https://rubin65.livejournal.com/1695772.html

rubin65

Каким образом южные кланы переделали советскую власть под себя

«Лучших людей нет и негде достать» 

В марте 1923 года председатель Совета труда и обороны Киргизской Республики, как тогда именовался Казахстан, А.И. Вайнштейн направил наркому по делам национальностей Сталину программу быстрой ликвидации в республике родового уклада и установления настоящей, а не фиктивной советской власти. Но Сталин предложил несколько иной план действий. 

Ситуацию в Киргизской Республике или Киргизском крае (в первые годы советской власти, как и до революции, казахов именовали киргиз-кайсаками, а киргизов — кара-киргизами, поэтому автономия казахов до 1925 года называлась Киргизской АССР, а с 1925 по 1936 год — КазаКской АССР) после Гражданской войны точнее всего можно было бы назвать противоречивой. С одной стороны, новая экономическая политика с 1921 года приносила свои плоды, экономическое положение населения улучшалось и, соответственно, снижалось количество людей, недовольных советской властью. 15 октября 1922 года ГПУ при НКВД РСФСР докладывало руководству страны: 

В Киргизской республике положение спокойное. Националистическое движение почти окончательно затихло. Настроение населения спокойное. К Советской власти все слои населения относятся доверчиво. Бандитизм в крае почти окончательно изжит. 

Но, с другой стороны, несмотря на огромные усилия, установить реальный контроль над республикой её назначенные из центра руководители так и не смогли. Власть на местах как была, так и осталась в руках баев. И только они решали, какие распоряжения вышестоящих органов исполнять, а какие игнорировать. Наибольшее раздражение присланных назначенцев вызывало то, что под полным влиянием баев находились и те местные товарищи, которые называли себя большевиками и клялись в верности идеалам революции. Именно поэтому А.И. Вайнштейн предложил заняться проблемой существования родового строя всерьёз и без промедления. Он предлагал стимулировать возникновение противоречий между бедными и богатыми членами родов, тем самым добиваясь расслоения кланов по имущественному признаку. Но все вопросы национальной политики решал член Политбюро ЦК РКП(б) и нарком по делам национальностей Сталин, имевший совершенно иной взгляд на проблему. 13 марта 1923 года он писал Вайнштейну: 

Ваш план правилен, но его нужно проводить осторожно и постепенно. Управлять Кирреспубликой без киргиз нельзя, нужно учить и переделать тот человеческий материал, который имеется в наличии, лучших людей нет и негде достать, поэтому объявить войну Киргизской верхушке нельзя, нужно их перевоспитать и одновременно готовить новые кадры ускоренным темпом. Теория расслоения сейчас не подходит не только потому, что она пугает верхушку и сплачивает её против последовательных коммунистов, но и потому, что у вас нет базы, нет бывших красноармейцев-киргиз, могущих послужить в деревне опорным пунктом. Обяжите членов верхушки периодически выезжать в районы, честно вести там массовую работу и аккуратно докладывать Кирбюро в письменной форме о своей работе, предупредив их, что уклоняющихся от такой работы Цека будет исключать из партии. В общем возьмите курс на втягивание верхушки в практическую деловую работу, партийную и советскую, и не пугайте их борьбой с национализмом, в ходе работы национализм отпадёт безболезненно. 

Линия партии в родовом вопросе была таким образом определена, и её начали проводить в жизнь. Но в ноябре того же 1923 года ОГПУ при Совнаркоме СССР докладывало: 

Киргизия. Характерным для настоящего момента является усиление деятельности мусдуховенства, добивающегося разрешения преподавания Корана в школе. На местах баи стремятся к захвату низовых советских аппаратов в свои руки, главным образом судебных органов. 

