользу украинского права на название «Русь» А. Широпаев решил использовать Майдан. «Майдан — это воскресшее во всей своей мощи древнерусское вече. «Бандеровские» трезубы — это исконно наши, именно русские символы. Мы, «москали», если говорить по большому историческому счёту — бывшие русские. Родные трезубы времён Киевской РУСИ для нас — знак смертельного врага. Более смертельного, чем все исламисты мира, чем Китай, который даже и «не враг» вовсе. Мы настолько заплутали в своей ордынской истории, что неспособны узнать в Украине РУСЬ. Мы – ОРДА»[20].

Надо сказать, поэтические метафоры у А. Широпаева в отличие от знания истории – на высоте. Только зачем так напрягаться? Ведь как раз именно русские, включая меня, настаивают на том, что Украина – это Русь. Малая Русь. Центр Руси, который в результате отрыва от общего русского тела так запутался, что уже не помнит своего родства. И Малой Руси просто надо вспомнить, что она есть в истории. Для этого ей нужно прорваться сквозь идеологию украинства, которая присвоила себе древний знак Рюриковичей «тризуб», как германские нацисты в своё время присвоили свастику. Это трудно. Но возможно. А мы должны ей помочь.

1. Хорошкевич А. Л. Россия и Московия: Из истории политико-географической терминологии // Acta Baltico-slavica. 1976. Т. X. с. 47-57.
2. Тихвинский, С. Л., Мясников, В. С. Восток—Россия—Запад: исторические и культурологические исследования. — Памятники исторической мысли, 2001. — С. 69.
3. Герберштейн, C., Записки о Московии, в 2 тт., под ред. А. Л. Хорошкевич, пер. А. И. Малеина, А. В. Назаренко. М.: Изд-во «Памятники исторической мысли», 2008.
4. См. напр.: Бычков А.А. Московия. М.: Олимп: АСТ: Астрель, 2005. 491 с.; Дубровский И. В. Ук. соч.; Ножникова З. Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев. М.: АСТ, Астрель, 2010. 605 с.
5. Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV—начала XVI в. М.: Наука, 1980. с. 83-85.
6. Флоря Б. Н. О некоторых особенностях развития этнического самосознания восточных славян в эпоху Средневековья — Раннего Нового времени // Россия-Украина: история взаимоотношений / Отв. ред. А. И. Миллер, В. Ф. Репринцев, М., 1997. С. 9-27
7. Маржерет Ж. Состояние Российской империи
8. См.: Мединский В. О русском пьянстве, лени и жестокости. 2-е изд., исправл. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. с. 122-162.
9. См.: Мыльников А. С. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы. Представления об этнической номинации и этничности XVI — начала XVIII века. СПб., 1999. 400 с.
10. См.: Пыпин А. Н. Тенденциозная этнография // Вестник Европы. СПб., 1887. № 1. С. 303-328; Краевский А., Дудышкин С. Историк Духинский из Киева и его ученики из французских сенаторов // Отечественные записки: журнал учено-литературный и политический. СПб., 1864. Т. CLV. С. 426-448.
11. Костомаров Н. Правда полякам о Руси. По поводу статьи в "Revue contemporaine"
12. Z powodu jubileuszu profesora Duchińskiego [Texte imprimé] / przez Jana Baudouin'a de Courtenay / Kraków : Druk. Uniwersytetu Jagiellońskiego , 1886. 39 р.
13. Лисяк-Рудницкий, Іван. Францішек Духінський та його вплив на українську політичну думку // Історичні есеї. — Т. 1.
14. Широпаев А. Назовите Украину Русью / Русская фабула
15. Широпаев А.А., Пруссаков В.А. Слава России. М.: ФНРД, 1993. 48 с.
16. Широпаев А. Тьма-родина
17. Широпаев А. Тюрьма народа: Русский взгляд на Россию. М.: ФЭРИ-В, 2001. 142 с.
18. Polska Akademia Nauk, Instytut Języka Polskiego Słownik Języka Polskiego XVII I 1. Połowy XVIII Wieku
19. Широпаев А. Назовите Украину Русью.
20. Широпаев А. Назовите Украину Русью.

Тайна основания Украины: этапы большого украинского пути

Процесс образования и становления украинского проекта был долгим и непростым, заняв несколько веков, упорной и кропотливой работы по расчленению Руси.

