Фермерский гладомор в США. Или гроздья гнева на полях капитализма.

И снова мы возвращаемся к тому, как выглядел «естественный» капитализм. Капитализм до того, как страх перед масштабными пролетарскими движениями заставил господ-атлантов делиться частью, чтобы не потерять всё.

На этот раз наша тема — книга «Гроздья Гнева» известного американского писателя Джона Стейнбека. Стейнбек описывает множественную трагедию, произошедшую из-за того, что банки решили, что с крупным хозяйством (которому по финансам покупать машины) вести дела выгоднее, чем с мелким.

«Земельная компания — другими словами банк, если владельцем земли является он, — хочет, чтобы на этой земле хозяйничали тракторы, а не арендатор. А разве трактор — это плохо? Разве в той силе, которая проводит длинные борозды по земле, есть что-нибудь дурное? Если б этот трактор принадлежал нам, тогда было бы хорошо, — не мне, а нам. Если б наши тракторы проводили длинные борозды по нашей земле, тогда было бы хорошо. Не по моей земле, а по нашей. Мы любили бы этот трактор, как мы любили эту землю, когда она была наша. Но трактор делает сразу два дела: он вспахивает землю и выкорчевывает с этой земли нас. Между таким трактором и танком разница небольшая. И тот и другой гонят перед собой людей, охваченных страхом, горем. Тут есть над чем призадуматься»

Это, кстати, пример глупости ещё одного либерального мифа о том, что работники стали жить лучше просто потому, что шёл технический прогресс. Это не так. Технический прогресс приносит трудовому народу пользу только тогда, когда трудовой народ либо полностью контролирует ситуацию в государстве, либо по крайней мере организован в достаточной степени для того, чтобы господа-атланты опасались, что если не поделишься – будут проблемы.

В иных ситуациях технический прогресс уменьшает количество необходимых для производства работников, этим сбивает цену на труд и приносит трудовому народу только дополнительное горе и проблемы. Собственно, это Стейнбек и описывает. Мелкие фермеры массово вылетали с земли, превращаясь в сельскохозяйственных рабочих (самую нищую часть пролетариата США), скитающихся по стране в поисках заработка. Заработка, который во время Великой депрессии найти, мягко говоря, не так уж легко.

Отметим, что «Гроздья гнева» изымали из библиотек Нью-Йорка, Сент-Луиса, Канзас-Сити и Буффало. Запрещали в Ирландии и Канаде (именно так — книга не только про локальную катастрофу в США, книга про общие для капитализма проблемы).

Впрочем, вернёмся к книге. Стейнбек описывает, как в тебя могут (объявив тебя красным) стрелять полицейские, просто потому, что ты спросил у человека, приехавшего вербовать работников в лагерь экономических беженцев, а где контракт, а где бумажное подтверждение, что дадут названную тобой плату, а не меньше раза в два. Ведь при капитализме силы правопорядка должны поддерживать эффективность работы экономики, не так ли?

Если люди приехали, поверив подобным обещаниям, а будучи обмануты, начали забастовку, организаторов забастовки тоже могут убить. Не полиция, так охранители из «Американского легиона».

Подчёркиваю, это пишет не советская пропаганда. Это пишет американец про американцев и для американцев. Причём, по горячим следам событий

Естественно, основная причина смертей, описанных в книге, это не полицейское и не охранительское насилие. Основная причина — недоедание, голод и невзгоды, связанные со странствием в поисках хоть какого-то заработка. Насилие нужно только для того, чтобы люди, ставшие лишними, умирали тихо, не беспокоя основы конституционного строя.

По книге был снят фильм. Сразу отметим, что градус трэша в фильме несколько снижен. Кроме этого основное внимание сосредоточено на страданиях конкретных людей, а не на природе капитализма и на прочих «вредных» обобщениях. Тем не менее, фильм снимали, принимая меры конспирации, опасаясь, что торговые палаты Техаса и Оклахомы могут заблокировать съёмки. А теперь переходим к «вредным» обобщениям из книги:

«С земли согнали одного фермера, одну семью; вот его дряхлая машина со скрипом ползет по шоссе на Запад.

Я лишился земли, моей землей завладел трактор. Я один, я не знаю, что делать. А ночью эта семья останавливается у придорожной канавы, и к ее становищу подъезжает другая семья, и палаток уже не одна, а две. Двое мужчин присаживаются на корточки поговорить, а женщины и дети стоят и слушают. Вы, кому ненавистны перемены, кто страшится революций, смотрите: вот точка, в которой пересекаются человеческие жизни. Разъедините этих двоих мужчин; заставьте их ненавидеть, бояться друг друга, не доверять друг другу. Ведь здесь начинается то, что внушает вам страх. Здесь это в зародыше. Ибо в формулу «я лишился своей земли» вносится поправка; клетка делится, и из этого деления возникает то, что вам ненавистно: «Мы лишились нашей земли». Вот где таится опасность, ибо двое уже не так одиноки, как один. И из этого первого «мы» возникает нечто еще более опасное: «У меня есть немного хлеба» плюс «у меня его совсем нет». И если в сумме получается «у нас есть немного хлеба», значит, все стало на свое место и движение получило направленность. Теперь остается сделать несложное умножение, и эта земля, этот трактор — наши. Двое мужчин, присевших на корточки у маленького костра, мясо в котелке, молчаливые женщины с застывшим взглядом; позади них ребятишки, жадно вслушивающиеся в непонятные речи. Надвигается ночь. Малыш простудился. Вот, возьми одеяло. Оно шерстяное. Осталось еще от матери. Возьми, накрой им ребенка. Вот что надо бомбить. Вот где начинается переход от «я» к «мы».

Если б вам, владельцам жизненных благ, удалось понять это, вы смогли бы удержаться на поверхности. Если б вам удалось отделить причины от следствий, если бы нам удалось понять, что Пэйн, Маркс, Джефферсон, Ленин были следствием, а не причиной, вы смогли бы уцелеть. Но вы не понимаете этого. Ибо собственничество сковывает ваше «я» и навсегда отгораживает его от «мы».

Такие дела.

август 2024

См. также "Гроздья гнева Джона Стейбека".

El Scorpio: "Добавлю ещё одно принципиально важное отличие фильма "Гроздья гнева" от книги.

Фильм заканчивается "хеппи эндом", в котором семейство Джоудов таки нашло нормальную работу и едет туда. Причём мама говорит своей беременной дочери, что дети богачей вырастают больными и слабыми, а дети фермеров — сильными и закалёнными.

Однако по книге это — просто недолгий момент мнимого благополучия. Дальше лето прошло, пришла осень и миллионы оки оказываются в состоянии "работы нет вообще". Плюс сильные дожди вызывают наводнение, от которого Джоуды не могут уехать, потому что дочка начинает рожать. Попытка их и других бедняков возвести плотину на пути воды заканчивается обрушением плотины и затоплением машин, а эти ржавые вёдра и раньше ездили только чудом. И в довершении всего много работавшая и мало евшая девушка закономерно рождает такого больного и слабого малыша, что он тут же умирает у неё на руках.

То есть фильм на самом деле — редкостная хуцпа".