В январе 1924 года в «Обзоре политико-экономического состояния СССР за ноябрь--декабрь 1923 года» ОГПУ констатировало дальнейшее ухудшение ситуации: 

Национальные партийные и советские органы оторваны от масс, а хозорганы и кооперация не только не ведут борьбу с хищническим частным капиталом, но сами идут по его пути, сбивая цены на скотоводческое сырьё и вздувая цены на свои товары, чем разоряют население. Это вызывает тенденцию к ликвидации скотоводства и переходу на осёдлый образ жизни. Однако возможности создания ограничены ввиду громадных ресурсов, необходимых для орошения. Подобное положение создало, с одной стороны, стремление к захвату у русских находящейся у них значительной части лучших земель и сильный рост бандитизма, направленного против русских. С другой стороны, растёт зависимость киргизской бедноты от баев, и приостановился шедший до того процесс распада родового строя. На последних выборах в Советы ярко проявилась родовая и племенная вражда за захват органов власти (и вместе с тем пастбищ и воды), принявшая в подражание русским вид «классовой» борьбы со взаимным обвинением в принадлежности к «баям». 

Но и в 1925 году полный и окончательный распад родового строя так и не наступил. О проходившей тогда в республике выборной кампании ОГПУ в январе 1926 года сообщал: 

Казакистан... Советский аппарат. Родовая борьба за власть в связи с перевыборами Советов принимает всё более широкие размеры. Руководители группировок, уже с июля месяца вербующие себе сторонников, продолжают разъезжать по аулам, раздавая подарки аксакалам и баям и взятки совработникам. В ряде случаев группировки выставляют своими кандидатами членов РКП(б) с целью более полного успеха на выборах. Группировки почти везде связаны с работниками уездов, а иногда и губерний. 

В том же обзоре приводилось и много конкретных примеров: 

Акмолинская губерния. В ауле №2 Ак-Курчумской волости Бухтарминского уезда родовая борьба ведётся между баем Нургажай Тунгушбаевым и одноаульцем Кошкымбаем Маминым. Первый из них — бывший волостной управитель. Группа Тунгушбаева из своей среды намечает в должность председателя аульного Совета Сосана Муздыбаева, беспартийного, а группа Мамина выставляет Токтагадия Баймуратова, члена РКП, для того, чтобы наверняка рассчитывать на успех при выборах и, с другой стороны, для того, чтобы легче осуществлять через него своё влияние на будущий состав аулсовета. 

О родовой борьбе писали в Москву и уставшие от неё жители республик. В статье, написанной В.И. Боровиковым из Семипалатинской области в 1926 году (см. «Тут же беременной женщине выдавят ребёнка», «Коммерсантъ-История», N2, 2014 года), говорилось: 

Интересно бывает, когда проходят перевыборы волостного или аулсовета. Съезжаются баи со своими батраками и они же избраны делегатами и советуются с баями кого избрать, но здесь самое главное, баи сами имеют огромные разногласия, а именно потому что у них существует родство и каждому роду желательно выдвинуть правителем волости или аулсовета своего человека, который во всякое время мог бы защищать ихние интересы и во время выборов у них дело до драки доходит. Теперь перед каждым из нас встаёт вопрос: где в это время бывают партийные ячейки и комсомольские. Но в партийных и комсомольских ячейках также ведётся родовая вражда, и сами по себе ячейки организованы по родовому принципу. 

Казалось бы, непрекращающаяся борьба группировок могла ослабить и расшатать родовой строй. И поставленная Сталиным цель будет всё равно достигнута. Но сработал многовековой опыт соперничества и сотрудничества родов. 3 мая 1927 года ОГПУ сообщало: 

Борьба за соваппарат. В Киргизском ауле борьба за овладение соваппаратом шла по линии родовых группировок, возглавляемых в большинстве случаев баями при содействии низовых совработников. Нередко группировочная и родовая борьба втягивала всю массу населения. В Джетысуйской губернии зарегистрировано 123 группировки, из которых 66-ю руководили баи и аткампнеры (бывшие царские чиновники). Почти во всех группировках принимали участие совработники и частично партячейки. Борьба за соваппарат местами заканчивалась драками между борющимися группами. В Сыр-Дарьинской губернии ряд перевыборных собраний сопровождался побоищами, в результате коих избито и ранено свыше 40 избирателей и один убит. Наряду с аткампнерами баи опирались на мусдуховенство и бывших алашордынцев (членов бывшей националистической партии). Для привлечения сторонников баи-группировщики прибегали к устройству тайных собраний, массовым угощениям населения, подаркам влиятельным лицам и подкупу членов избиркомиссий... Новый состав аулсовета. В результате упорной борьбы байства и нередких случаев содействия группировкам со стороны засоренных избиркомиссий, новые аулсоветы в ряде случаев сконструированы по принципу представительства в них от родовых группировок. 