Первый шаг к созданию народа украинцев был сделан поляками в 1596 г., когда под их давлением несколько православных епископов в Бресте, пойдя на сделку с польской властью, объявили о создании униатской церкви, и в Речи Посполитой началось грубое и системное наступление католиков на Православие.

О том, для чего это было сделано, и сейчас можно прочесть в украинских учебниках, намекающих, что главной причиной возникновения униатской церкви был кризис Православия. И дети в массе своей воспринимают этот вывод вполне нормально, не подозревая, что действительно имевший место кризис Православия был вызван не его внутренними проблемами, а спровоцирован экспансией католичества на захваченных Речью Посполитой южно-русских землях. Поэтому говорить, что униатство было следствием болезни Православия и должно было ему как-то «помочь», – всё равно, что утверждать, будто гильотина есть лучшее средство от насморка.

Униатство создавалось для уничтожения Православия и должно было подчинить русский народ полякам не только политически, но и духовно. В этом и состояло его главное предназначение. Тогда эта акция мало что дала польской власти, поскольку ей организованно противостояли русские православные братства Малороссии и запорожское казачество. Так продолжалось довольно долго, почти до конца XIX века. И, казалось, что эта проблема никакого влияния на вошедшую в состав России Малороссию не окажет. Но спустя несколько веков, в преддверии Первой мировой войны и будущих военных действий с Россией, австрийские власти взялись за эту проблему в Галичине всерьёз. Тогда-то и был проведён и профинансирован тот комплекс мер, который в дальнейшем привёл к образованию сначала партии, а затем и народа украинцев.

Особую роль в этом сыграла украинская идеология. Напомним основные этапы её формирования:

• как при Екатерине II в среде обиженных отказом в дворянстве казацких старшин[1] возникло мировоззрение, легшее в основу текста анонимной «Истории Русов»[2] и пустившее в малороссийской среде первые ростки помноженной на былые обиды русофобии;
• как лишённые в 1795 году своей государственности поляки в лице своей интеллектуальной элиты в качестве вызова Русской цивилизации придали мировоззрению ностальгирующей о Гетманате и Сечи части казачества черты «украинства», сначала запустив «дезу» о таинственных украх (Я. Потоцкий, Т. Чацкий), а затем и о великом украинском народе, ничего общего не имеющего с укравшим у них название «русь» азиатским племенем «москвинов», якобы возникшим в результате слияния финно-угров с монголо-тюрками (Ф. Духинский)[3];
• как под воздействием «Истории Русов» Т. Г. Шевченко поднял эти идеи на максимально возможную для русофоба эмоционально окрашенную и символически насыщенную поэтическую высоту, а его соратник по Кирилло-Мефодиевскому братству неугомонный П. Кулиш придумал максимально простой способ формирования нового письменного украинского языка по принципу «как слышу, так и пишу», названный «кулишовкой»;
• как следом за ними увлечённые «хлопоманством» историки Н. Костомаров, М. Антонович, М. Драгоманов и их сторонники подготовили почву для формирования украинской «научной» доктрины, в несколько скрытой форме, но достаточно последовательно по содержанию уже звучавшей в их работах;
• как после объявления в 1848 г. русских Галиции «рутенами»[4], опираясь на австрийскую финансовую и организационную помощь, ставший во главе возникшего на Галичине украинского якобы «Научного товарищества имени Т. Г. Шевченко» М. Грушевский путём переименования русских в украинцев «открыл» в истории «великий украинский народ» и приписал ему тысячелетнее прошлое;
• как в борьбе против сильного русского движения в Галичине и Закарпатье под названием старорусской партии, которых поляки и украинцы называли «москвофилами», австрийские власти, сделав ставку на идеологию украинства и поддержку униатства, помогли организоваться и профинансировали «движение» по переходу в украинство большинства русин[5], а в период Первой мировой войны истребляли по доносам «профессиональных украинцев» упорствовавших в своём русском происхождении жителей Галичины и Закарпатья, отправляя их в концлагеря Талергоф и Терезин[6];
• как подхватившие не принятую населением УССР идеологию украинства большевики в соответствие с установками провозглашенной в 1923 году т.н. «коренизации» железной рукой переписали русских Малороссии и Новороссии в украинцы.

Как видим, последнюю точку в этом процессе поставили большевики, взявшие основные идеи М. Грушевского за основу своей политики. В результате украинский проект состоялся. И единственное, что ещё не давало ему расцвести буйным цветом, показав всему миру свои украинские прелести, это пребывание в составе мощного советского государства.

