Вазген Авагян
Мифы о производительности труда глазами экономиста
Вообще, с точки зрения науки (противостоящей либеральным лжеучениям) «труд экономический» (в отличие от «работы» в физическом смысле, измеряемой джоулями) – не существует сам по себе. Труд существует только в приложении к сырью и вознаграждению, без которых он становится не только бессмысленным, но и вредным. Можно сколько угодно повышать интенсивность толчеи воды в ступе – все очень сильно устанут и вспотеют, а толку – ноль!
Труд существует в сочетании «конструмента», «инструмента» и «кводомента» (мои термины). Конструмент – то, из чего делают (руда для металлурга), инструмент – то, чем делают (плавильные печи + образование, профессиональная квалификация металлурга), кводомент – то для чего делают. Соответственно, если делать не из чего – труд невозможен (работа в джоулях возможна, но без толку), если делать нечем или некому – тоже, и если делать нет смысла – труд в экономическом смысле тоже невозможен.
Нельзя сделать кожаную обувь без кожи, нельзя сделать её без сапожного инструмента и сапожника, и незачем её делать, если она не нужна, не пользуется спросом.
Понимая эти (в общем-то, азбучные) вещи – мы понимаем, что просто ГЛУПО вести речь о «производительности труда», которая суть есть любимая песнь акынов либерализма. Речь следует вести о продуктивности труда, которая далеко не прямо связана с механической его производительностью. Продуктивность труда – это объём конечной пользы от трудовых действий. Зачастую, чтобы повысить продуктивность, приходится снижать производительность и т.п.
Запад мечтает господствовать над мировым рынком и на всех остальных континентах выстроить экономику колониального типа. Суть её в том, что господин работает мало, а получает много, все остальные работают много, а получают мало. По сути, это модель капиталистической фабрики, только вынесенная на уровень повыше.
Именно потому адепты колониализма навязывают России (и другим странам постсоветской беды) «производительность» вместо «продуктивности». Когда их ловишь за руку – они, как у шулеров принято, отмахиваются: «это одно и то же, вы жонглируете словами!».
Нет, это не одно и то же! Совсем и принципиально!
Повышение продуктивности труда - это такая организация труда, при которой внутри системы в целом работники стали жить лучше. Производительность труда - это когда работник стал больше продукции выпускать. Живёт ли он при этом так же, как раньше, или хуже - производительность труда не учитывает.
Человеку, который мало зарабатывает, пытаются внушить: это не потому, что тебя обобрали, а потому, что ты плохо работаешь.
Производительность труда измеряется не его конечной системной полезностью (утекающей из колониальных стран в метрополии, это и пытаются скрыть), а в финансовых или количественных единицах.
Зачем так делают? Ну, чтобы вас обмануть, читатель!
Мы привели пример: воду толкут в ступе. С точки зрения продуктивности это не труд, а физическая работа, лишённая продуктивного смысла. Но, допустим, люди, бесконтрольно печатающие доллары, выдумают платить за толчею воды в ступе. Чтобы было понятнее - Сокурову за его «фильмы», Алексеевич за её «книги», Диме Быкову за его «литературоведение с генералом Власовым» и т.п.
«Производительность» толчеи воды в ступе сразу же появится, и более того, будет весьма дифференцированной. Тому, кому платят доллар за час толчеи воды в ступе, она составит 1 доллар в час. Тому, кому десять долларов – 10 долларов в час. И что получается? Тот, кто толок воду в ступе за 10 долларов в час имеет производительность труда в 10 раз (!) выше, чем тот, кто делал то же самое, но за доллар!
Весьма «оригинальный» подход – измерять труд… оплатой труда. Положа руку на сердце – не бред ли, читатель?! С таким подходом самая высокая «производительность труда» будет у наркомафии, у Мавроди с его МММ, у биржевых спекулянтов, у того же «режиссёра» Сокурова, который, в отличие от таланта, деньгами не обделён…
Что это за шкала, и кому она нужна? И о чём она говорит? Нам пытаются представить дело так, что кто лучше живёт – тот лучше и работает. Полностью вывернув наизнанку формулу идеал-социализма: «кто лучше работает, тот и живёт лучше». И получается: чтобы повысить «производительность» труда – нужно просто поднять оплату труда. Более того: это единственный способ поднять «производительность» по этой шкале!