Пережитки прошлого, как их стали именовать позднее, несмотря на все кампании борьбы с ними, никуда не исчезали. И в ЦК КПСС на протяжении десятилетий потоком шли письма о том, что кланы поделили между собой власть в республике, области, районе. Причём не только в Казахстане, но и во многих других частях СССР. План Сталина по переделке имеющегося человеческого материала полностью провалился. Наоборот, кланы переделали советскую власть под себя. 

Центральноазиатские владения Российской Империи — под этим названием обычно понимают территорию современного Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана, входившую в состав Российской Империи в качестве областей, а именно Уральскую, Тургайскую, Акмолинскую, Семипалатинскую, Семиреченскую, Ферганскую, Сырдарьинскую, Самаркандскую и Закаспийскую области, а также сохранившие ту или иную степень автономии Бухарский эмират и Хивинское ханство. Начиная с XIX века, сферу влияния России стали называть Русская Средняя Азия. 

29.01.2022

Илья Рясной, Взяточники или эмиры? Опыт коррупции в советском Закавказье

https://von-hoffmann.livejournal.com/3096537.html

— Откройте сейф и покажите содержимое.

— Зачем?

— Там лежат денежные средства, полученные вами в качестве взятки.

Двое были еще молодыми и зелёными, но уже зубастыми чекистами, присланными из Москвы. И отвязаться от них возможностей никаких не было.

Начальник районного отдела КГБ вздохнул, криво усмехнулся и кивнул:

— Хорошо.

Полковник открыл сейф, глядя, как с торжеством загорелись глаза щенков. Вытащил пистолет. Передернул затвор. И угостил каждого из визитёров пулей. После этого застрелился сам. В сейфе действительно лежала крупная сумма денег...

Это был 1986 год. Когда я по распределению прибыл в Военную прокуратуру Бакинского гарнизона, это уголовное дело уже было прекращено в связи со смертью обвиняемого. В глубь, конечно, никто не копал. Но ажиотажа оно вызвало много.

Самое интересное, что среди старших товарищей никакого особого осуждения эксцентричным поступком мздоимца в погонах я не нашёл.

— Ну а что такого? — говорил мне помощник прокурора. — Пойми. Полковник был уважаемым человеком. Авторитетом в Баку. А тут два сопляка его смешали с грязью. Вот и поплатились. Ну а у него после такого уже выхода не было. Это Азербайджан, дорогой мой. Забудь ты тут о Большой Земле.

Через некоторое время я понял, что попал в Зазеркалье. Это не был феодализм, капитализм или первобытнообщинный строй. Это был какой-то параллельный мозаичный мир, где были элементы и пещеры, и атомного века. При этом всё это было сведено в стройную систему, которую даже коррупционной не назвать. Это было нечто совершенно отдельное.

— Возьми обычный район, — наставляли меня. — Запомни, большие должности здесь достаются или за деньги, или по клановым основаниям. Деньги зарабатывают все, кто как может и не может. В районе все руководители госучреждений и предприятий, цеховики обязаны платить. Платят секретарю райкома, потому что он хозяин района. И платят начальнику райотдела КГБ, потому что он всё про всех знает и с Москвой связь имеет. И так везде. Естественно, местные руководители платят наверх. Таким образом образуется идеальное строение — самое древнее из крупных строений на Земле — пирамида.

Как дела обстояли в народном хозяйстве — не знаю. Я насмотрелся на местные правоохранительные органы, в основном на следственные. И картина была для нас, «колониальной администрации и оккупантов» (как нас потом называли), восхитительная и непостижимая.