Несколько ранее, сразу после Гражданской войны большевики объединили в рамках Украинской Советской Социалистической Республики (УССР) земли Малороссии и Новороссии, завершив тем самым «собирание украинских земель» в одно государственное образование без учёта исторического прошлого, представлений, интереса и мнения граждан, а во время и после Второй мировой войны добавили к ним Галичину, Буковину, Бессарабию и Закарпатье.

Вот, пожалуй, основные этапы «великого украинского пути» к независимости. И они наглядно показывают, что в основе появления идеологии украинства лежат целенаправленные усилия внешних сил, главной задачей которых было расколоть и ослабить Русскую цивилизацию. Проводилась эта политика в рамках стратегии «непрямых действий» руками русских (малорусских или русинских) коллаборационистов, нашедших для себя в украинстве корыстные мотивы и историческое оправдание.

Что касается переписывания истории под особый украинский народ, то следует сказать, что по сложившемуся в российской историографии мнению начался этот процесс тогда, когда за перо взялся безымянный автор «Истории Русов». Он, правда, не знал ещё, что русский народ Малороссии следует называть украинцами. Но уже был в курсе того, что поляки навязывают Малороссии название Украины, которая возникла и была заселена усилиями поляков[7]. Но зато после «Истории Русов» можно было утверждать, что только уроженцы Малороссии являются единственными наследниками Руси, а жители Великой Руси к Руси не имеют никакого отношения.

Однако автор «Истории Русов» был не первым, кто начал переписывать историю своей страны. Он написал свою работу в конце XVIII в. Тогда как массовое переписывание истории шло полным ходом с 60-х гг. XVIII в. Но его почему-то не увязывают с тем, что будут делать украинские историки после. И связано это невнимание с тем, что переписывание истории проводилось не под некий отдельный украинский народ, а под конкретные семьи, роды, фамилии. Так, после ликвидации Гетманата в 1764 г. претендовавшие на дворянское звание казацкие старшины всех уровней и мастей бросились фантазировать о своём благородном происхождении, сочиняя себе родословные, кто во что горазд. И уже тогда они применяли все те приёмы, которые много позже доведут до совершенства профессиональные украинские историки. Оставалось дело за малым: найти тех людей, которые поставят дело «национального возрождения» Украины на поток.

1. На протяжении нескольких десятилетий представители казацкой старшины при предоставлении соответствующих бумаг об их знатной родословной относительно легко получали дворянство. Но к 90-м гг. XVIII в. тем, кто затянул с оформлением дворянства, получить его стало намного трудней.
2. См.: Исторія Русовъ, или Малой Россіи. М., 1846.
3. См.: Соколов Л. Ответ идейным наследникам Духинского
4. См.: Соколов Л. Вопрос о национальной принадлежности галицких русинов в 1848 году
5. См.: Соколов Л. Большой политический процесс русских в Галиции
6. См.: Талергофскiй Альманахъ. Львовъ: Издание «Талергофскаго комитета». Вып. I, II, III, IV. 1924-1932. С. 216+152+165+165.
7. Исторія Русовъ, или Малой Россіи. М., 1846. С. III-IV: «въ одной учебной исторійкƀ выводится на сцену изъ Древней Руси, и ли нынƀшней Малоросіи, новая нƀкаясь земля при Днƀпрƀ, названная тутъ Украиною, а въ ней заводятся Польскими Королями новыя поселенія и учреждаются Украинскіе козаки; а до того сія земля будто была пуста и необитаема, и Козаковъ въ Руси не бывало. Но видно господинъ писатель такой робкой исторійки не бывалъ нигдƀ, кромƀ своей школы, и не видалъ въ той сторонƀ, называемой имъ Украиною, Рускихъ городовъ, самыхъ древнихъ или, по крайней мƀрƀ, гораздо старƀйшихъ отъ его Королей Польскихъ».

Тайна собирания украинских земель

Основание и собирание Украины несколько отличается от общепринятого представления основания и собирания каких-либо земель, которое сложилось у всех, кто был воспитан на летописных легендах, взятых из «Повести временных лет».

Во всяком случае, у многих, кто пытался заниматься этим вопросом, нередко возникает устойчивое ощущение, что в данном случае основывались и собирались не земли, княжества или провинции, не города и сёла, не прописанные на карте пространства, а нечто иное.

Однако общепринятый подход к вопросу «откуду есть пошла» украинская земля, тоже имеет право на существование. Но в соответствии с ним получается какая-то другая картина, нежели думают и хотят представить «профессиональные украинцы», потому что тогда придётся признать, что главными основателями и собирателями украинских земель были русские, а украинцы просто ждали, когда кто-то придёт и всё сделает для них.