Приведу цитату: «…Валовую прибыль на одного сотрудника вообще сравнивать невозможно: в России это не больше $15 тыс., в то время как в Германии он достигает $34 тыс., в Финляндии — $43 тыс., а в США — $49 тыс.», — пишут западные эксперты (McKinsey).
Что такое «валовая прибыль на сотрудника»? Это объем продаж. Продал я две булочки по 2 рубля или две булочки по 4 рубля — я в физическом смысле продал две булочки. Но валовая прибыль на сотрудника в приведенном примере выросла в два раза!
Какой смысл в России считать производительность труда в долларах, если курс российского рубля к доллару США сильно занижен, что много лет доказывают эксперты лондонского журнала The Economist. Согласно паритету покупательной способности, доллар должен стоить не свыше 74 руб., а менее 24 руб.
По данным The Economist, обычный бигмак в США в январе 2021 года стоил в среднем $5,66, в то время как в России — 135 руб. Чтобы стоимость бургеров оказалась равной, доллар должен стоить 23,85 руб., тогда как в реальности стоит в три с лишним раза дороже. Таким образом, по оценке The Economist, курс рубля занижен на 68%, ибо один бигмак в России стоит $1,81, а не $5,66 (журнал оценивает доллар в 74,63 руб., официальный курс ЦБ на 13 января установлен в 74,26 руб.).
По этому показателю российский рубль является одной из самых недооцененных валют в мире. Сильнее — на 68,7% — занижен только курс ливанского фунта.
Зато завышены норвежская и шведская кроны (курсы завышены на 7,5% и 12,6% соответственно) и швейцарский франк (курс завышен на 28,8%).
Пытаясь рассчитать производительность труда в долларах, мы уравниваем выпечку пяти булочек в России с выпечкой одной булочки в Норвегии или Швейцарии.
Эта нелепость очевидна, и её никто бы всерьёз не обсуждал, если бы не… потребности колониальной экономики!
Нужно скрывать от людей выкачку и уничтожение их потенциала, растрачиваемого не на их благо, а на благо метрополии. И людям говорят, что «вы плохо живёте, потому что плохо работаете». Вон, посмотрите на наркоторговца: он же, сразу видно, работает в 50 раз больше вас, и потому у него дом, машина, пять квартир, а вы, лентяи, на своём заводе – только перекурами и пробавляетесь…
Поскольку всерьёз рассматривать производительность труда в долларах «выработки» на трудящегося могут только умалишённые или жулики, некоторые экономисты переходят на запасную линию обороны компрадорства. Они говорят о натуральном измерении.
Это уже шулерство потоньше. Возникает показатель «единица времени-продукции», «продукточас труда». Для наивных убедительно, а по сути – худшее из наследия советской плановой модели экономики.
Только там, и только самые глупые из плановиков – могли считать, что «чем больше продукта, тем лучше». Плановик поумнее понимал, что никакой продукт не существует в отрыве от потребностей и спроса, то есть от смысла его изготовления, того, что я назвал «кводоментом».
Обработка сырья не всегда повышает его стоимость. Есть такое понятие «портить сырьё», переводить его впустую. Инструменты, приложенные к «конструменту» - без достаточного кводомента есть вредительство.
Пример: мы взяли рулон ткани и порезали его на мелкие клочки. В физическом смысле работа была, но был ли производительны труд?
Как в детской песенке:
Мама, похвали меня,
И, конечно, Юрку
Посмотри, постригли мы
Твою чернобурку…
Механический рост производительности, не оглядывающийся ни на потребности, ни на обстановку, ни на здравый смысл – это же безумие. Но профнепригодные экономисты подсовывают именно такой, механический рост «продукта рук» как показатель повышения производительности труда!