Следователь ОВД в то время имел атрибуты, обязательные, как удостоверение и форма. Во-первых, он должен был одеваться в очень дорогие костюмы и при таких же шикарных галстуках. Под окном у него обязательно должна была стоять машина «Жигули» — на «Волгах» ездили начальники. Руки оттягивали дорогущие по тем временам часы «Ориент» — стоили тогда от двух до пяти сотен рублей и ими были завалены все комиссионные — они были элементами престижа. И, даже если не куришь, на столе у тебя должны лежать сигареты «Мальборо» — элемент западной шикарной жизни. «Дымок» стоил копеек двадцать, а у фарцовщиков «Мальборо» шло по семь рублей.

— К чему всё это? — спрашивал я знакомого следователя.

— Ты не понимаешь. К тебе приходит проситель. Если ты сидишь задрипанный, в свитере, и куришь «ТУ». Ну сколько он тебе даст? Подумает — тысячу этому нищеброду за глаза хватит. А если ты весь лучишься деньгами, то ниже чем с пятёрки он и разговор не начнёт.

Правоохранительные органы были пылесосом, выкачивающим средства из населения, жившего, кстати, вовсе небогато... Конечно, порядок при СССР был везде, так что за разбои грабежи особо денег не сдерёшь. Поэтому сами денежными считались должности следователей и дознавателей по дорожным происшествиям. Тогда ещё статья была, что за ДТП уголовная ответственность наступала даже при причинении лишь материального ущерба. А специфика расследования данного вида преступлений в том, что их можно развернуть на противоположную сторону без всяких усилий. При следственном эксперименте машину на пять метров ближе поставил, и вот уже по формуле водитель не имел технической возможности остановиться. Ну и дела БХСС — один опер хвастался, что работал всю жизнь честно, все дела до ума доводил, а брал только по ответвлениям — в любом большом деле накапливается информация, по которой ничего не докажешь, но можно ошкурить жуликов первостатейно.

Следователь работал не один. При нём была машинистка, печатавшая постановление. И мальчик на побегушках с пробегом пять тысяч километров, который отвозил документы, развозил повестки, то, на что уходит львиная доля рабочего времени в следствии. Естественно, оплачивалась прислуга за счёт следователя.

В самих отделах порой творились чудеса. Если в столице ещё было какое-то подобие нормальной жизни, то на селе приходил начальник, забирал зарплату всех сотрудников со словами «вы что, за эти подачки сюда работать пришли?», и те только расписывались.

При этом неписаное правило — сколько бы ты не наворовал, две трети вынь, да отдай начальству. Потому что у начальства своё начальство, да ещё местные власти надо подкармливать — в райком, прокуратуру, суды носить. И не дай Бог ты скрысишь копеечку. Узнают и раздавят. Подставят под взятку и устроят показательный процесс. В Закавказье правило было — влетевших и не отмазавшихся образцово показательно карали по самым высоким расценкам, вполне могли и расстрелять, чтобы продемонстрировать Москве принципиальный подход в борьбе с расхищениями и взяточничеством.

Расценки на правоохранительные услуги колебались, но были однотипные. За ДТП — несколько тысяч рублей (от двух до десяти). А вот кто попался на хищениях — там в ход шли большие деньги. Переквалификация с расстрельной статьи хищение в особо-крупных размерах» на хищение госимущества в крупных размерах стоило в среднем четыреста тысяч рублей, поскольку речь шла о жизни и смерти. Но когда какие-то колхозники притащили прокурорским за решение вопроса полтора миллиона, их тут же арестовали — сумма уж очень большая была, сочли это за провокацию.

В какой-то период в военную прокуратуру стали ломиться местные. Мы воспринимали нашу жизнь как каторгу — работали без выходных, делали всё сами, преступность росла, начальство чудило, было очень тяжело. Зарплата была вроде приличная — двести семьдесят у следака, но цены в Баку кусались — из магазинов, спасибо Горбачёву, всё исчезло, а чёрный рынок выметал наличность. И для нас было удивительно, что местные с таким упорством хотят попасть в наш ад. Объяснялось всё просто. Разговорился с одним таким кандидатом, закончившим Бакинский университет.