Общее отношение украинцев к имеющимся проблемам и основному способу их решения выразил накануне второго Майдана известный украинский музыкант, солист рок-группы «Вопли Водоплясова» Олег Скрыпка: «У нас перспективное государство, которое вот-вот войдет в Европейский союз и за которое борются Европа и Россия. А мы сидим тюленями и вообще ничего не делаем. Да нам везет! Мы получили независимость на шару. Палец о палец не ударили. И сейчас получим евроинтеграцию и тоже палец о палец не ударим. А потом к нам придут европейцы и сделают нормальные дороги, поскольку сами мы их не в состоянии построить»[1]. Иными словами, речь идёт о потребительском отношении к судьбе своей страны. Но разве так бывает, чтобы у кого-то всё было и ему за это ничего не было?

Наверное, многим подобные соображения покажутся глупыми и наивными. И с этим трудно не согласиться. Однако есть и другая точка зрения, принадлежащая украинскому писателю и историку Г. Вóдичке, который по данному поводу написал следующее: «Украина — это капище невозмутимых мудрецов. Наш главный религиозный ритуал — упорное ожидание бесплатного чуда.

Говорят, что под лежачий камень вода не течет. Украинцы с этим не согласны. Мы триста лет сидели сиднем в центре Европы и ждали «самостийности». Бог не выдержал такой наглости и свершил чудо. Удовлетворенные результативностью своей религии, мы ожидаем других чудес. Например, процветания и благополучия. … Не двигаясь с места и не предпринимая каких-либо усилий, мы наблюдаем за переменами вокруг: нашествием иномарок, строительством новых магазинов, появлением диковинных товаров. Мы смотрим на все это, как на закономерное следствие своих ожиданий. Теоретически у нас все есть. Главное — этого дождаться.

Незыблемость тихого украинского рая очевидна. Турки с москалями приходят и уходят, а девочки с веночками и дедушка с бандурой пребывают вечно. Свою главную религиозную песню мы сделали государственным гимном. "Згинуть нашi вороженьки, як роса на сонцi" — то есть сами по себе... "Запануєм i ми, браття, у своїй сторонцi" — то есть когда-нибудь, сейчас нам не до этого. "Ще на нашiй Українi доленька доспiє" — другими словами, сытый украинец незрелыми плодами питаться не привык»[2].

И для подобных философствований есть основания. Ведь, хотя в открытую «профессиональные украинцы» пытаются доказать, что всего добились сами, благодаря жертвам и вековечной борьбе украинского народа против своих завоевателей, элементарный анализ ясно показывает, что Г. Вóдичка прав. Даже независимость 1991 г. украинцы получили без какой-либо борьбы в духе той, что они пытались демонстрировать на двух Майданах. Поэтому не удивительно, что и украинские земли объединялись не благодаря усилиям украинского народа и ведущей его национальной элиты, как уверяют на Украине сейчас, а теми, кого нынешние национально озабоченные украинцы традиционно называют своими врагами и колонизаторами.

Из известных историкам собирателей украинских земель в первую очередь следует выделить русских царей:

– Алексея Михайловича (1645-1676 гг.), при котором Левобережье Украины было присоединено, а территория т. н. Слобожанщины предоставлена для заселения многочисленным русским беженцам с Речи Посполитой;

– Екатерину II (1762-1796 гг.), при которой к Российской империи были присоединены территории Правобережья, Волыни и Подолии, а после двух русско-турецких войн – земли Северного Причерноморья, названные Новороссией, которая тогда к Украине не имела никакого отношения. Но малороссы на благодатных землях Новороссии селились наравне с представителями других народов, укореняясь и придавая её традициям свой колорит;

– Александра I (1801-1825 гг.), при котором после победы над турками и подписанием М. И. Кутузовым Бухарестского мирного договора в 1812 г. была присоединена Бессарабия.

После царей очередные приобретения Украиной были сделаны большевиками в годы революции 1917 г. и Гражданской войны. Тогда советское правительство под руководством В. И. Ленина не только признало украинский проект как общенародный и объявило о создании Украинской Советской Социалистической Республики (УССР), но и прирезало к ней земли Новороссии – от Одессы до Луганска, а также территории Слобожанщины с Харьковом, который первое время даже был украинской столицей.