«Производительность труда может измеряться количеством времени, затрачиваемым на единицу продукции либо количеством продукции, выпущенной работником за какое-то время», — сообщает «Экономический словарь».
Казалось бы, хорошо экономить затраты труда (рабочего времени) на изготовление единицы продукции, хорошо наладить дополнительное количество произведенной продукции в единицу времени. Делали тонну болтов в час, а стали делать три, пять, десять, и всё уже завалили своими болтами, на всё «забив болт»…
Экономика ли это? Нет, это бред.
Работник, который толок воду в ступе в два раза быстрее соседа, ничуть не ЭФФЕКТИВНЕЕ соседа! Работник, который носил воду в решете в два раза быстрее соседа, ничуть не эффективнее соседа! Он если получил денег больше – не эффективнее, и если фигни больше нагородил – тоже не эффективнее.
В основе научной экономики - ПОЛЬЗА действия а не его количество, интенсивность.
Чтобы люди больше производили (имели стимул произвести больше), нужно сделать так, чтобы у них побольше покупали. А как это может сделать производитель? Деньги-то не он печатает…
Формула мотивации производительности:
X (предложение) — Y (спрос) = Z < 0
Соответственно, формула демотивации:
X-Y=Z > 0.
Когда я сделал 3 торта, а пришло 5 покупателей, то двое остались без торта, и я мотивирован, стимулирован выпекать больше тортов.
Но если я сделал 5 тортов, а пришло только два покупателя… Мне что, 6 вместо 5 тортов выпекать, решая проблемы спроса?! У меня три торта уже пропали, а я сделаю (повышая производительность труда) так, чтобы завтра у меня пропали уже 4 торта?!
Нельзя решать проблемы падающего сбыта ростом производительности труда. Так советуют только в колониальных экономиках, и только чтобы обмануть. Мол, ВЫ работайте побольше, чтобы МЫ жили получше…
Получается, что «производительность труда» - ложное понятие, как в денежном, так и в инвентарном измерении. Она может существовать только как локальная вспомогательная подсистема, временно и чисто технически, но она не определяет ни смысла, ни приоритета экономической системы.
Вернёмся к нашему примеру с тортами.
Если у меня стабильно спрашивают десять тортов в день, а я произвожу только пять на пределе возможностей оборудования, то мне нужно поднять техническую производительность. Для этого я обзаведусь ещё одной духовкой, найму подручного, буду внедрять новую технологию, и т.п. Но очевидно же, что это – вторично от неудовлетворённого спроса! То есть СПЕРВА у меня должны спрашивать больше, чем я могу дать, и только ПОТОМ я начинаю думать, как мне увеличить поштучно продуктовую серию.
Только в этом случае натурально измеренная производительность труда совпадает с продуктивностью труда. В иных случаях рост производительности не повышает, а снижает продуктивность труда.
Например, возьмем два ручных шлагбаума — длинный и короткий. У человека, который поднимает длинный шлагбаум, по методике «продукточасов» будет в два раза выше производительность труда.
Почему? Его шлагбаум описывает с каждым подъемом дугу в 2 раза длиннее, чем короткий.
Если я с таким расчетом подойду к сторожам и буду мотивировать им зарплату, то на коротком шлагбауме просто никто не останется работать. И будут правы: это не расчет, а тупость!
Человек получает не за физическую величину труда, а за пользу труда. Если человек не получает от труда пользу, то наращивать такой труд — антиэкономично.
Но вот приходят эксперты международной консалтинговой компании McKinsey и говорят: «Русские! У вас мало покупают — а вы побольше производите!»
Процитирую, чтобы не думали, что я передергиваю: «Эксперты международной консалтинговой компании McKinsey «выяснили», что главная проблема России — низкая производительность труда. Российской экономике — говорят они — мешают не цены на сырье, не отсутствие кредитов и не высокие налоги. Сейчас средняя производительность российского работника соответствует лишь 26% выработки одного занятого в экономике США».