— В нашу местную прокуратуру попасть — двадцать тысяч надо заплатить, — поведал он. — В милицию следователем — тысяч семь. Постовым две, а если хочешь на машине ездить патрульной — то ещё и стоимость машины дай — пять тысяч. А у меня денег нет таких. Только в прокуратуру военную идти.

На их беду наверху было известно, что творится в правоохранительной системе, поэтому был приказ — в военную прокуратуру местных не брать и по распределению из ВКИМО в Закавказские республики не направлять. Кстати, сразу же после этого приказа к нам распределили одних азербайджанцев — приказ, конечно, есть приказ, но оче-е-ень важные семейные обстоятельства у них всех возникли. Хотя, конечно, в военной системе им раздолья не было. Взяток мы не брали (за редким исключением), но престиж!

Интересно, что подобное творилось во всем регионе. У меня знакомый попал работать начальником штаба в полку дорожно-патрульной службы МВД Грузинской ССР. Собрал на месячное подведение итогов начальников штабов батальонов — всех троих. А по завершении совещания увидел, что на каждом сиденье лежит газета. Развернул и чуть в обморок не грохнулся — в каждой по пять тысяч рублей. Он в сумрачном состоянии позвонил своему дядьке, который его толкнул на эту должность:

— Дядя, это провокация.

— Какая провокация. Это налог. Возьми эти деньги, купюры получше выбери и половину командиру отнеси.

Начштаба взял все деньги и отдал командиру. Тот пересчитал, хмыкнул.

— А твоя доля?

— Мне не надо.

На следующий месяц командир взял половину купюр и подвинул начштаба:

— Бери. Мы тут взяточники, а ты один чистенький? Не выйдет! Вылетишь отсюда, никакие связи не помогут.

Начштаба стал брать деньги, дошел до неврастении, ожидая ночного стука в дверь. Зато решил все свои материальные проблемы — машины, квартиры, дачи. А потом не выдержал и ушёл работать замначальника тюрьмы. Там была как раз перестановка кадров, и один капитан просил его посодействовать за двадцать тысяч (при зарплате двести) стать ему начальником колонии.

— Так тебя же не утвердят и через два месяцы выпрут.

— Ну и пусть. Я за два месяца все верну и разбогатею…

Грузия была более демократичным краем. Там начальники брали со своих людей всего лишь половину заработанного.

Думаю, в других отраслях творилось то же самое. Работали подпольные цеха. Директора совхозов воспринимали свои угодья как приусадебное хозяйство, а крестьян как холопов, платив им не по ведомости, а как сердце вещует. Все московские больницы были забиты кавказцами — не потому, что это престижно, а потому что местные медвузы готовили врачей-киллеров — поступали туда за взятки, экзамены сдавали за взятки, распределялись за взятки, так что хорошего врача можно было найти только в самых глухих районах, куда засылали тех, кто пробился своей головой.

Ну и были там всяческие сопутствующие радости. Я попал будто в какой-то боевик иностранный. Творилось то, что в России и вообразить невозможно. Перед моим приездом капитан внутренней службы зашёл в кабинет Министра внутренних дел и расстрелял его — после этого в МВД можно было попасть только с сопровождающими. Шла борьба между КГБ и МВД, так что контрразведчики похитили выехавшего в отпуск крупного милицейского офицера и держали его месяц в избушке, водя на расстрел и выбивая под запись показания. У нас был дознаватель, так его одноклассник, непьющий некурящий спортсмен, заведовал синдикатом киллеров — в тайник заказчик кладет данные на жертву и фотографию, а также деньги, а потом через пару дней труп находят или не находят на Нефтяных камнях. Много ещё чего было, что не укладывалось в сознание русского человека.