Следующим советским собирателем Украины стал И. В. Сталин, при котором Украине были переданы Галичина (1939 г.), Северная Буковина, Бессарабия (1940 г.) и Закарпатье (1945 г.).

Последним, кто прирастил Украину новыми землями, был первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущёв, который в честь празднования 300-летия Переяславской рады 1654 г. решил передать УССР весь Крым с Севастополем.

Разумеется, нынешней украинской «элите» эти факты не нравятся. Поэтому их представители пытаются обосновать, что на самом деле всё было не так. Что:

– Полтавскую битву Пётр I выиграл исключительно благодаря запорожцам Семёна Палия;

– в русско-турецких войнах решающую роль играли запорожские казаки;

– ядро русской армии и русского флота прошлых веков составляли украинцы;

– даже многие полководцы и флотоводцы XVIII-XIX вв., как П.С. Нахимов (Нахименко), были украинцами или имели украинскую родословную[3];

– коммунисты после Великой Отечественной войны и «депортации» крымских татар не знали, что с Крымом делать, и потому решили его скинуть как балласт УССР и т.п..

Нам нет смысла опровергать эти доводы и доказывать обратное. Ведь в единой большой стране под названием Россия, где даже уроженцы с Украины считали себя русскими и были таковыми, пока их не перекодировали при большевиках, а украинского народа ещё не придумали национально озабоченные историки, делить – значит обделять: страну, народ, историю. А найти какие-то «украинские корни» при большом желании можно почти у каждого русского, впрочем, как и русские корни у почти всех украинцев.

Что касается Крыма – тогда решение о передачи его Украине не выглядело так драматично, как потом, ведь все жили в одной большой стране. Тогда всё было общим: и Крым, и Кавказ, и Сибирь. И очень жаль, что нынешние украинцы не понимают, что в результате отделения Украины от России, их всего этого лишили. Лишили нефти, газа, полезных ископаемых Сибири и Севера, прекрасной русской природы, огромных сибирских просторов, неисчерпаемых природных запасов и богатств. Лишили, чтобы ни с кем не делиться и ни перед кем не отчитываться. Не понимают потому, что их лишили ощущения Большого Пространства, которое проявлялось через единство множеств.

Поэтому многие и недовольны политикой правителей прошлого, чьими стараниями Украина разрослась до размеров самого крупного европейского государства, многие считают, что лучшим способом устранить ту несправедливость, в которой их «профессиональные украинцы» обвиняют, это – отдать переданные ими Украине территории обратно тем, у кого они были отобраны. И кое-что в этом деле уже делается: Крым вернулся в Россию. Теперь надо, чтобы были аннулированы решения ненавидимых украинскими националистами В. И. Ленина и И. В. Сталина, пакта Молотова-Риббентропа и пр. «Кто не желает быть сообщником развязавших 2-ю мировую войну Гитлера и Сталина, должен вернуть Польше Львов и всю Западную Украину вообще. А то, понимаешь, "наїлись..., накралися..." И хотят быть белыми и пушистыми, покрывая дерьмом братьев по оружию, по крови и по вере, – написал по этому поводу украинский писатель В. Бобров. – А еще в 1939 году Сталин забрал у Румынии Буковину, а в 1945 году у Венгрии и Словакии – Закарпатье. Надо бы вернуть награбленное преступным большевистским режимом. Иначе – будешь его сообщником. А еще в 1954 году подручный Сталина Хрущев отписал Украине завоеванный Екатериной Второй Крым. Хрущев – известный подельник Сталина во всех его кровавых преступлениях. Надо бы пересмотреть его волюнтаристские решения»[4]. Мы уже не говорим про переданную Украинской ССР Новороссию.

Разумеется, «профессиональные украинцы» на это не согласятся. Но тогда стоит обратить внимание на типичную для них форму «благодарности», по которой, чем больше для Украины собрали земель те или иные правители, тем больше их «профессиональные украинцы» ненавидят. А повод для ненависти можно найти всегда.

1. Мы палец о палец не ударим, а европейцы придут и сделают нам дороги - Олег Скрипка [Электронный ресурс]
2. Вóдичка Г. Родина дремлющих ангелов [Электронный ресурс]
3. Бурый А. Прадед Нахимова был генеральным писарем у Ивана Мазепы? [Электронный ресурс]
4. Греков Н.А., Деревянко К.В., Бобров Г.Л. Тарас Шевченко – крестный отец украинского национализма. Луганск: Виртуальная реальность. 2005. с. 38-39.