Возникает хороший вопрос: а зачем, скажите наращивать производство, если и так произведенное на складах пылится, не раскупается?! Нужно вначале организовать для национального производства спрос – тогда производство само уже (без ваших советов), в поисках прибыли, начнёт наращивать техническую производительность.
Но монетаристы не хотят слушать голос разума:
«Государству же McKinsey дает совет, который может показаться банальным, однако в России ему так и не последовали, несмотря на многократное декларирование. Это — развитие конкуренции, без которой для бизнеса просто нет смысла увеличивать производительность».
Перед нами грубое антинаучное знахарство (или, скорее, подлог мошенников). Никакая — даже самая совершенная — конкуренция не может мотивировать производительность труда, если спрос ниже имеющегося предложения.
В условиях, когда включена формула демотивации, конкуренция ожесточит взаимную ненависть конкурирующих фирм, углубит социальное людоедство. Путем невероятных страданий отдельно взятый победитель конкурентного соревнования станет производить больше прежнего своего трудового результата, но это ничего не значит для экономики, потому что В ЦЕЛОМ производительность труда снизится.
Нет никакого экономического смысла производить больше платежеспособного спроса. Поэтому общество, производившее в единицу времени 10 продуктов и сбывая не более 8 в тот же период, неизбежно снизит свою выработку до 8 единиц.
И рост производительности труда одного человека (путем неимоверных страданий и издевательств над ним) будет куплен путем исключения из труда двух-трех его менее удачливых конкурентов.
Для государства это ничего не даст. ОБЩАЯ производительность труда все равно снизится, хоть бы даже отдельный человек, надрываясь, стал производить один столько, сколько вчера производили четверо. Если они четверо делали 100 единиц продукта, а теперь он один делает 100, они же ничего - то в ОБЩЕМ как были 100, так и остались!
Мертвому — припарки прописали?! Но монетаристы делают вид, что не замечают этой очевидности. McKinsey, в частности, предлагает конкретные меры, среди которых формат «бережливого производства», мобильность рабочей силы и лучшие условия для ее миграции и т.п.
Знахарство! Что даст «миграция рабочей силы», кроме дополнительных бед и страданий народа? Разве в школе мы не проходили, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется? Если в одном городе нет работы, то откуда она возьмется в соседнем?
И наоборот — если в соседнем городе есть работа — почему её в этом городе нет? Почему человек должен ехать к производству, когда гораздо разумнее, чтобы производство ехало к человеку? Ведь производство для человека, а не наоборот!
«Бережливое производство» — дело полезное. При обороте в 100 рублей «бережливым» можно выкроить 8-15 рублей дополнительной прибыли. Но ведь не 200 и не 800!
Формат бережливости имеет вполне жесткие и узкие границы эффективности. К тому же он не распространяется на нулевой спрос. Если спрос = 0, то что тут сэкономишь? Ноль в каких долях ни дели — он нолем и останется…
+++
Вывод: продуктивность труда ни в коей мере не тождественна его технической производительности.
Продуктивность труда – это совокупность множества факторов, по разумному обустройству общего блага (включая и планово-убыточные элементы системы, такие, как бесплатное всеобщее образование, например).
Производительность труда – это нелепо вырванный из контекста технический показатель. В отрыве от контекста он БЕССМЫСЛИЦА!
Призвать страну, народ, человека – «повышать производительность труда» так же нелепо, как призвать всегда повышать температуру. Где? Везде! Когда? Всегда!
Это же бред…
Есть ситуации, в которых нужно повысить температуру. Есть иные – где её нужно понизить. Есть ситуации, в которых нужно сохранять температуру. Обрадуетесь ли вы, если вместо оптимальной комнатной температуры в вашей квартире температура будет постоянно расти?!
Но ведь «производительность труда» - точно такой же внутренний, технический, локальный показатель, как и «уровень температуры». Если у меня температура тела 36,6 градусов, а я возьму да повышу до 38 – хорошо ли это?
Для меня – нет, а вот для советников из McKinsey – может быть, и да… Если они хотят, чтобы я подох, то этот путь – самый простой и гладкий!
27.12.2021