Самое смешное — это не прекращалось там никогда. Даже коррупцией не назвать. Просто так принято. И при Сталине было — Мингрельское дело, по которому сейчас так плачут либералы, родилось именно из-за повального мздоимства. Вот те правила и стали кочевать из десятилетия в десятилетие. При Сталине Первый секретарь ЦК Азербайджана Багиров шёл по городу, ему в ноги бросались просители с жалобами и подползали на коленях. А потом дошел он до того, что заставлял холопов на даче собирать груши и торговать ими на рынках. Так что край такой. Из Закавказья эта зараза распространялась и в Россию. Сначала робко, а потом все крепче. И уже в семидесятых годах нельзя было найти в Москве номер в гостинице — богатый грузин двадцать рублей дал администратору, чтобы поселиться, а ты со своим паспортом лезешь. Стали они просачиваться и в другие сферы. Особенно в торговлю. «Богатый грузин две цены «Волги» дал. А ты, передовик производства, нам не нужен». Так и шло разложение. Традиционно разлагался сперва юг, где в Краснодарском и Ставропольском крае были и мздоимство, и цеховики, и огромные бабки крутились.

У меня отец немного знал Шеварнадзе и разговаривал с ним, когда того назначили Первым секретарём в Грузию и он объявил бой коррупции.

— Тут двух тридцать седьмых годов не хватит, — мечтательно произнёс в будущем главный демократ СССР.

Одной из самых грандиознейших ошибок коммунистов была опора на национальные кадры, был создан некий «националсоциализм». Нужно было к чертям все эти республики ликвидировать, а руководство ставить только из России с подчинённым карательным аппаратом. Может, тогда и удалось бы всё это перебороть.

Надо отдать должное, при Горбачёве эту вольницу стали немного зажимать. Комиссии кадровые стали вылавливать милиционеров, ездящих на собственных тачках и всячески гнидить. Начали исчезать «Мальборо» и «Ориенты». С голодухи местные следаки начали крысить по мелочам — воровали или подменивали вещдоки по делам, которые передавали нам (в основнмо аудиокассеты и автомобильную мелочёвку), брали под нас взятки, что потом служило предметами разбирательств. Начальник одного из районных розысков жаловался нам:

— У меня, при моей должности, в месяц остаётся не больше двух тысяч рублей. Это что творится?! Куда мы придём?!

Как ни странно, его устами вещала истина. Непреодолимая мощная сила — правоохранительная система, которую в Азербайджане воспринимали с подобострастием, как данную Аллахом, вдруг стала трещать по швам. Появились новые авторитеты — Народные фронты, которые Александр Яковлев называл "школами демократии". НФ вооружались усиленно и снюхивались с турецкой разведкой. Вот эти "школы демократии" и дали нам её первые уроки, выводя сотни тысяч человек на улицы и готовя свержение власти. И милицию начали бить – то, что ещё недавно было просто невозможно по традициям этого народа. А потом стали резать людей по национальному признаку. А после развала Союза установился, насколько я понимаю, нормальный байский режим со всеми сопутствующими.

Сейчас, размышляя над всем этим, я так понимаю, что Горбачёвская Москва вовсе не боролась с коррупцией в Закавказье, а мечтала сломать всю систему. Новую систему может создать только революция. А переворот и контрреволюция — это или хаос, или воссоздание старой системы в карикатурном виде, как это было в СССР. Так что пришёл хаос. Пришла большая кровь.

Теперь я понимаю, что систему ломать было нельзя. Если она есть, её можно изменить. Если её нет — то только хаос. Нужно было для начала понять, что там творится. И начать её постепенно приводить в божеский вид. Но поздний СССР такое уже не мог. Для таких шагов необходимо или жёсткая карательная практика, или единение народа на основе какой-то созидательной идеи, когда на первое место выходит общее дело, а не проклятое бабло. Должно быть устремление в будущее. Оно могло бы быть, если бы… Ну дальше все всё знают.

Сегодняшние борцы с коррупцией призывают именно к слому системы. Значит, к хаосу. Потому что когда система сломана, можно все — расстрелять за взятки якобы коррупционеров, а потом на их месте брать втройне — что мы видим сегодня по нашим братьям или не совсем братьям…

Прошу прощения за большой объем. Но девяносто девять процентов информации и так осталось за бортом…